Потому что мне казалось, что я явно делала что-то не то. Руки дрожали, сердце стучало просто в бешеном темпе. Губы пересыхали от напряжения. А он сидел, как каменная статуя, смотрел куда-то в сторону и терпеливо ждал, когда я закончу. Ни одним мускулом не выдавая своего состояния. Боже мой, да он ,вообще, человек? Или деревяшка? Я неосознанно встала еще ближе, тем более, что оставалось совсем немного. Один стежок. Склонилась, почувствовав на голой ключице его дыхание. И только оно указывало на то, что передо мной живой человек. Эта близость волновала меня. Очень волновала. Сразу вспоминался его грубый поцелуй, скольжение жестких ладоней по телу, напор и жаркий флер похоти, в котором он умело топил меня. И свою полную беспомощность перед ним. Постоянную. Подавляющую. Почему-то в его присутствии я все время ощущала себя кем-то неполноценным. Слабой, глупой, зависимой. Наверно, я всегда такой была, но теперь, после всех событий, после того, что я видела… Странное ощущение. Пугающее. Я поняла, что невольно задерживаю дыхание, когда делаю стежок. А потом тихонько выдыхаю, когда тяну нить. - Сейчас, - почему-то шёпотом сказала я, - еще чуть-чуть. Вытянула нить, склонилась, чтоб сделать узелок. И натолкнулась неожиданно на прямой тяжелый взгляд Розгина. Так похожий на тот недавний, когда он смотрел на меня перед тем, как поцеловать. И когда предлагал мне… Взаимовыгодное сотрудничество. Временное пользование. Я помнила свой ужас, страх перед его прямым, таким определяющим мужским желанием. И свое внешнее неприятие. Которое потом странным образом преобразовалось в пугающем горячем сне. И ощущения свои, остро-будоражащие. Словно я опять в сон вернулась. Только в этот раз все было хуже. Гораздо хуже для меня. - Вам очень больно? Не знаю, для чего спросила. Чтобы что-то сказать? Чтобы разорвать этот мучительный плен его глаз? - Нет, - Розгин ответил так же тихо. Выдохнул буквально мне в губы. Теплый выдох, запах сигарет, немного крови… Должно отталкивать. Привлекало. - Я… Я уже почти все. Все. – Я не могла оторваться от его взгляда, в голове бились совершенно идиотские мысли, обрывочные и непонятные. Я не могла даже себе признаться в жутких вещах. В том, что я хочу … Чтоб он еще раз поцеловал. - Не торопись. Надо еще обеззаразить. - Да… Да. Я отвернулась, в поисках хлоргексидина, намочила ватный диск и прижала к свежезашитой ране. Хотела убрать пальцы, но он неожиданно положил горячую руку на мою ладонь, удерживая у своего лица. И смотрел. Сводя с ума своим взглядом. Оставляя голову пустой и легкой. Поселяя вместо мозгов эфемерную горячую вату. Отключая рассудок. Ведь то, что я дальше сделала, явно было именно помрачением рассудка. Я наклонилась, словно завороженная, и, не отнимая ладони от его лица, легко прикоснулась мягким поцелуем. Слабо и неуверенно. Мне просто хотелось ощутить, вспомнить вкус. Ничего более! И поэтому, когда его губы раскрылись, отвечая, я тут же попыталась отстраниться. Но Розгин не позволил. Одна его ладонь обхватила талию, придвигая ближе, вторая скользнула на затылок, не давая возможности сопротивляться. Поцелуй, который я планировала мимолетным и нежным, чем-то вроде поддержки для страдающего человека, благодарности за помощь, за спасение ( по крайней мере, именно так я себе и оправдывала это странное желание попробовать на вкус его губы), моментально переродился во что-то пугающее. Жесткое. Подавляющее. Как и все, что касалось этого невозможного человека. Я попыталась отстраниться, уперлась в его плечи ладонями, но Розгин не отпускал. Держал меня, сжимал так крепко, что становилось понятно – не особенно он и пострадал в драке. Страдающий человек просто не может быть настолько сильным. Розгин целовал жадно, порабощая и отключая мозг. Я не могла вздохнуть, не могла ничего сказать, не могла хоть как-то препятствовать. И к тому же меня буквально поглотили воспоминания о его прежнем поцелуе, переплетенные с недавними ощущениями от сна, в котором Розгин так же держал меня, сжимал, целовал. И мне было хорошо. Мне все нравилось. Как и сейчас. Только в этот раз, в действительности, все было острее, насыщеннее. И безумнее. Потому что, когда он отпустил мои губы, тяжело и глубоко дыша и глядя своими дикими черными глазами, я могла бы возразить. Розгин мне словно шанс давал на это. Время. Но я не воспользовалась его подарком. Просто смотрела, ошарашенно и темно, просто дышала в унисон, сжимала пальцы на крепких плечах. Облизнула губы, желая удержать его вкус. И в тот же момент Розгин поднялся, подхватил меня под ягодицы, поднимая над полом, неожиданно легко и мягко, и понес в комнату. Я знала, куда он меня несет, для чего. Знала, что будет делать. И не сопротивлялась. В конце концов, все и в самом деле к тому шло. С самой первой встречи. И стало определенным после нашего первого поцелуя. То, что я себе в этом не признавалась, никак не отменяло самого факта. Розгин опустил меня на топчан, сразу же навис сверху, вжимая в матрас жестким телом. Он ничего не говорил, ни о чем не предупреждал. Ничего не просил. И не спрашивал больше. И ему , и мне было ясно, что остановок не будет. И недопониманий тоже. Макс расстегнул на мне джинсы, стянул вниз вместе с бельем, выдохнул, шумно втянул воздух носом, коротко рассматривая, скользнул опять вверх, поцеловал, затем рванул на груди кофту и шелковый топ. Его ласки не были ласками, как таковыми. Он не стремился доставить мне удовольствие. Подготовить меня. Он просто раздирал одежду, словно распаковывал долгожданный подарок, желая быстрее добраться до сути. А я позволяла все это делать. Не стараясь ответно действовать, раздевать, целовать. Что-то мне подсказывало, что ему сейчас этого не нужно. Розгин остановился на пару мгновений, сжимая мою грудь, опять грубовато и больно. Но на грани, доставляя дискомфорт, но такой будоражащий, царапающий, острый, что это воспринималось странно. Неконтролируемой дрожью, волнами проходящей по всему телу. - Красивая… Княгиня… - он перевел взгляд с груди к моему лицу, и опять пробило дрожью от выражения совершенного голода в его глазах. Сумасшествия. Я понимала, что попала в стихию, в какое-то бешеное цунами, которое невозможно остановить. Остается только подчиняться. Только принимать. Я не гадала, что будет дальше, не планировала, в голове вообще ни одной мысли не было, настолько он заразил своим голодом. Мне неожиданно и ужасно захотелось, чтоб поцеловал. Захотелось тяжесть его тела на себе ощутить. Полностью принять, как женщина принимает мужчину. Своего защитника. Своего спасителя. Своего героя. - Хочу тебя, Княгиня, хочу… - выдохнул он в губы и исполнил мое глубинное желание. Лег, полностью придавив своим телом. Поцеловал, жарко проникая в рот языком, резко раздвинул ноги. И жестко толкнулся в меня напряженным большим членом. Я выдохнула, застонала от боли. Но Розгин не дал возможности привыкнуть к себе. Вышел полностью и ударил опять, до основания, потом еще и еще. Не выпуская моих губ из плена, не давая возможности отвечать, шевелиться. Сжал своими сильными руками, вдавил в постель и двигался, неутомимо и жадно, с оттяжкой, с жестокостью даже, которую я тоже принимала. Полностью. Растворяясь в нем, умирая от неожиданных эмоций, которые дарила эта близость. Беспомощность, слабость, удесятеренная тем, что он со мной делал, почему-то сейчас казались еще более возбуждающими, заставляли выгибаться, поощрять ласками, умолять не останавливаться. Мы были словно две противоположности, инь и янь, черное и белое, вода и земля, сплетались, соединялись, переливались из одного в другое. Мой мужчина не изобретал каких-то особых поз, не стремился удовлетворить изысканными ласками. Он просто и эгоистично получал свое удовольствия, заражая этим меня. Заставляя чувствовать то же, что чувствовал он в этот момент. В том, что происходило, не было места мыслям, никаким. Только естественное, только животное, только изначальное. И поэтому я даже не осознала, что подхожу к финалу, что кончаю. Просто в какой-то момент ощущения стали настолько болезненнее, настолько острее, что я закричала, сотрясаясь от огненности, от грубого, но такого сладкого , плотского удовольствия. Он кончил следом, я, сквозь морок пляшущего сознания, ощутила горячую жидкость на бедре и поняла, что секс был не защищенным. В другое время это бы меня просто выбило из колеи. А сейчас я просто для себя это отметила , как факт, и отпустила.