Совсем ничего не чувствовал. Разбил яйцо на горячую сковороду, и оно начало затвердевать, повернул ключ в машине — она завелась, дал кулаком по лицу восьмилетке — губа треснула и из нее пошла кровь. Каузальность. Причина и следствие. Определенное событие имело ожидаемый результат. Без участия эмоций. Со временем он стал воспринимать равнодушие как силу. К неживому и живому. Ко всему кроме себя. После короткого соло на акустической гитаре звучит партия духовых, звуки постепенно нарастают до отметки «3 минуты 26 секунд», потом барабаны и голос Уитни до мурашек, в котором заключалась идеальная смесь невероятной силы и идеального количества тоски с уязвимостью, когда она дает понять покинувшему ее мужчине, что не будет пытаться его вернуть. Что она, увы, научилась разбивать сердце, научилась у лучшего мастера… Телефон Ренé зажужжал в кармане, он достал его, оставив вибрировать в руке, пока Уитни не начала подпевать собственному голосу в припеве, и тогда ответил. Они ее нашли. * * * Кажется, город просыпаться не торопился. Машин мало, в магазинах, мимо которых она проходила, не было покупателей, единицы двигались в районе площади в сторону центра. День начался продуктивно. Хорошее утро. После угроз в отношении дочери Степан Хорват предоставил то, что ей нужно, все прошло по плану. Все действия Кати были максимально эффективны. Когда она открыла красивые старинные двери из гравированного стекла, вошла в отель, то заметила сидевшего в кресле у лифта мужчину. Он старался не привлекать к себе внимание, но она тут же его узнала. Благодаря вчерашнему вечеру. Они что, настолько дилетанты? В чем план? Дать ей почувствовать угрозу? Чтобы молодой мужчина, явно проводящий несколько часов в неделю в тренажерном зале, напугал ее? Это даже мило. Поднимаясь по широкой мраморной лестнице, она размышляла, может ли стать проблемой то, что они выяснили, где она живет, но девушка прогнала эту мысль. Она дала свой номер Ренé, они знали, что она в городе, ее местонахождение в данном случае неважно. На последнем этаже она повернула направо и увидела еще одно знакомое лицо. Другой мужчина, которого она видела вчера, сидел на одном из двух резных стульев в стиле рококо, стоящих около столика в коридоре. Он листал туристический буклет, но поднял глаза на нее, когда услышал шаги. Катя замедлилась, мужчина встал, сделал пару шагов и заблокировал путь. Крупный, мускулистый, как и его товарищ у входа, с широко расставленными для равновесия ногами, но безоружный, по крайней мере, насколько Катя могла разглядеть. Не сводя с него глаз, она еще сильнее замедлилась, когда услышала спокойные тяжелые шаги на лестнице за спиной. Мужчина, ожидавший у стойки регистрации, повернул из-за угла. — Вы точно этого хотите? — спросила Катя, пятясь, пока не оказалась у стены, откуда могла держать обоих в поле зрения, не поворачивая голову. Оба молчали и не двигались. Просто неподвижно стояли и смотрели на нее. Придется быстро с этим покончить. В отеле много постояльцев, и хоть она и редко кого встречала в коридоре, кто угодно мог появиться в любой момент. Например, персонал. Позвать на помощь? Избавиться от них таким образом? Так бы поступила Луиза Андерссон, но это привлечет к ней ненужное внимание. Кто-то может даже настоять на звонке в полицию, а этого ей не хотелось. Убивать их нельзя. Если она их ранит, им придется выбираться отсюда самостоятельно. Лучше незаметно. — Каков план? — поинтересовалась она, осторожно наклоняясь, задрала брюки и вытащила нож, держа широкое, слегка согнутое лезвие у бедра. Нет ответа. — Возвращайтесь и передайте Ренé, что каков бы ни был план, он не сработал. Мужчины переглянулись, слегка друг другу кивнули, прежде чем начали двигаться вперед. Катя нацелилась на того, кто был ближе к ней, бросилась от стены, одним молниеносным движением оказалась рядом, быстро поменяла направление, подскочила сзади и поставила ногу ему под колено. Когда он упал на колено, она зафиксировала его руку и приставила ему к шее нож Винчестер Боуи. Второй тут же остановился. — Слушайте, — тихо сказала она. — Я совсем из другой лиги. Луиза Андерссон попала в самую худшую из возможных для себя ситуаций, поэтому Катя мгновенно ослабила хватку, сделала два шага назад, нож снова оказался около бедра. Мужчина перед ней встал на ноги, испуганно взглянул через плечо и двинулся в сторону своего товарища. Пихнул его, проходя мимо, и оба быстрым шагом направились вниз по лестнице. Катя наклонилась и убрала нож. Нужно поговорить с Ренé Фукé. Она пошла к себе в номер, завернула за угол в конце коридора и только успела заметить третьего мужчину, который ждал, прислонившись к стене, как жгучая боль от груди распространилась по всему телу. Она беспомощно затряслась, борясь с помощью невероятных волевых усилий, стараясь вернуть себе контроль, удержаться на ногах, но не смогла. Ковролин с узором стремительно надвигался на нее, когда она свалилась без сил. На полу ее хорошо натренированный мозг все-таки сумел подавить боль, тайком пустить сигнал к мышцам, и она потянулась за ножом на голеностопе. Не успев дотянуться до ножа, она почувствовала, как ее крепко схватили за запястье. Те двое мужчин вернулись и присоединились к третьему, ударившему ее электрошокером. Она предприняла последнюю попытку вырваться, но мужчина, которого она недавно атаковала, приблизился к ней. Он снова уперся одним коленом в пол, но на этот раз замахнулся и со всей силы ударил ей по лицу кулаком, так что она потеряла сознание. Так немного лучше. Только после душа, с полотенцем на бедрах, Кеннет вышел на кухню, включил кофемашину, открыл холодильник и закивал сам себе — ему не мерещится. Так действительно лучше. Он был голоден, такого с ним не бывало, с тех пор как все случилось, и он проспал до четверти десятого. Как только он открыл глаза, мысли хоть и вернулись в то место и время, но были совсем другими. Они не так сильно крутились вокруг того мужчины на дороге, тех вытаращенных глаз и твердого шейного позвонка под кожей. Ужас из-за совершенного им убийства и страх попасть в тюрьму притупились. Стало легче убедить себя, что все как раньше. Он еще помнил чувство, которое он испытал, когда увидел, как «Хонда» опускается на дно, — чувство, что у них все получится. Так гораздо лучше. Теперь он больше думает о Сандре. О них вместе. Когда они вернулись домой сегодня утром, она тут же ушла спать, все еще обиженная. Она легла в восемь, то есть поспать ей оставалось всего пару часов. Он предложил ей поставить будильник, как обычно, отпроситься с работы по болезни и снова уснуть, остаться дома с ним. Она опять разозлилась: он что, не понимает, все должно быть как обычно? — Но ты ведь вчера ушла домой, потому что плохо себя чувствовала, — предпринял он попытку. — Так что не так уж странно, если ты все еще больна. — Я собираюсь поехать на работу, — отрезала она и повернулась к нему спиной. Споры окончены. Он хотел было обнять ее со спины, но передумал, остался лежать на месте, глядя в потолок. Уставший, но с бушующим в крови адреналином. Она спасла его. Звучит пафосно, но так оно и есть. Что бы он делал после освобождения, если бы не она? Куда бы пошел? Дома его не ждали, Томас с Ханной были дружелюбными, но в плане жилья он их не рассматривал. Он бы попал куда-то совсем один, несчастный и поддающийся влиянию. Принимал бы плохие решения. Сандра стала его спасением, его опорой. Он хотел отдать ей все, что она пожелает, ведь она была удивительным человеком и этого заслуживала, но в реальности мог дать ей так мало. Он понимал, что она хочет выйти замуж. Не поехать в ратушу, потом где-нибудь поужинать, уехать домой в Норра Стуртрэск и лечь спать. Она хотела настоящего празднования. Когда много людей, еда, бар и музыка. Брачная ночь в отеле. Медовый месяц. Отпраздновать все по-настоящему, как у всех. Поэтому он так и не сделал ей предложение. Большой праздник стоит денег. Дети тоже. Она хотела бы стать матерью, в чем он не сомневался, но у них просто-напросто не было на это средств. Через три года часть денег точно пойдет на свадьбу и семью. В идеале к тому времени у него появится работа, как хотела Сандра. И они смогут вести беззаботную жизнь, которую она заслужила. Эта мысль заставила его улыбнуться. Будущее показалось светлее. Так хорошо! Тишину в доме нарушил звонок в дверь. Кеннет замер, у него вдруг промелькнула уверенность, что это копы. Все-таки он оставил следы. Копы пришли его забрать. Он снова попадет в тюрьму. Все кончено. — Кто там? — спросил он у дверей и услышал, как пискляво и странно звучит его голос. — Это я, — послышалось из-за двери. — УВ. Кеннет расслабился и открыл дверь, улыбаясь от облегчения. Они познакомились в тюрьме; УВ уже сидел, когда туда попал Кеннет. Начали общаться, хорошо поладили и в итоге оба решили изменить свою жизнь. Освободившись, они поддерживали связь, часто встречались, но УВ много времени проводил с семьей, а Кеннет переехал, так что теперь виделись они реже. В последний раз — в ту роковую ночь. Они были вместе на вечеринке, УВ уходил вместе с ним и Сандрой. — Ты что, собрался за руль? — спросил УВ, когда Кеннет открывал машину. — Да, а что? УВ промолчал, лишь красноречиво пожав плечами. — Я выпил всего пару бутылок пива. — Окей, увидимся! — кивнул УВ, поднял руку, прощаясь, и пошел. — Можем тебя подбросить! — бросил Кеннет ему в спину, но УВ снова махнул рукой, как бы говоря «спасибо, но я пойду», и двинулся дальше. Если бы он согласился, все было бы по-другому. Они с Сандрой не оказались бы на лесной дороге в то время, как русский решил устроить привал. Сандра, возможно, уснула бы раньше или вообще не заснула, он бы не стал пытаться переключать музыку именно в тот момент, не уронил бы мобильный, не отвлекся бы от дороги. Так много бессмысленных «если» и «бы». — Здорóво! — безэмоционально произнес УВ, когда дверь открылась. Кеннета поразило, каким замученным выглядел приятель. Темные круги под глазами, непривычно длинная щетина, трещина на нижней губе. — Здорóво, рад тебя видеть! Заходи, заходи. Проходя мимо УВ, который остановился, чтобы снять ботинки, Кеннет вспомнил, что на нем ничего нет кроме полотенца. — Пойду оденусь. На кухне есть кофе. — Окей. Он быстрым шагом поднялся наверх, натянул трусы, джинсы и футболку. Относительно хорошее утреннее настроение еще улучшилось от визита. В Хапаранде друзей у него было немного, пара человек от силы, а УВ он точно считал другом. Лучшим. Он нашел резинку и завязал волосы в небрежный хвост, прежде чем спуститься на кухню. УВ сидел за кухонным столом, глядя в окно вдаль. Без кружки. — Не хочешь кофе? — поинтересовался Кеннет, направляясь к столешнице. — Нет, спасибо. — Бутерброд? — Я поел дома. — Как дела, на работе и со всем остальным? — спросил Кеннет через плечо, продолжая готовить себе завтрак. — Нормально, ровно. — У тебя выходные бывают? Выглядишь замученным. УВ ответил не сразу, сначала просто вздохнул. Кеннет увидел, как тот закрыл лицо ладонями и потер глаза. Что-то тяготило его. — Я рассказывал, что страховая урезала нам часы ухода? — Нет, не помню. — Мы получаем сорок часов в неделю. За все сверх этого приходится платить самим. — Сколько у вас было до?