— Сколько ты еще будешь у озера? — Ренé! Остался один ты! Разорвал тишину ее голос. Он донесся до него, лежащего зажатым под вывороченным с корнем деревом. Он не видел ее за кустарником и ветками, так же как машину и здание. Не решался поднять голову, боясь, что она его заметит. Повернувшись к корням и мху, он старался дышать как можно тише и спокойнее. Он боялся, что дыхание выдаст его в полной тишине, которая наступила после того как рев Мартина прервался около минуты назад. А потом ее уверенное: — Ренé! Остался один ты! Он ни секунды не сомневался, что так оно и есть. Но что ей нужно? Это просто способ продемонстрировать превосходство, или это способ напугать его, или призыв: она хочет, чтобы он вышел, ведь она избавилась от рядовых членов, и теперь хочет возобновить переговоры? Вряд ли. Был бы у него амфетамин или знал бы он, где тот находится, то у него, по крайней мере, было бы на что торговаться, а без этого у него нет ни единого шанса достичь хоть какой-нибудь договоренности. Бессмысленно давать о себе знать. Если она его заметит, то ему конец. Его единственный шанс — попытаться бежать. Быстро и далеко. Когда она сказала, что ее зовут Галина, он на секунду засомневался — не хотел быть замешанным в дела русских, он всегда отказывался от предложений и старался не вмешиваться в их дела, но он не прислушался к тревожным звоночкам, обладал превосходством, все контролировал. Потому что она заставила его поверить в это. В других обстоятельствах он чувствовал бы и зависть, и восхищение. Она так их обвела! Он был о себе высокого мнения и имел на это право, Ренé знал, что он умнее и лучше других, но по сравнению с ней он — просто натренированная обезьяна. Когда она разорвала шею Нормана — что было самым безумным и отчаянным, что он когда-либо видел — и спиной выбросилась из окна, он все-таки верил, что они смогут победить, что у них есть шанс. Все же их четверо. Без оружия, но все-таки. Четверо против одного. Все начеку — они не дадут застать себя врасплох, как Тео в коридоре отеля или Норман на кухне. Так он думал. Потом он услышал крик, запаниковал, его оглушила гнетущая тишина, а теперь он остался один. Его единственный шанс — попытаться бежать. Быстро и далеко. Он ждал под вывороченным с корнем деревом. Полчаса превратились в сорок пять минут, в час, в полтора. Холод и влажность пробирались под одежду, и он изо всех сил старался отключиться от этого, чтобы не застучать зубами, но он не поменял позу, не двинулся ни на миллиметр. Комары и мошка жужжали над головой, он чувствовал, как они садятся на лоб и шею, но не прогонял их. Он не издаст ни звука, не сдвинется с места. Он должен это пережить. Наверняка ему придется переехать, или скорее сбежать, но это не самое страшное. Кроме бизнеса в Хапаранде его ничего не держало. Город представлял собой дыру, дававшую ему возможность выпендриваться и зарабатывать. Ему даже не придется заезжать в квартиру. Там лежат наркотики на несколько тысяч, но к большим деньгам он может иметь доступ откуда угодно. Он может уехать далеко, за границу, залечь на дно на время, даже на пару лет. Эта машина убийства оказалась в Хапаранде не ради него. Ее задание состояло в том, чтобы найти наркотики и деньги. Он уверен, что она не будет тратить время и силы на его поиски. Если он выживет сейчас, то справится и с остальным. Нужно лишь быть умным, а он умный. Когда в течение двух часов он не слышал никаких звуков кроме звуков природы, Ренé медленно вылез из укрытия и пополз к опушке. Он надеялся, что ветки и высокая трава защитят его. Он продолжил двигаться, пока не увидел дом и площадку перед ним. Снаружи, справа от того места, где когда-то находилась дверь, лежал Яри, остальных он не видел. Но важнее всего — ее он не видел тоже. Он покрутил головой во все стороны, пошарил рукой подо мхом и нашел камень размером с кулак. Приподнял корпус достаточно, для того чтобы суметь бросить камень по высокой большой дуге. Камень с грохотом упал на покрытую гравием площадку. Ренé снова плотно прижался к земле и выглянул. Ничего и никого. Наверное, она решила, что он скрылся, сбежал в панике, что она займется им позже. Должно быть, уже ждет его в квартире. На всякий случай он бросил еще один камень, подождал еще десять минут, прежде чем глубоко вздохнул и стал медленно с трудом подниматься. Замер на месте и закрыл глаза, ожидая, что в него полетит нож или что-то еще. Уверенный в том, что она все что угодно сможет превратить в оружие. Но ничего не произошло. Он сделал первый осторожный шаг из леса. Совершенно беззащитный, полностью на виду. Тело все еще не слушалось, когда он медленно, напрягая все органы чувств, двинулся к дому. У стены он остановился и огляделся. По-прежнему тихо и спокойно. Он повернул за угол. Машина стояла на месте. Выглядела нетронутой. Он сунул руку в карман, чтобы не оказалось так, что он сядет в машину и не сможет уехать, потому что где-то потерял ключ. Но ключ лежал на месте. Ренé отошел от стены, почувствовал, как тяжелее дышит, когда идет к машине. Так близко. Почувствовав металл в ладони, он вздохнул от облегчения. Он справится. Улизнет. Уедет прочь и не остановится, пока не окажется далеко-далеко. Он подошел к водительскому месту и как раз собирался открыть дверь, когда почувствовал, как что-то твердое давит ему на ногу, посмотрел вниз, но не успел осознать ощущение невесомости в теле от оружейного дула, приставленного к голени, как раздался выстрел, и ему фактически оторвало правую ступню. Он непроизвольно сделал шаг назад и рухнул на землю, ревя от боли. Он видел, как Луиза, или Галина, или «черт знает, как ее зовут» ползет к нему из-под машины. Будто призрак из какого-нибудь японского ужастика. Растрепанные черные волосы прилипли к щекам, струи пота потемнели от грязи, все лицо в крови до самой шеи и выпученные на него глаза. Она выглядела совершенно безумной. Ренé успел прочувствовать, как сильно ее боится, что не хочет умирать и как ужасно болит нога, прежде чем Катя уселась на него верхом. — Пожалуйста… — единственное, что он смог из себя выдавить. — Пожалуйста… Катя достала нож и обеими руками воткнула его в шею под адамово яблоко. Ренé беспомощно захрипел, вытаращил глаза, по щекам потекли слезы. Он пару раз попытался ухватиться за воздух, но быстро сдался. Минуту спустя он был мертв. Катя встала, потянулась, тело затекло после долгих часов под машиной. У нее было достаточно времени, чтобы подумать над дальнейшими действиями. Ей придется избавиться от тел. Следы крови и прочее не представляли интереса. Ничего страшного, если кто-то обнаружит, что здесь произошло что-то криминальное, — они все равно никогда не смогут вычислить, что именно, и не найдут жертв. Проще всего положить всех в машину, уехать, избавиться и от нее, и от них. Потом найти способ вернуться в город и работать над тем, для чего она действительно сюда приехала. Все это займет у нее целый день. И ни на йоту не приблизит ее к наркотикам и деньгам. Одна лишь мысль об этом приводила ее в ярость. Но пора начинать. Она пошла обратно к дому за телами и замерла. Звук двигателя. Поблизости и приближается. Катя скользнула к стене и устремила взгляд вперед. На площадку медленно заехал черный «Рэнж ровер». Она точно не видела, сколько там человек. Минимум двое. Убить их тоже? Лишние тела, еще одна машина, от которой нужно избавляться. Она как раз собиралась выйти вперед и дать о себе знать, как за первой машиной повернула еще одна. Слишком много людей, слишком много всего. Не имея возможности просчитать последствия, Катя медленно попятилась, развернулась, никем незамеченная обошла дом и бесшумно исчезла в лесу. Они лежали на широкой кровати Гордона. 180 сантиметров, хотя он жил один. На самом деле слишком большая для спальни, которую мрачные старомодные обои и шкаф из темного дерева делали визуально меньше. Ханна лежала на спине и смотрела в потолок, Гордон — рядом, положив одну руку ей на живот, уткнувшись лицом в шею. Дыхание спокойно и ритмично, она не знает, спит он или нет. Было довольно легко уговорить его оставить Экса у озера и вернуться, чтобы переспать с ней. Он не задавал вопросов и, казалось, не удивился тому, что она звонит посреди рабочего дня, просто пустил ее в квартиру, где она начала целовать его, как только он закрыл входную дверь. Ханна прижалась к нему, почувствовала, как он моментально возбудился. Он считал ее привлекательной, хотел ее. В комнате было жарко, и она скинула с себя натянутое до пупка одеяло, заметила, что внутренняя поверхность бедра липкая от смазки и спермы Гордона. Они не предохранялись — поезд деторождения давно ушел и больше не вернется, так что смазка была абсолютной необходимостью. Слизистая — сухая, тонкая и хрупкая. Ханна рассмеялась, когда вспомнила, как стендапер, на которого они с Томасом ходили несколько лет назад в Лулео, сказал, что бóльшая часть пожаров в то лето началась из-за искрообразования, когда женщины средних лет пытались заниматься на природе сексом без смазки. Funny cause it’s true[8]. — Что такое? — поинтересовался Гордон, чуть приподнимая голову. — Да просто вспомнила кое-что. — И что же? — Да ничего, это не смешно в пересказе. — Окей. — Он приподнялся на локте и отодвинул прядь волос у нее со лба. — Нам, наверное, пора на работу. Она еще не успела ответить, как его телефон зазвонил. Когда он потянулся через нее, чтобы взять его с тумбочки, она услышала, как ее телефон тоже начал вибрировать в кармане брюк на полу. Она успела заметить большую букву «Х» на экране Гордона, прежде чем он откашлялся и ответил на звонок. — Да, это Гордон. Она не слышала, что сказал человек на другом конце, да и в этом не было необходимости: по лицу Гордона она поняла, что в любом случае — дело серьезное. На заброшенной проселочной дороге стояло уже несколько машин. Гордон заехал сбоку и встал за последней из них, они вышли, и Ханна бросила беглый взгляд назад на машину, в то время как они поднимались к дому, который им показал GPS. Чуть впереди дорога была оцеплена бело-синей полицейской лентой, Морган стоял по ту сторону и приподнял для них ленту, когда они подошли. — Что тут произошло? — спросил Гордон, пролезая под лентой оцепления. — Тебе лучше знать. — Экс что-то говорил о пяти трупах. — Пока да. Гордон выпрямился, набрал в легкие воздуха и шумно, протяжно выдохнул. — Твою мать! — Ага. — Он здесь? Морган показал на другой конец двора. В отдалении, около опушки расхаживал Александр с телефоном около уха. Гордон направился к нему. Ханна смотрела на некогда красивый выкрашенный в красный двухэтажный дом, который сейчас выглядел так, будто был готов развалиться в любую секунду. Кое-где отсутствует крыша, труба обвалилась, все стекла выбиты, водосточные трубы вертикально свисают на фасаде, краска облупилась. Когда-то здесь жила семья — они любили этот дом, следили за ним, гордились. В конце концов дети съехали и в доме остались одни родители, а когда пришло время вступать в наследство, дети не проявили никакого интереса. Их жизнь шла где-то в другом месте, вероятно, в городе, южнее. Не пользующийся спросом на рынке или просто не стоящий усилий он остался стоять и разрушаться. Хапаранда в этом смысле не уникальна. За пределами крупных городов такие дома стояли по всей провинции Норрланд. Ханна взглянула на припаркованную у дома машину, в нескольких метрах от нее лежал накрытый труп. — Что делаем дальше? — спросила она Моргана. — Экс вызовет на место криминалистов, судмедэкспертов и собак. Людвиг с Ларчем заглянут в лес, чтобы там никого не осталось, пара человек из тех, кто обходит дома в Овре Бюгден, едут сюда на помощь. — Это все еще расследование Экса? — Насколько мне известно. Ханна кивнула про себя. Совсем не уверена, что это дело останется у них. Пять трупов. Убийство. Массовое. Насколько она знала, в Хапаранде такое происходит впервые, так что есть риск, что подключится начальство в Умео или даже дело попадет к НОО[9] в Стокгольме. — Где остальные? — спросила она, кивнув на накрытое тело у машины. — Один внутри, другие в разных местах вокруг дома. — Все мужчины? Морган утвердительно кивнул. — Застрелены? — Нет, в основном нож, похоже на то. — Пятерых ножом? — В ее голосе отчетливо звучал скепсис. Морган пожал плечами. — По крайней мере, троих, про двоих сложно точно определить, я внимательно не смотрел. Ханна замолчала, переваривая только что полученную информацию. Пятеро мужчин. Убиты ножом. Оружие ближнего боя. Они наверняка стояли рассредоточившись, а убийца подкрадывался к ним и убивал одного за другим. Тихо и эффективно. В противном случае остальные смогли бы побороть убийцу или сбежать? Конечно, трудно сказать, точно не зная, где лежат тела и в каком порядке погибли, но пятеро убитых колюще-режущим оружием — звучит маловероятно. Если только… — Убийц несколько? — спросила она Моргана, не ожидая, что он сможет ответить, а скорее размышляла вслух.