— Смотри, на кнопки — зеленая, красная, зеленая, красная. Цвета чередуются по левому краю. Дома, у Свэрда есть магниты для холодильника трех разных цветов, и они тоже располагались по левому краю: красный, зеленый, синий, красный, зеленый, синий. Она отошла от доски к столу, включила компьютер и стала нетерпеливо ждать. Гордон пока не совсем понимал, что происходит, но сидел молча, пока она не нашла то, что искала. — Вот, — сказала она и открыла присланные криминалистами снимки из квартиры Ренé Фукé, повернула к нему экран. — Дома у Ренé подложки слева на столе: красная, черная, красная, черная, красная, черная. Она повернулась к Гордону, который, кажется, начал понимать, к чему она клонит и значение сказанного. — Я думала, что это просто его любовь к порядку, но это была она. Она аккуратно расставила игрушки и развесила ножи дома у Свэрда, и смотри сюда… — Ханна показала на порядок у себя на столе, где ручки, стикеры и прочие канцелярские принадлежности были красиво разложены по цвету и размеру, где это возможно. — Это она. Она была здесь. — Как блин она сюда попала? — спросил Гордон, но Ханна видела, что мысленно он был уже где-то далеко. Там же, где и она. Ближе к разгадке. — Я знал, что вы придете, — тихо поздоровался он, открывая дверь в квартиру и провожая их в гостиную, где на диване вместе с мальчиком восьми-девяти лет сидела женщина, которую Ханна узнала. София несколько лет занималась уборкой в участке. С тех пор как фирма Степана Хорвата выиграла муниципальный конкурс. Ханна кивнула ей. София чуть улыбнулась, узнав ее, а потом с тревогой взглянула на мужа, который уселся на диван рядом. — Кто это? — спросил Александр, сразу приступив к делу. Степан взглянул на пододвинутый к нему на журнальном столике снимок. Бегло и поверхностно, как будто уже знал, что или кого увидит. — Не знаю, — ответил Степан, поднимая глаза от снимка. — Это фотография с камеры наблюдения около здания полиции, — продолжил Александр. — Вы наняли эту женщину. Карта-ключ выписана на вашу супругу. — Но это не ваша супруга. Как вы это объясните? — спросила Ханна. Степан глубоко вздохнул и посмотрел на жену. В их взглядах была какая-то обреченность. София встала и подошла к комоду у стены. Гордон сделал пару шагов в ее сторону, чтобы иметь обзор. Не то чтобы он ожидал, что что-то произойдет, но предпочел перестраховаться. Если женщина на фотографии — та, кого они подозревают, то они окажутся замешанными в массовом убийстве. — Она пришла несколько дней назад, — сказал Степан. — Принесла фотографии. — Она? Женщина на снимке? — спросила Ханна. Степан кивнул, и в то же время София протянула Гордону маленький конверт. Он быстро похлопал по карманам, а потом обратился к Ханне и Александру. — У вас с собой перчатки? Оба быстро потрогали одежду снаружи и покачали головами. Гордон осторожно зажал ногтями уголок конверта, положил его на стол, открыл ручкой и осторожно вытряхнул содержимое. Ханна с Эксом наклонились вперед. На всех фотографиях — маленькая темноволосая кареглазая девочка, лет трех, в разных местах: детская площадка, детский сад, в каком-то саду. Снимки объединяло то, что везде на девочку был направлен красный луч лазерного прицела. На лоб и на грудь. — Наша дочь, — объяснил Степан. — Она, женщина со снимка, дала вам это? — спросила Ханна, подняв глаза от конверта. Степан кивнул. — Почему вы не обратились в полицию? — спросил Гордон. — Она сказала нам этого не делать, — бесхитростно ответила София и села на место. Мальчик сразу же прижался к ней. — Она хотела попасть в здание полиции. Я поместил ее фото на новую id-карточку и дал ей ключ Софии. У Ханны возникло ощущение, что они получили именно те ответы, которые и должны были получить. Они знали, как и зачем, но совершенно не приблизились к пониманию, кто же в этом замешан. В целом допрос проходил неудачно, на прорыв в расследовании это никак не походило. — Почему ей важно было попасть в полицию? — спросил Степан с искренним беспокойством в голосе. — Она что-то сделала? Она ведь не нанесла никому вреда? — Отнюдь, — коротко ответил Александр и встал. — У меня есть ее снимок более хорошего качества, если вас интересует, — сказал Степан, тоже вставая и протягивая распечатанный снимок с камеры наблюдения обратно Александру. — Откуда он у вас? — Она оставила два, для id-карточки. Он пошел к комоду и вернулся с маленькой фотографией на паспорт, сделанной в обычном фотоавтомате. Молодая блондинка расслабленно им улыбается. Ханна взяла снимок и начала его разглядывать. Без сомнения, именно она бывала у нее в кабинете. Но тут было что-то еще. Что-то, что она пока не могла уловить. Что-то глубоко в подсознании, за что она не могла ухватиться, какая-то связь, которую не получалось установить. — Когда она приходила сюда, у нее были короткие темные волосы. — Паж, — вклинилась София и одной рукой показала длину. — У нее была стрижка под пажа. — Ханна? Она подняла глаза, увидела протянутую руку, поняла, что стояла и не сводила глаз с фотографии и передала фото Александру, который убрал его в карман. Они собрались уходить. — Вы поймаете ее? Мы тут в безопасности? — спросил Степан и указал на семью на диване. Александр взглянул на мальчика, который все время молча и серьезно сидел около мамы, слушал, что происходит. Он улыбнулся ему, чтобы успокоить. Мальчик и бровью не повел. — Вероятно… но будет лучше, если ваша жена с детьми уедут на пару дней. — А я? — спросил Степан, но Ханне показалось, что он уже знает ответ. — Вы поедете с нами. Она смотрела на Кеннета на противоположной стороне стола. На то, как он запихивает в себя последний кусок мяса, пытается с помощью картошки собрать как можно больше соуса. Тот факт, что она сидит напротив, — наверное, единственное, что удерживало его от того, чтобы облизать тарелку как ребенок, которому досталось мороженое. Ему досталось говяжье филе. Она соврала и сказала, что купила его по большой скидке из-за срока годности. Неправда. Она заплатила полную цену. Сандра много чего сделала сегодня. Единственное, чего она не сделала, так это не рассказала ему, что решила продать наркотики. Сама не знала почему. Просто чувствовала, ему лучше этого не знать. Возможно, потому что изначально она задумала этого не делать и запретила ему даже пытаться. Ей не хотелось, чтобы он целыми днями брюзжал, что идея оказывалась плохой, если ее придумал он, и становилась хорошей, когда она решила так поступить. Ему точно не надо знать о том, что она заключила с УВ договор. Она знала, как болезненно он воспринял предательство бывшего друга и расстроился бы от того, что она отплатила за предательство полутора миллионами. План был совершенно другой — она действительно поехала в мастерскую решительно настроенная вернуть деньги, отданные ему Кеннетом, но УВ так непринужденно предложил, как легко увеличить состояние вчетверо. Она берет большую часть денег, он — все риски. Если он сядет, настучит на нее, она просто будет все отрицать, он бывалый заключенный, который просто по какой-то причине нашел возможность ее отблагодарить. Люди, которые знают их отношения, дружбу Кеннета и УВ, наверное, подумают, что это звучит странно, но какие у них доказательства? Никаких. Вообще никаких. Она уже предчувствовала, какой может быть новая жизнь. Оказавшись у разрушенного дома, она забрала и немного денег из сумки. Покинув мастерскую, она переехала через мост и провела остаток дня за покупками в Торнео. В Хапаранде кто-нибудь мог обратить внимание на то, что она платит евро. Она купила новую одежду, косметику, обувь, потратилась на дорогое нижнее белье, новые часы, декор для дома и эпилятор Ladyshave, который многие рекомендовали для ног и линии бикини на лето в Instagram. Вернувшись в Швецию, она повернула в центр, к маникюрному салону, надеясь, что у них будет свободное окно. Ей повезло. Больше часа кто-то другой ухаживал за ней, делал ее красивой. Просто потому что она могла, потому что хотела и ей это нравилось. Покупая продукты по дороге домой, Сандра не хотела, чтобы день заканчивался макаронами, или рыбными палочками, или что там еще оставалось в доме. Сегодня будет говяжье филе. Приехав домой, она не стала доставать из машины все пакеты, чтобы Кеннет не заинтересовался, как ей на все хватило, но он ничего не заметил. Не заметил новые подсвечники, которые она поставила на окно, и то, что она переоделась в одежду, которую он никогда не видел, или то, что сделала маникюр, хотя она никогда не красила ногти лаком, а сейчас они светились светло-розовым. Заметил только говяжье филе. С одной стороны, ее расстраивало, что он не очень к ней внимателен, не ценит ее усилия, чтобы хорошо выглядеть, украшать их дом. В то же время ее устраивало, что он не спрашивает, откуда у нее деньги. Если он узнает, что она брала деньги из тайника, ей будет сложнее устраивать скандал из-за его новой приставки. Она пока не рассказывала, что нашла ее на чердаке, хотела оставить это до момента, когда ей понадобится преимущество, понадобится заставить его чувствовать вину. Кроме того, у нее есть две более срочные проблемы. Первая заключалась в том, что если Кеннет надумает снова действовать у нее за спиной и еще раз поедет в хибару, то точно заметит, что сумка с наркотиками исчезла, поймет, что ее забрала именно она, так как остальные сумки на месте. Вторая проблема — что делать с деньгами, которые она получит от УВ. Ей кажется, она придумала решение обеих проблем. Когда УВ отдаст ее часть с продаж, она собиралась переместить все на новое место. Старые и новые деньги. Найти место, о котором Кеннету она не расскажет. Ради них обоих. Ему не нужно знать о ее сделке с УВ и злиться на нее, а если его возьмет полиция и начнет давить, ему не придется лгать. Он и понятия не будет иметь о том, где деньги. Ей придется хорошо все обдумать, найти слабые места, если таковые имеются, но не сейчас. Сегодня был самый лучший день за долгое, долгое время. Может, достаточно подождать всего год, прежде чем начать использовать деньги. Прежде чем она начнет новую жизнь. Прежде чем они начнут новую жизнь, поправила она себя. Как же трудно уложить это в голове… Он удерживал ровную скорость, пересекая мост на принадлежащий Финляндии полуостров. Не слишком медленно, точно не слишком быстро. Он не знал, есть ли у таможни на границе камеры, но все равно натянул козырек глубже на глаза и опустил голову, проезжая мимо. «Рано или поздно кто-то начнет ее искать», говорила она. УВ надеялся на «поздно». После того как Сандра покинула мастерскую, он пытался продолжать обычную работу, но не мог сконцентрироваться. Мысли возвращались к сумке в кабинете, но чаще к чертовой машине. В итоге он просто стоял и смотрел на нее. Легавая не приходила в мастерскую с той ночи, но он боялся оставлять машину здесь. Не хотел оказаться на нарах за такой пустяк. Он принял быстрое решение, сделал нужный звонок и закрыл мастерскую на сегодня. Сейчас он преодолевал следующий мост, который вывел его на материк, продолжил ехать по трассе Е8, повернул налево на первом круговом перекрестке и уже через пару минут свернул в промзону вокруг улицы Торпинриннаккаискату. У открытой двери в гараж стоял и ждал Микко, и УВ заехал внутрь и припарковался. Дверь за ним закрылась, в тот же момент как Юрий, на двенадцать минут старше брата, вышел вперед и стал разглядывать «Мерс». — Это не тот, — констатировал он, как только УВ вышел из машины. — Знаю, это другой. — Ты разве не говорил, что приедешь с тем «Мерсом»? — Я сказал, что приеду с одним «Мерсом». — А где тот, из Флориды? — поинтересовался Микко, закладывая под губу мешочек снюса и присоединяясь к Юрию в осмотре машины. Братья Пелттари. УВ сам не маленький, но выглядит рядом с ними как школьник. Оба около двух метров, мускулистые, модно подстриженные светлые волосы и татуировки. Микко к тому же имел большой красный шрам над правым ухом вниз к щеке, который придавал ему опасный для жизни вид. Каким он и был. Какими были они оба. — Он еще не готов, — соврал УВ. Не хотел объяснять, что одолжил его Кеннету, — они бы не поняли. С этой проблемой он разберется позже.