— Пожалею?! Ха-ха-ха, в этом весь ты! Нравится угрожать? Нравится чувствовать себя сильнее других? Я тебя умоляю… Посмотри на себя, ты дрыщавый байкер, и твои угрозы — лепет маленького человечка, незначащего ровным счетом ничего в этом мире. Ты бесполезная пустышка. Пограничный смех вырывается из моего горла. Вроде бы я смеюсь, а в следующую секунду понимаю, что нестерпимо хочу плакать. Но черта с два он выбьет из меня слезы! Его рука смыкается на моей шее, начинает сдавливать. Он думает меня запугать, но мне ни капли не страшно. Я лишь боюсь, что Камилла выйдет из укрытия и переведет все внимание на себя. Исколотые губы почти касаются моих волос, он протяжно вдыхает их аромат, как дорожку кокса и закатывает глаза. Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! — За это ты мне и нравишься! — Лихач отходит, глядя на мое спокойное равнодушное лицо. — Сама невозмутимость… — А ты мне противен. Я откровенно не понимаю, чего тебе нужно. Если ты хотел, чтобы я больше не была с Ривзом, то ты добился этого. Поздравляю! Громкие аплодисменты, работа проделана на высшем уровне. Но это не значит, что я буду с тобой. Этого не произойдет, даже если ты будешь меня пытать. — Я хотел отомстить вам двоим. И, какая ирония, мне даже не пришлось долго думать, каким образом! Два человека, насолившие однажды, стали встречаться. Вот это поворот, не правда ли?! — Зачем ты сюда пришел? — устало спрашиваю я. Говорить с ним о Джейдене мне не хочется. — Хотел посмотреть на тебя. — Посмотрел? — Я открываю дверь. — А теперь купи себе лес и заблудись в нем! Хантер резким хлопком закрывает ее, оставаясь в номере. Он меня раздражает настолько сильно, что от этого начинает болеть голова. Не могу понять, как вообще смогла провести в его компании около года. Я была другой, что лишний раз подтверждает, сколько мерзости и беспринципности во мне зародилось. — Не так быстро. Выполнишь одно условие, и я больше не появлюсь в твоей жизни. Я забуду дорогу в этот город и вообще не вспомню о твоем существовании. Зная его, так просто я это не заполучу. Придется чем-то жертвовать, и цена будет явно высокой, но я готова пойти на все, лишь бы навсегда избавиться от этого человека. Он стоит и молча смотрит, как я расщепляюсь, сгорая в огне ненависти. — Ты возвращаешься в Нью-Йорк на пару дней, участвуешь со мной в гонке. Все как полагается, сидишь сзади и… Хохот, вырывающийся из глубин души разрядной волной злости и недоверия, заставляет его заткнуться. — Так просто?! Никогда в это не поверю. Что ты задумал на самом деле? Хочешь накачать наркотой, изнасиловать, держать в заложниках?! А-а-а… или подожди… я знаю… Сбросишь меня на скорости в какую-нибудь канаву, как Эрику? Ему явно не понравилось мое последнее предположение, он мигом мрачнеет и становится темнее тучи. Что-то внутри Хантера все-таки екнуло и напомнило о неприятном. — То был несчастный случай, Дакота. — Никто и не спорит. Просто потом ты смылся, как крыса, оставив бедную девочку бороться за жизнь в одиночку. Ты хоть знаешь, сколько боли, придурок, ей причинил?! — Это не… Он не успевает договорить, как моя рука со всего размаху вписывается в его щеку. Красный горячий след застывает на коже. За эти пару секунд во мне вскипела вся ненависть на этого человека, и сильным ударом я выплеснула наружу лишь наименьшую ее часть. Лихач злится, но держит себя в узде и лишь молча таращится на меня. — Если ты ее еще хоть раз потревожишь, то, обещаю, я сделаю все возможное, чтобы тебя стерли с лица земли! — Так будет, если ты согласишься, — вернувшись из замешательства, отвечает он. — А если нет, то я продолжу появляться не только на твоей дороге. Угроза уничтожить меня от такой сладенькой барышни звучит слишком заманчиво. Прикусываю внутреннюю сторону щеки, раздумывая над его словами. Выхода нет. Придется вернуться в состояние, в котором я паразитировала долгое время… Я вернусь, чтобы потом навсегда забыть об этом кошмаре. Пора ставить жирную точку. — Обещай мне, что я больше никогда тебя не увижу. — Одна гонка, и ты свободна. Внутри себя я плачу и кричу. Сердце разрывается, как мне не хочется ввязываться во все это. Но я должна быть сильной. Не только ради себя, но и ради всех своих близких. И я буду сильной, я справлюсь. — Ты похож на пулю: смертоносно опасный, быстрый… — изучающе глядя на его оскал, оголяющий белые зубы, безэмоционально говорю я. — Неплохое сравнение, мне нравится. — Ах, да… Забыла уточнить, на холостую пулю. Шума много, и больше ничего. Бессмысленная пуля. — Как скажешь! Ну что, договорились, красотка? — Малоубедительной улыбкой сверкает Хантер. Он протягивает руку, чтобы скрепить пакт, но я отстраняюсь от него и бездумно скольжу глазами по месту, которое больше никогда не увижу. Оно такое же мрачное, душное, мятое, как моя душа в данный момент. Забрав жакет, я выхожу из номера в сопровождении самого мерзкого существа на планете. Больше никаких байкеров в моей жизни и всего, что связано с гонками! Я на пушечный выстрел не подпущу к себе человека, имеющего хоть что-то общее с бандами. Никогда. Никого. Последний раз. Терпи. Глава 32 Нью-Йорк никогда не спит. Даже в два ночи он бодрит своей насыщенной жизнью, как крепкий кофе по утрам. Небрежный ветер раннего лета дует в лицо и развевает спутавшиеся локоны в стороны. Позади Ист-Ривер и блошиный рынок. Я попросила Хантера дать мне пару часов спокойствия, пообещав, что буду в логове Лихачей вовремя. Не знаю, куда идти, поэтому просто держу свой путь вперед. Прохладно. На мне только футболка с джинсами и легкий жакет. Но я готова мерзнуть, лишь бы не думать обо всем, что сейчас отчаянно гонится за мной, следуя тенью по пятам. Помню то время, когда боль разъедала не только тело, но и душу. Я точно также бродила по улицам Нью-Йорка, точно также хотела остановиться, но ноги продолжали меня вести в поисках очередного ложного утешения. Я была почти сожжена ненавистью и затянута в пустоту. Еще пару недель назад эти моменты являлись лишь в кошмарных снах, а теперь снова стали реальностью. Я нахожусь в своих мыслях, как, в окутанном пожаром, лесу. Везде огонь. Он прет на меня словно поезд, уверенно едущий на человека, привязанного к рельсам. Пепел, летающий в воздухе, не дает нормально дышать. Мои попытки спастись — тщетны. Я не успеваю выбраться. Я пыталась, правда, пыталась, но сейчас, кажется, сгорю окончательно. Не хочу возвращаться к Лихачам, не хочу участвовать в гонке. Но меня не оставят в покое, и я боюсь, что так будет и дальше. Хантер так просто не отпустит, я это прекрасно понимаю. Он может пообещать все что угодно, лишь бы я играла по его правилам. Он знает мои уязвимые места, знает, на что давить. И вот прямо сейчас я клянусь, глядя на ночные огни города, небоскребы, отражающие их свет, полную луну, плывущие облака, если он от меня не отстанет после выполнения условия, то я сделаю все необходимое, чтобы стереть его из своей жизни. Проблему по имени «Хантер» можно решить только самой крайней мерой. И, черт возьми, я на нее пойду! Так я и слоняюсь по улицам, опустошённо глядя на все вокруг, пока сумрак не прогоняют первые лучи солнца. Где-то неподалеку звучит музыка. Я иду на мотивы гитары и оказываюсь возле небольшого скверика, где стоит целая толпа туристов вокруг молоденького, совсем еще юного гитариста. Кто-то ему подпевает, кто-то старается танцевать, кто-то просто слушает. Я же не могу разделить этого наслаждения с ними. Мне хочется лечь посреди дороги и плакать, выть, реветь навзрыд под грустную мелодию, исходящую от струн инструмента. Мне как никогда нужна поддержка, и я бы позвонила друзьям, если бы не оставила телефон в номере. Камилла меня убьет… Что она сейчас думает? Представляю, каково ей сейчас. — Грусть обязательно пройдет, девушка. И чтобы ускорить ее уход, разрешите пригласить вас на танец? Хромой мужчина лет шестидесяти с явно европейским акцентом подходит ко мне. Несмотря на возраст, в его светло-голубых, почти белых глазах горит огонь. Улыбка на морщинистом лице счастливая и спокойная. От него исходит свет. Никаких злых умыслов, просто добрый жест. Таких людей редко встретишь, но они есть. И я рада знать, что в этом мире не все так плохо. — Я не умею танцевать, да и мне уже пора. Извините, — вымученно улыбаюсь я в ответ и шагаю прочь. Пора вернуться к тому, с чего все и началось. Моя грусть уйдет лишь после того, как я разберусь с ее причинами. Есть вид на жительство. Мне нужен вид на счастье.