Он перешел к главной части испытания и спросил: — Кто сейчас находится в этой квартире и о чем они говорят? Сана расстегнула пальто, откинулась на спинку сиденья, прикрыла глаза, погружаясь в состояние сверхчувствительности. Ее организм словно превратился в трепещущее облако, которое, как объемная мембрана, воспринимал малейшие колебания из нужного источника. Палитра мельчайших звуков и их отражений превращалась в ее голове в осязаемую картину. — Трубку поднимала женщина, рядом мужчина, — пересказывала «увиденное» Сана. — Они на кухне, сидят за столом, чашки на блюдцах, пьют что-то горячее. Это чай, мужчина налил себе из заварочного чайника с ситечком и размешивает сахар в широкой чашке. Откусил печенье, толстое песочное. У него борода, крошка застряла в волосках и упала на пластиковый стол. Молодые сотрудники госбезопасности, не скрывая удивления, взирали на полковника. Тот сам был изумлен, но не подавал вида и сделал знак: не мешать. — Говорят по-английски, — продолжила Сана. — Что говорят? — потребовал Трифонов. Сана не понимала смысла, но в точности повторяла слова, копируя женский и мужской голос. И полковник расслабился — она именно то, что ему нужно! Теперь он не сдерживал эмоции, удивление в его глазах возрастало. — Встали из-за стола, — доложила Сана. — Мужчина крупный, под сто килограмм, женщина худая стройная. Он в мягких тапках, она в обуви на твердой танкетке. Остановилась у зеркала, поправила щеткой волосы — густые длинные ниже плеч. Оба перешли в комнату справа. Ошеломленный Трифонов увидел, как зажегся свет в соседнем окне. — Он назвал ее Женей, она его Смышляевым. Сели на диван, старый кожаный с пружинами. За диваном на стене висит ковер, перед ними мебельная стенка со стеклянными дверцами. Опять говорят. Сана добросовестно повторяла фразы на английском. Так продолжалось минут пять. Ее шея и плечи пошли сыпью, она сконцентрировалась на задании и не замечала, что Сорокин сверяет услышанные фразы с текстом в английской книжке и изумленно кивает полковнику: обалдеть, верно! — Они встали. Ушли в другую комнату, окна которой выходят на противоположную сторону. Закрыли за собой дверь. Удивление в глазах Трифонова сменилось восхищением. Девчонка действительно обладает уникальными возможностями. Вся в отца, чертовка истинная дочь Композитора, унаследовавшая его дар! С такой не нужны подслушивающие устройства, она — бесценная отмычка от секретов противника. Он собрался похвалить Сану, но заметил, что та продолжает пребывать в состоянии транса. — Ты и сейчас их слышишь? — усомнился полковник. — Говорят по-русски. — Сана повторяла услышанное мужским и женским голосом: — «Трифон мается ерундой, хватается за каждого чудика». «Он не может забыть Композитора. А был ли такой?» «Сомневаюсь. Полковника самого надо проверить на чудаковатость». Капитан Сорокин крякнул в кулак, будто поперхнулся. — Хватит! Испытание закончено, — скомандовал полковник и поднял стекло. Внутреннее напряжение отпустило Сану, ее сверхчувствительное облако уменьшилось до размеров худенькой женщины, оставив пятнышки красной сыпи на шее. — И что теперь? Небо в клеточку? — с грустной иронией спросила она. — Теперь мы познакомимся. Полковник КГБ Сергей Васильевич Трифонов, — представился начальник. — Руковожу специальным отделом, который изучает и использует способности таких людей, как ты. Вместо неба в клеточку, я предлагаю работать на нас. Сана усмехнулась, вспомнив басню про беззаботную стрекозу: — Ты все пела? Это дело. Так пойди же, попляши. — Плясать не нужно, а кое-что подписать придется. — Полковник извлек заранее подготовленный документ на одной странице, положил листок на твердую папку и вручил авторучку. — Это согласие на сотрудничество с Комитетом государственной безопасности. — Я, Шаманова Сана Марковна… Оперативный псевдоним «Вокалистка», — пробежала глазами текст Сана. Она хотела задать дополнительные вопросы, но натолкнулась на твердый начальственный взгляд, вспомнила альтернативу с решеткой, вздохнула и подписала бумагу. Трифонов привел ее в квартиру, которую она только что прослушивала. Там действительно оказалась рыжеволосая женщина с красивой осанкой и умным взглядом и высокий мужчина с округлой бородой, вытянувшийся при появлении начальника. Первым делом полковник заглянул на кухню. — Так, проверим, здесь вы пили чай с печеньем. Все верно. — Он двинулся в комнату. — Прочли заготовленный текст на английском, сидя на диване. Я и забыл, что на стене ковер. — Мы про ковер не говорили, — мотнула головой женщина. — Ковер меняет отраженный звук, — пояснил Трифонов и указал на дальнюю комнату: — А там вы отклонились от программы и болтали… Он подмигнул Сане. Та повторила голосом бородача: — Трифон мается ерундой, хватается за каждого чудика. Бородатый покраснел, стал извиняться: — Товарищ полковник… — Смышляев, ты веришь в чудеса техники, а я в возможности людей. Знакомьтесь — это Вокалистка. Будет работать с нами. У Саны зачесался проклятый шрам. Как обычно при первой встрече изъян на ее лице притягивал чужие взгляды. Полковник поспешил представить своих подчиненных: — Наш инженер Дмитрий Смышляев, специалист по прослушивающей технике. Считает, что легче один раз родить, чем каждый день бриться. Шутка возымела действие, собравшиеся расслабились. — А это Евгения Корман, еще недавно она работала за океаном, а теперь помогает Родине на родине. Ты будешь с ней жить здесь и полностью ей подчиняться. — Я думала, меня отвезут домой. Мне нужны личные вещи, — напомнила Сана. Трифонов покачал головой: — Из квартиры не выходить. Для прежних знакомых ты находишься в следственном изоляторе, уход будет расцениваться как побег. Твои документы останутся у меня, а вещи из Владимирской гостиницы мы привезли. Насчет остального — составь список. Сорокин внес дорожную сумку, с которой Сана уехала на гастроли. Полковник взял Евгению под локоть, чтобы отвести ее в другую комнату для конфиденциального разговора, но, посмотрев на Сану, скривил губы: от таких ушей ничего не утаишь. Он спросил Корман открыто: — Ты справишься с Вокалисткой в случае необходимости? Или пусть Леша Сорокин с вами поживет? Евгения смерила взглядом новую соседку и спросила, коснувшись пальцем своей щеки в том месте, где у Вокалистки был шрам: — Один вопрос: это откуда? — От урода. — И как ты отомстила ему? — Моральные уроды меня не интересуют, — отрезала Сана. Корман понимающе кивнула и заверила начальника: — Сергей Васильевич, мы сработаемся. — Она подошла к Вокалистке и по-дружески тронула ее за руку: — Пойдем, я покажу тебе твою комнату, и ванная тебе сейчас не помещает. 31 С этого момента певица Сана Шаманова превратилась в агента госбезопасности с позывным Вокалистка и стала жить в служебной квартире с Евгенией Корман. Бывшая агент-нелегал, много лет проработавшая в США, прекрасно знала разговорный американский и обучала языку подопечную. — У тебя идеальное произношение и прекрасная память, — хвалила она Вокалистку, — но необходимо выучить специальные термины. Новые термины были связаны с вооружением: баллистические ракеты, крылатые ракеты, пусковые установки, разделяющиеся головные части, боевые блоки индивидуального наведения, ядерные заряды, тяжелые бомбардировщики, мобильные ракетные комплексы и прочее в том же духе. Сана старательно запоминала пугающие слова, с трудом представляя к чему ее готовят. Через день их навещал Сергей Васильевич Трифонов. Он оценивал результаты обучения, включая магнитофонную запись с англоязычной речью, в которой использовались новые термины. Вокалистка из соседней комнаты должны была быстро и точно повторять содержание сложного разговора. Уже через неделю Сана не допускала ошибок. Несколько раз приезжал инженер Смышляев. Он знакомил Вокалистку со шпионскими устройствами для прослушивания и записи разговоров. Статный бородач с удовольствием задерживался на чай и откровенно заглядывался на хозяйку, стремившуюся ему угодить. «Да уж, по сравнению со мной любая станет неотразимой», — вздыхала Сана, испытывая легкую зависть, хотя прекрасно понимала мужчину. Евгении было слегка за тридцать и по всем параметрам она оставалась привлекательной умной женщиной, умеющей себя подать. Для встречи нового 1979 года Корман накрыла стол на троих. — Кто к нам придет? — поинтересовалась Вокалистка. — Увидишь, — отмахнулась хлопотавшая на кухне хозяйка. Как водится, Вокалистка прежде всего не увидела, а услышала гостя и ничуть не удивилась. За дверью стоял сияющий Дмитрий Смышляев. Он явился с шампанским и тортом в руках, с широкой детской улыбкой на лице, словно мальчишка в ожидании исполнения заветного желания. После полуночи, когда шампанское было выпито и началась трансляция праздничного концерта, Евгения, смеявшаяся над каждой шуткой гостя, увеличила громкость телевизора и увлекла мужчину в спальню, заперев за собой дверь. Сана лишь усмехнулась подобной конспирации. Подслушивать чужое счастье она не собиралась, но, даже заткнув уши, все равно слышала, как в соседней комнате нарастают любовные ласки. Ей захотелось уйти, убежать от неприличных дразнящих звуков, но куда? Вернуться в прежнюю жизнь она не может, у нее нет документов, зато есть особая примета, которую не скроешь, и люди Трифонова ее быстро поймают. Сана вспомнила родную деревню, там мама, брат, возможно, они волнуются. Надо было послать им открытку к Новому году, соврать, что с ней все в порядке.