— Спи, девочка… И я сплю, наслаждаясь блаженным спокойствием. То ли от переживаний, то ли из-за погоды дождливой, просыпаюсь лишь под утро. Рядом, закинув руку поперек моей талии, спит Захар. Приехал… Как же я соскучилась по нему! Обнимаю в ответ, повернувшись на бок к нему лицом. Вздыхает, притягивает меня ближе. — Выспалась? — Угум, — целую его. Это так приятно, просто целовать любимого мужчину! Особенно, когда он в ответ обнимает крепче. Я уже не вздрагиваю и не замираю от его прикосновений. Знаю, что он не причинит мне вреда и не сделает ничего против моей воли. У нас даже настоящего секса не было… Смешно, да. А мне очень хочется, наконец, почувствовать Захара в себе. Пока я плавлюсь от его неторопливых поцелуев и нежных объятий, Захар подминает меня под себя. Обхватываю его бедра голенями, притягивая ближе. Его возбужденный член упирается прямо туда, куда надо. Мы вообще с ним каким-то, только Вселенной известным образом, совпадаем. Подаюсь бедрами вперед, пытаясь ускорить наслаждение, но Захар медлит. Задирает вверх мою футболку и накрывает горячим ртом сосок, а второй сжимает между пальцами. Впиваюсь ногтями в его плечи, пытаясь сдержать стоны. Голова кружится, дыхания не хватает. Сегодня. Это случится сегодня, потому что я готова… Давно уже готова стать его! Приподнимаюсь с подушки, скидываю с себя футболку и стягиваю по крепким бедрам Захара боксеры. Обхватываю нетерпеливо его член ладошкой, сжимаю головку. Знаю, как Захару нравится. Немного изучила его, и теперь кайфую от его реакции. По-мужски хриплый стон, и я снова прижата горячим телом к дивану. — Как же я хочу тебя, озвереть просто… — шепчет мне в шею и скользит членом по моим возбужденным складочкам. Подкидываю бедра навстречу, почти насаживаюсь на него. – Торопишься, малышка… — Хочу тебя, по-настоящему, — прикусываю мочку уха в порыве. Не могу больше, а-а-а… Толчок. Мощный, глубокий и болезненный. Тело сковывает, задыхаюсь. Зря я думала, что будет по-другому! Слезы ручейками стекают по вискам, Захар сцеловывает их, шепчет нежности, и меня немного отпускает. Мне кажется, что я вся – одна сплошная пульсация. Внутренние мышцы все еще продолжают сжиматься, привыкая к наполненности и растягиваясь. Жарко, как же жарко! — Люблю тебя, — шепчет мне в губы Захар, делая первое легкое движение, второе… Боль потихоньку отступает, оставляя за собой лишь жжение и еще что-то, чего понять пока не могу. Я – женщина. Его женщина! — Простишь мне несдержанность, маленькая? – шепчет проникновенно. – Не смогу долго, Любаш… Киваю, потому что слова застревают в горле от тех чувств, что наполняют меня до краев. Захар улыбается и, сделав несколько рваных движений навстречу моим бедрам, выскальзывает и изливается на мой живот. Жадно наблюдаю за этим, совершенно позабыв о стыде. Захар растирает семя по моему животу, оставляя розоватые разводы. — Охренеть просто, Любаш… — снова целует, его проворные пальцы спускаются к клитору, нажимают и гладят до тех пор, пока я не стону в его ненасытные губы от яркой вспышки. Дрожь по телу такая, что меня подкидывает с подушек. Оргазм такой силы я еще ни разу не испытывала. Может, и не такой уж ужасный, первый раз? Когда мужчина может вот так? 31 После душа хлопочу по кухне, надев лишь трусики, футболку Захара и теплые носки. Захар в душе, а я разогреваю обед. Утро выдалось таким волнительным и сладким, что отголоски наслаждения до сих пор проходятся волной по телу. И промежность саднит, но это такая мелочь. Захара что-то долго нет. Наверно, опять с кем-то говорит по телефону? Иду на поиски. Прохожу по коридору и слышу его строгий голос. — Какого хрена? Я тебя завтра ждал… Интересно, кому это он так неласково? Выхожу в прихожую и замираю, сталкиваясь глазами с гостем. Выдох получается такой резкий, что перехватывает горло. Не могу вдохнуть, легкие жжет, в глазах темнеет… — Да блять! – голос Захара гаснет в темноте, которую я так ненавижу. Прихожу в себя постепенно. Глаза открыть боюсь, как и пошевелиться. Я лежу на диване, рядом тихо работает телевизор и что-то невнятно шепчет Захар. Что вообще происходит? Я сошла с ума? Ведь не может мое сознание быть здоровым? Или может? Просто привиделось? — Куда мне было податься, если не к вам? – говорит мой глюк голосом папы. — Надо было затаиться, а ты приехал прямиком сюда, — снова недовольно шепчет Захар. – Я же говорил, что это может быть опасно. О чем ты только думал!? — О дочке я думал, ясно? Что вообще происходит и почему она расхаживает по дому постороннего мужика в таком виде? Блин, желание натянуть футболку на обнаженные бедра почти непреодолимо, но я все еще претворяюсь бездыханным телом. В какой момент моя растерянность сменяется любопытством – не знаю. И уже не так страшна перспектива попасть в психушку, потому что я так скучала по папочке… А, может, я просто умерла? — Может, потому что этот мужик не посторонний? – раздраженно говорит Захар. И я прямо представляю, как он хмурится и потирает пальцами глаза. — Какого черта, Соколов? Какого! Черта! — Не ори, болезный. Как же хочется открыть глаза… И дыхание не поддается контролю. Если это сон, то самый замечательный! — Люблю я ее, ясно? И ты не быкуй, вижу, что набить мне морду хочешь. Но это ничего не изменит. — Изменит. Я сброшу злость. — Ну, хочешь, всеки мне пару раз. Обещаю, не буду сопротивляться. — Да пошел ты… — папа как-то обреченно вздыхает. Не выдерживаю, открываю глаза и поворачиваю голову в сторону голосов. Стоят напротив друг друга, словно два быка. И только не дым из ноздрей валит, такие злые оба. Сажусь на краю дивана, все же натягиваю на колени футболку. Оба разворачиваются в мою сторону. Захар смотрит на меня с волнением, папа с подозрением. — Папуль, — голоса нет, лишь губы шевелятся. На глаза набегают слезы. Какой реалистичный сон! — Любаша, — папа спешит ко мне, садится рядом на диван. Теплая ладонь накрывает мою мокрую щеку. – Маленькая моя… — обнимает, и я срываюсь в истерику. Цепляюсь пальцами за его рукава, реву, не успевая смаргивать слезы, и, в конце концов, просто с силой зажмуриваю глаза. Грудную клетку печет, тело дрожит. – Ну, все, моя хорошая, все, — гладит меня по волосам и целует в висок. – Давай, успокаивайся. Все же хорошо. — Это правда ты? – получается вымолвить хрипло. – Живой… мой папулечка… — шарю пальцами по его плечам, груди, лицу. Всматриваюсь в глаза, не в силах поверить своим. – Живой… — Живой, Любаш. Благодаря Соколову, живой… Оборачиваюсь к Захару. Стоит, смотрит непрерывно в окно, перекатываясь с пятки на носок и обратно. — Давай без этого всего, — недовольно бурчит в сторону папы, а я улыбаюсь. И, видно, что-то в моей улыбке смущает папу. Он хмурится. — Что? – спрашиваю. — Я очень переживаю за твое душевное состояние, Любаш, — папа сжимает мои щеки ладонями. — Со мной все хорошо. Теперь так точно… — Не уверен. Ты же… как же… Господи, ты такое пережила, да еще и… Соколов… — А что, Соколов? – не понимаю. — Ты что, и правда с ним… вы… охренеть, сложно сказать это вслух… — Я люблю его, пап, — срывается с губ быстрее, чем успеваю придумать что-то другое. Зато, правда. У меня от папы никогда не было секретов. И теперь не будет. — Он же мент! — Так себе аргумент, — усмехается Захар. — Ну и что? – Не понимаю, что в этом такого. — Он же на два года меня старше! – возмущается папа. — Разве возраст важен, когда любишь? – заступаюсь за Захара я. — Ничего, Серега. Ты со временем привыкнешь к мысли, что зять старше тебя, — стебется Захар. — Пиздец! – как-то обреченно выдыхает папа. — Зять?! — Пока еще нет, но через какое-то время… — Захар говорит неуверенно и вроде как смущенно. А я-то заливаюсь румянцем с ног до головы. Зять? Это что, он на мне жениться хочет? А-а-а! — Давайте вы как-то более дозированно будете выдавать информацию, окей? – поднимается папа на ноги и начинает мерить комнату шагами. То зарывается пятерней в волосы, то трет ладонями лицо. – Главное, что с Любашей все хорошо. За это тебе спасибо. Искренне, — папа протягивает Захару раскрытую ладонь. Вот в этом весь он, мой папочка! — Мир? – с подозрением смотрит на папу Захар. — Мир, — кивает папа, и Захар пожимает протянутую ладонь. А я такая счастливая, что даже голова кружится! Мой папуля жив, боже мой… боже мой!