*** — Какие люди, Дакота! — Встречает меня один из Лихачей, чье имя я уже и не вспомню. — Как дела? — Жизнь прекрасна. Я тащусь от проблем и ненавижу байкеров. Появляюсь в убежище банды. Здесь воняет бензином, алкоголем и дешевыми шлюхами. Впрочем, ничего нового. Несмотря на то что сейчас около семи утра, никто не спит. Все в предвкушении сегодняшнего события. Я не много знаю об этом, но и этого достаточно, чтобы понять, чего ожидать. Гонки часто устраивают, но масштабные пару раз в год. Эта одна из них. Приедут байкеры из других штатов. Они ставят деньги, и тот, кто выигрывает заезд, забирает все. Как правило, суммы большие, это же касается и риска. А девушки, которых привязывают ремнями к гонщику, — всего лишь украшение. Я ни разу не была таким аксессуаром, всегда отказывалась, когда Хантер пытался меня уломать. А теперь и уговаривать не пришлось… Я прохожу мимо парней и сажусь на дырявый диван. На меня все смотрят, как на привидение, но, судя по их лицам, они ему очень рады. Рядом с Хантером стоит светловолосая девушка, крепко обнимающая его дрыщавое тело костлявыми ручонками. Она не похожа на тех, с кем обычно встречаются байкеры. Слишком простая, наивная, серая. Мышка, одним словом. Что ж ты здесь забыла, бедняга? — Ты изменилась, похорошела, — подсаживаясь ко мне, заявляет один из прихвостней. — Все из-за того, что мне не приходилось долгое время видеться с вами. — Как неуважительно! Что же ты тут делаешь тогда? Он старается меня обнять, но я крепко хватаю его за лапу и сжимаю так крепко, насколько могу. — Если ты, креветка контуженная, не свалишь через три секунды, я отгрызу твои клешни, и никакой доктор не сможет их пришить обратно! — Ладно-ладно, спокойно, чудачка… Он пожимает плечами и уходит. Здесь все знают меня только такой — злой сукой, сорвавшейся с цепи. Они никогда не видели во мне слабости, снисхождения и теплоты. Я успела заработать репутацию стервы, с которой шутки плохи. Стоит вспомнить хотя бы выбитые зубы или сломанные носы неудачников, пытающихся влезть в мое пространство. — Дакота, будь добрее! Смотри, сколько лиц здесь рады тебя видеть! — Хантер появляется передо мной, и его рожа блестит так, словно начищенный ботинок. — Где здесь лица? Одни морды облезлых собак! — Ох, ты просто прекрасна в гневе! — Короче, — прерывая его, восклицаю я, — я хочу спать. — Мия тебя проводит, детка. Отоспись, вечером ты должна сиять. Эта девушка кажется совсем безобидной. Она несмело подходит ко мне и скромно кивает. Ее маленькое личико такое милое, что кажется, будто она совсем еще ребенок. Светлые жиденькие волосы едва закрывают бледные неприкрытые плечи. Чуть вздернутый нос украшен веснушками, а серые боязливые глаза безустанно смотрят в пол. Бедное дитя… Я по сравнению с ней то еще чудовище. — Я буду сиять, когда увижу твое бездыханное тело, Хантер. — Многие ли задумываются, что у улыбки есть обратная сторона? Все видят обложку, но не читают содержания. Я сейчас улыбаюсь врагу, пока душа рвёт сердце на мелкие куски. Провожаемая его тупым мерзким смехом, иду вслед за девчонкой. Она приводит меня в одну из комнат, где я никогда не была. Здесь довольно мило и уютно, в отличии от всего помещения. Стоят цветы в горшках, диван, небольшой шкаф и зеркало в полный рост, даже коврик есть! Видно, что здесь поработали женские руки. Мия молча стоит у двери, опустив голову. Это страх. Жалко ее. Она меня совсем не знает, а уже боится. — Я тебя не съем, обещаю. — Вздыхаю я, глядя, как она топчется на одном месте. — Мне нужно взять одну вещь, и я уйду… — еле слышно говорит она. — Меня зовут Дакота. Уделишь немного времени? Блондинка присаживается на диван и все также не смотрит на меня, словно я медуза Горгона, способная убивать лишь взглядом. Ее поджатые коленки, разукрашенные небольшими ссадинами, руки, нервно сжимающие подол юбки, прерывистое дыхание, реально наводят на жалостливый смех. — Что ты здесь забыла? Я стараюсь говорить мягко, отбрасывая усталость подальше. — Я здесь живу. — И давно? — Пару месяцев. — Только не говори, что ты встречаешься с этим потным бабуиновым яйцом! — Я его люблю, не обзывай его, пожалуйста. — Это прозвучало так, словно она меня умоляет, а не требует. Тут уже я начинаю заливаться смехом, будто надышалась веселящего газа. — Что? Любишь? Деточка, дам тебе совет, беги! Прямо сейчас беги… Он не заслуживает такую, как ты. Ты хоть понимаешь, что он тебя просто использует в качестве бесплатного тела? Она закрывает глаза и молчит. Я наблюдаю за ней с надменной улыбкой, пока не замечаю на щеках дорожку из слез. Только не это! Ненавижу смотреть, как плачут, потому что не умею успокаивать. — Это неправда, он говорил, что я лучшее, что с ним могло произойти. Я знаю, он плохой, но он хочет исправиться. И он любит меня, я чувствую это… Она сжимает свои маленькие руки у груди, и ее наивный взгляд меня убивает. Вот это клиника! Я озадаченно потираю лоб. Да, любовь зла… Она ослепляет, оглушает и превращает в тупой овощ. Хантеру нужна такая, чтобы самоудовлетворяться. Мерзкий гад! — Хочешь, я тебе прямо сейчас докажу, что это не так? — Не надо, — чуть ли не пищит она. — Пожалуйста, я не хочу, чтобы было больно. — Ты боишься этого? Боишься боли?! Да тебе будет в сто раз больней, если ты не уйдешь от него. Ты в курсе, что он тебе изменил со всеми дорожными шлюхами? — Это не так, не так, не так! Она что, сумасшедшая? Мне хочется и смяться и плакать. Теперь я жить спокойно не смогу, зная, что Хантер использует эту девчонку. — Сейчас сделаешь все, что я тебе скажу. — Зачем? — Она впервые смотрит на меня с интересом. — Так надо. *** Хантер появляется в комнате, заметив раскрытую нараспашку дверь. Я стою в центре, чтобы он не зашел дальше и не обнаружил, притаившуюся за шкафом, Мию. — А где моя подружка? Как она тебе, кстати? — Не знаю, ушла куда-то… Скажу одно — ты мразь, а девочка бедная. Я снимаю жакет и остаюсь в футболке, позволяя байкеру любоваться декольте, а у самой аж челюсть сводит от омерзения. — На ее месте могла быть и ты. Он подходит ко мне вплотную, прикасаясь к лицу тыльной стороной ладони. Мне хочется плюнуть в него, но я терплю ради Мии. — Ни за что на свете, — я говорю это без ненависти, а скорее заигрывая. Кто-нибудь врежьте мне со всей силы!