— На даче были? — В деревне. У бабушки. — Так, так!.. В деревне. Это хорошо. — Старичок немного помолчал. — Только тяжеленько, должно быть, одному. Багаж-то у вас вон какой, не по росту. — Корзина? Нет, она лёгкая. — Боря нагнулся зачем-то, потрогал корзину и добавил вскользь: — В ней одни только земноводные. — Как? — Одни земноводные и пресмыкающиеся. Она лёгкая совсем. На минуту воцарилось молчание. Потом плечистый рабочий с тёмными усами пробасил: — Это как понимать: земноводные и пресмыкающиеся? — Ну, лягушки, жабы, ящерицы, ужи… — Бррр, какая мерзость! — сказала пассажирка в углу. Старичок побарабанил пальцами по портфелю: — Н-да! Занятно!.. И на какой же предмет вы их, так сказать… — Террариум для школы делаем. Двое наших ребят самый террариум строят, а я ловлю. — Чего делают? — спросила пожилая колхозница, лежавшая на второй полке. — Террариум, — пояснил старичок, — это, знаете, такой ящик стеклянный, вроде аквариума. В нём и содержат всех этих… — Гадов-то этих? — Н-ну да. Не гадов, а земноводных и пресмыкающихся, выражаясь научным языком. — Старичок снова обратился к Боре: — И… и много, значит, у вас этих земноводных? Боря поднял глаза и стал загибать пальцы на левой руке: — Ужей четыре штуки, жаб две, ящериц восемь и лягушек одиннадцать. — Ужас какой! — донеслось из тёмного угла. Колхозница поднялась на локте и посмотрела вниз на Борю: — И всех в школу повезёшь? — Не всех. Мы половину ужей и лягушек на тритонов сменяем в девчачьей школе. — Ужотко попадёт тебе от учителей… Боря передёрнул плечами и снисходительно улыбнулся: — «Попадёт»! Вовсе не попадёт. Наоборот, даже спасибо скажут. — Раз для ученья, стало быть, не попадёт, — согласился усатый рабочий. Разговор заинтересовал других пассажиров: из соседнего отделения вышел молодой загорелый лейтенант и остановился в проходе, положив локоть на вторую полку; подошли две девушки-колхозницы, громко щёлкая орехи; подошёл высокий лысый гражданин в пенсне; подошли два ремесленника. Боре, как видно, польстило такое внимание. Он заговорил оживлённее, уже не дожидаясь расспросов: — Вы знаете, какую мы пользу школе приносим… Один уж в зоомагазине семь пятьдесят стоит, да ещё попробуй достань! А лягушки… Пусть хотя бы по трёшке штука, вот и тридцать три рубля… А самый террариум!.. Если такой в магазине купить, рублей пятьсот обойдётся. А вы говорите «попадёт»! Пассажиры смеялись, кивали головами. — Молодцы! — А что вы думаете! И в самом деле пользу приносят. — И долго ты их ловил? — спросил лейтенант. — Две недели целых. Утром позавтракаю — и сразу на охоту. Приду домой, пообедаю — и опять ловить, до самого вечера. — Боря снял кепку с головы и принялся обмахиваться ею. — С лягушками и жабами ещё ничего… и ящерицы часто попадаются, а вот с ужами… Я раз увидел одного, бросился к нему, а он — в пруд, а я не удержался — и тоже в пруд. Думаете, не опасно? — Опасно, конечно, — согласился лейтенант. Почти весь вагон прислушивался теперь к разговору. Из всех отделений высовывались улыбающиеся лица. Когда Боря говорил, наступала тишина. Когда он умолкал, отовсюду слышались приглушённый смех и негромкие голоса: — Занятный какой мальчонка! — Маленький, а какой сознательный! — Н-нда-с! — заметил старичок в панаме. — Общественно полезный труд. В наше время, граждане, таких детей не было. Не было таких детей! — Я ещё больше наловил бы, если бы не бабушка, — сказал Боря. — Она их до смерти боится. — Бедная твоя бабушка! — Я и так ей ничего про гадюку не сказал. — Про кого? — Про гадюку. Я её четыре часа выслеживал. Она под камень ушла, а я её ждал. Потом она вылезла, я её защемил… — Стало быть, и гадюку везёшь? — перебил его рабочий. — Ага! Она у меня в банке, отдельно. — Боря махнул рукой под скамью. — Этого ещё недоставало! — простонала пассажирка в тёмном углу. Слушатели несколько притихли. Лица их стали серьёзнее. Только лейтенант продолжал улыбаться. — А может, это и не гадюка? — спросил он. — «Не гадюка»! — возмутился Боря. — А что же тогда, по-вашему? — Ещё один уж. — Думаете, я ужа отличить не могу? — А ну покажи! — Да оставьте! — заговорили кругом. — Ну её! — Пусть, пусть покажет. Интересно. — Ну что интересного! Смотреть противно! — А вы не смотрите. Боря вытащил из-под лавки сумку и опустился перед ней на корточки. Стоявшие в проходе расступились, сидевшие на скамьях приподнялись со своих мест и вытянули шеи, глядя на зелёную банку. — Сорок лет прожил, а гадюку от ужа не сумею отличить, — сказал гражданин в пенсне. — Вот! — наставительно отозвался старичок. — А будь у вас в школе террариум, тогда смогли бы. — Уж возле головы пятнышки такие жёлтые имеет, — сказал Боря, заглядывая сбоку внутрь банки. — А у гадюки таких пятнышек… — Он вдруг умолк. Лицо его приняло сосредоточенное выражение. — У гадюки… у гадюки таких пятнышек… — Он опять не договорил и посмотрел на банку с другой стороны. Потом заглянул под лавку. Потом медленно обвёл глазами пол вокруг себя. — Что, нету? — спросил кто-то. Боря поднялся. Держась руками за колени, он всё ещё смотрел на банку. — Я… я совсем недавно её проверял… Тут была… Пассажиры безмолвствовали. Боря опять заглянул под скамью: — Тряпочка развязалась. Я её очень крепко завязал, а она… Тряпочка никого не интересовала. Все опасливо смотрели на пол и переступали с ноги на ногу.