– Понимаешь, совсем недавно у меня убили мужа. Он работал финансовым директором в компании Олега. Его нашли с простреленной головой… Мы даже не смогли похоронить его по-человечески. Тело пропало прямо из морга. Я приехала в морг, а там милиция. У них первый раз такое в практике, чтобы пропало тело… Я никому ничего не сказала и похоронила пустой гроб. Олег был на похоронах, говорил проникновенные речи, но я ему не верила. Странно всё это. Мой муж был очень порядочным. Я считаю, его убрали из-за финансовых махинаций компании. Он просто много знал. По-другому просто не может быть. Ну нет причин его убивать. После похорон я поехала в офис за вещами мужа, собрала их в коробку и пошла к Олегу, чтобы высказать свои подозрения. Я, конечно, благодарна Олегу за то, что он взял на себя организацию похорон, но мне кажется, это просто изза чувства вины за смерть моего супруга. Олег не захотел со мной разговаривать и выпроводил из офиса. Я решила не сдаваться и докопаться до правды. Подкараулила его в бассейне и всё же вывела на откровенный разговор. Олег пытался доказать, что смерть Вадима не связана с работой. Я всё равно не верила ни одному слову. А потом Олег поехал в ресторан на Проспект Мира. Он должен был встретиться с любимой. Я попросила подвезти меня. Сказала, мол, нам по пути. Хотела хоть что-нибудь у него выведать. По дороге он решил купить своей девушке цветы и попросил помочь выбрать букет. Вот, собственно, и всё… А потом эти выстрелы, этот подвал… Всё было так страшно… Я хочу жить, очень хочу. В подвале у меня было много времени обо всём подумать. Я очень виновата. Можешь меня убить. Я действительно случайный свидетель. Мужа у меня застрелили, детей Бог не дал. Маму жалко оставлять… А если честно, я перед мужем виновата. Очень виновата. Убей меня, я хочу встретиться с мужем и попросить у него прощения. Я замолчала, Буран отодвинул меня от себя, всмотрелся в моё лицо и подозрительно спросил: – Ты сумасшедшая? – Нет. Я сказала чистую правду. Если не веришь, можешь навести обо мне справки. У меня действительно совсем недавно убили мужа. Я просто хотела выяснить, чьих это рук дело, и увязалась за Олегом. – Ты подозреваешь Олега в смерти мужа? – Да. – Но с чего ты так решила? Есть доказательства? – Только подозрения. Может быть, он не хотел участвовать в финансовых махинациях или просто много знал и стал неугоден Олегу, может, деньги не туда перевёл. В любом случае что-то произошло. Я уверена, Вадим знал того, кто его убил. Он сам открыл дверь и пустил убийц в квартиру. – Я вытерла тыльной стороной ладони слёзы с лица и с горечью произнесла: – Ну, чего ждёшь?! Убивай! Тебе же человека убить что комара на стене хлопнуть! Я хоть быстрее встречусь с мужем и узнаю правду. – Пошли со мной. – Буран грубо толкнул меня вперёд, и я ощутила, как по моей спине пробежал противный холодок. Я шла на ватных ногах и мысленно готовилась к тому, что сейчас он выведет меня во двор и выстрелит в затылок. И скорее всего, сделает это не сам. Такие убивают чужими руками. Поручит это своим головорезам. Но Буран завёл меня в небольшую комнату с кованой решёткой на окне и сухо сказал: – Сиди пока здесь. Я должен проверить твои слова. Как фамилия твоего покойного мужа? Я назвала фамилию и села на аккуратно заправленную кровать. Буран бросил на меня подозрительный взгляд и оставил одну. Мне было горько от мысли, что в моей жизни началась самая что ни на есть чёрная полоса. Я грустно посмотрела в окно. Для кого-то светило солнышко, а у меня на душе было слишком грустно и слишком мрачно. Мне уже нет смысла думать о том, что когда-нибудь и для меня солнечный день неизбежно сменит черноту ночи. С каждой минутой меня всё больше охватывали негативные мысли. Мучения, страдания, душевные порывы, осознание потери близкого человека… Даже не верится, что совсем недавно в моей жизни всё было в порядке. Я была довольной, расслабленной и по-своему счастливой. У меня имелись муж, любовник. Я отдыхала и чувствовала блаженство. Жизнь этого не прощает. Она не прощает того, что белая полоса длится чересчур долго. Всё, что со мной сейчас произошло, – результат моих действий и поступков. Я всегда боялась заглянуть чуть вперёд и посмотреть, что со мной будет дальше. А дальше всё обрушилось настоящей лавиной… А ведь у меня был шанс не попасть в чёрную полосу. Я просто не захотела его использовать. Всё, что теперь остаётся, – это копаться в прошлом и ждать смерти. Я прожила с Вадимом шесть лет. Господи, как же время-то пролетело! Я научилась печь его любимый яблочный пирог и делать салат оливье. А ещё научилась очень трудному делу – завязывать галстук. Мы с Вадимом вместе делали ремонт, вкладывали душу в квартиру и чувствовали полную защищённость в ней от внешнего мира. У нас был собственный мирок, и там было тихо, тепло и душевно. Поначалу Вадим пытался бороться с моей независимостью, а потом привык. Понял, что себе дороже. До меня он пару лет жил с девушкой, которую использовал как прислугу, – большую часть времени она проводила на кухне и ходила по квартире с тряпкой. Он знал, что девушка никуда не денется, поскольку растеряла всех подруг и постоянно сидела дома. Пришло время, и Вадим стал к ней относиться как к домашней вещи, которой можно воспользоваться в случае необходимости. Девушка вечно выпрашивала у него деньги, унижалась, отчитывалась за каждую копейку. Вадим чувствовал себя эдаким царьком, который упивался чужой зависимостью. А потом он и вовсе выбросил её из своей жизни вместе с остальными проблемами. Я же была полной её противоположностью. Самостоятельная, независимая, активная, с достойным образованием и хорошей работой… Вадим знал, что у меня было много поклонников и бурных романов. Мне нравилось быть свободной, я не ждала многого от мужчин. Когда Вадим на мне женился, удивлялся и часто повторял мне, что не понимает, как его угораздило, ведь таких, как я, он всегда обходил стороной. Всю жизнь он боялся женщин, наравне конкурирующих с мужчинами. Ведь там, где соперничество, всегда есть победитель и побеждённый. Но в браке все страхи Вадима прошли сами собой. Он понял, что я не собираюсь с ним конкурировать, а моя уверенность в себе и целеустремлённость нужны только, чтобы добиваться поставленных целей за пределами семьи. До меня Вадим думал, что если женщина приобретает мужские качества, то обязательно теряет женские. Но со мной убедился, что это не так. И пусть я не умела жертвовать личными интересами, но всегда понимала потребности мужа. Я никогда не боялась стать одинокой, я всегда боялась стать невостребованной. Я не из тех, кто побеждает на работе и проигрывает в личной жизни. Я старалась преуспеть на всех фронтах. Вадим, добродушно посмеиваясь, признался, что когда увидел меня первый раз, то я представилась ему женщиной, которая оседлала железного коня и мчалась навстречу своей независимости, сметая всё на своём пути, как смерч. Женившись на мне, Вадим увидел меня совсем с другой стороны. Он понял, что я могу страдать, волноваться, искренне радоваться за близкого человека, заботиться и даже меняться… Господи, Вадим, сколько можно о тебе думать и себя изводить… Как я жалею о наших ссорах, ругани, упрёках, проблемах… Как всё это ничтожно по сравнению с тем, что тебя больше нет. Будь я более чуткой, не встретила бы Тимура, не перешагнула бы через наши отношения и, возможно, с тобой бы ничего не случилось. Нет, я не хочу себя оправдывать, просто очень горько оттого, что в последнее время мы были чужими. Правильно говорят: начинаешь ценить только тогда, когда теряешь. Только потеряв, мы осознаём, как человек был нам дорог. Когда разрезаешь яблоко, ломтики, полежав немного, начинают темнеть и портиться. Так испортилась наша любовь. Почему я не смогла оценить поддержку, любовь и заботу Вадима? Тепло, которое он мне отдавал… Сначала мне было очень сложно ему изменять, а потом стало привычкой. Я привыкла изменять, а он привык прощать. Вадим считал, что встретил свою настоящую любовь, и я ни в чём не виновата, ведь я просто не умею любить… Я постоянно задевала морально своего супруга, а он постоянно закрывал на это глаза. Когда теряешь, начинаешь осмысливать многие вещи, которым когда-то не придавал значения, и смотреть в корень проблем. Становится больно от понимания: ты осознаёшь свои ошибки и испытываешь желание их исправить, но уже слишком поздно. Боль утраты заставляет многое переосмыслить и переоценить. Хотя я прекрасно понимаю, что чувство вины не порождает чувство любви. Мы быстро привыкаем к хорошему и воспринимаем это как должное. А по-настоящему ценить то, что у нас было и есть, можем, только пережив серьёзные жизненные катаклизмы. Потеряв то, что действительно дорого, осознаём, насколько это ценно и болезненно. Становится жаль себя без чего-то или кого-то… Теряем отношения, возможности и понимаем задним умом, что нам было комфортно жить именно так… Начинать всё заново всегда тяжело. Ценность потери происходит через осознание тяжести. Вадим умел любить даже без взаимности, сносить все мои выкрутасы и безумные поступки. Мужчинам вообще свойственно любить тех, кто их не ценит… В памяти всплывает масса моментов, за которые мне ужасно стыдно. Очень часто я вела себя слишком надменно, холодно и играла чувствами близкого человека. Мне было так проще, ведь я не расходовала столько душевных сил, сколько Вадим. Вадим себя тратил, а я себя сохраняла, ведь я типичная эгоистка. Я всегда находила себе оправдание и перекладывала вину на него. Только теперь понимаю, как это замечательно, когда есть люди, способные тебя понять и принять такой, какая ты есть. Вадим даже и не пытался меня переделать, он просто сам под меня подстраивался. Я всегда воспринимала всё как должное, не задумываясь о том, что может быть иначе. Если не ценим то, что имеем, мы все равно платим за это. Только позже. Ничто так не отрезвляет, как смерть ближнего. Исчезают последние иллюзии. Ты начинаешь понимать, что тебе никто и ничем не обязан. А ведь совсем недавно я считала, что мне все обязаны только за то, что я появилась на свет. Нельзя причинять боль тем, кто рядом, ведь это может стать самым страшным и необратимым уроком. Прости меня, Вадим… Пожалуйста, прости… Глава 8 Не знаю, сколько времени я просидела в комнате, которая стала для меня одиночной камерой, – мне показалось, целую вечность. Условия здесь были более-менее сносные. Туалет с душем, полотенце, даже тапочки и махровый халат. Небольшой холодильник с бутербродами. Можно было вскипятить чай. Не хватало телевизора или, на худой конец, радиоприёмника. А проще говоря, не хватало свободы. Я боялась даже думать, как за меня переживает мама и как не находит себе места Тимур… Тимур… И как меня угораздило влюбиться! В полном смысле этого слова, не раздумывая, бросилась в омут с головой. И это я… которая предпочитает семь раз отмерить. А тут зажмурилась и решила: будь что будет. Куда вынесет течением… Мне показалось, что самое лучшее происходит с нами либо случайно, либо необдуманно. На тот момент я думала, что именно в этом омуте получу массу удовольствий. В то время моё сердце так истосковалось по страсти! Хотелось отдаться нахлынувшему чувству без остатка, чтобы выжать до последней капли всё, что можно. Я хотела реализовать это желание, ведь потом может быть поздно. Увидев Тимура, я сильно захотела его… Безумно захотелось узнать, какой он в постели. Я смотрела на него и чувствовала, как кружится голова. Это было так незабываемо… И мне было плевать, что обо мне подумают другие. Как оценят мой поступок. И пусть людская молва утверждает, что так НЕЛЬЗЯ… Пусть, но мне МОЖНО… Меня даже не интересовало, что думает обо мне Тимур. Наверное, считает легкомысленной. Ну и чёрт с ним… Я смотрела на Тимура и ощущала мурашки на коже. Сбивалось дыхание. Я понимала, что если не узнаю его ближе, то буду вечно сожалеть. Лучше сделать и пожалеть, чем вечно сожалеть о несделанном. В таких случаях нужно не думать, а делать. И я решилась… Я вообще считаю, что, если очень чегото хочется, надо не думать, а делать. В противном случае словно наступаешь себе на горло и приходит неудовлетворённость. К чему такие мучения? Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на сожаления. И пусть наши отношения расцениваются как глупость. Чёрт побери, но это такая приятная глупость… Нет смысла жалеть об упущенных возможностях. Лучше эти возможности не упускать. Через тернии к звёздам. Всё самое лучшее впереди, а не за спиной. Он был такой близкий и одновременно такой далёкий… Он стал своим и одновременно чужим… Навязчивая идея быть с Тимуром исчезла сама. Мы оба корнями вросли в свои семьи и не хотели менять привычный уклад жизни. Мы разрывались между «хочу» и «надо». Мы не из тех, кто готовы рушить прошлое и сжигать за собой мосты. Мы не готовы были всё бросить, перечеркнуть прежнюю жизнь наперекор всем, не боясь пересудов, оскорблений, осуждений, ради того, чтобы быть вместе. Нет, мы не струсили. Просто разум взял вверх над чувствами. Я знала, что я – горячая голова. Это плохо. Вот что могу вовремя остановиться – это хорошо. Никто и ничто не стоит того, чтобы терять голову и изменять свою жизнь к худшему. Даже когда я бросаюсь во все тяжкие, у меня включается холодный рассудок и начинает меня тормозить. В любом случае это было приятное времяпрепровождение, опасный прыжок в никуда… Так интригующе, так остренько и так пикантно… И всё же для меня удобнее жить, всё взвешивая. Я не тот человек, который умеет жить сердцем. И хотя я не всегда честна с собой, но жить по-другому не умею. Тимур – это моя ошибка… Моё прошлое… – Ну как ты здесь? Я встала с кровати, глядя, как в комнату входит Буран, увешанный пакетами. – Что ты хочешь услышать? Спасибо, хорошо? – Я понимаю, что хорошо точно не услышу, но мне кажется, условия сносные. Ты не находишь? – Ещё бы знать, сколько дней мне осталось… Неизвестность хуже всего. – Ты можешь потерять жизнь завтра, а можешь дожить до глубокой старости. Всё зависит от тебя. – От меня? – Представь себе. И не говори, что у тебя нет стимула. А мама, родственники? Думаю, это стоит того, чтобы жить… А что касается мужа… Увы, каждому в этой жизни отпущен свой срок. Все мы под Богом ходим. Чего ребёнка-то не родила? – Дети сами по себе не рождаются. Бог не дал, вот и не родила. – Ты мне скажи: сотрудничать будем? Хочешь, чтобы с твоей мамой всё было в порядке? Я вздрогнула и изумлённо посмотрела Бурану прямо в глаза. – А мама при чём? – При том. Если тебе твоя жизнь не нужна, подумай о близких. – К чему ты клонишь? – К тому, что ты уже взрослая девочка и должна понимать: случайных свидетелей убийства живыми не оставляют. Только не вздумай гнать пургу, что, если я тебя отпущу, ты никому ничего не расскажешь. Тупо сотрёшь всё из памяти и будешь молчать как рыба. Не прокатит. Ты должна понимать, что находишься в руках у серьёзных людей и твои байки тут никому не нужны. И всё же, несмотря ни на что, у тебя есть шанс остаться живой. И не только у тебя, но и у твоей матери. Не забывай, твоя жизнь целиком и полностью зависит только от тебя. – Да что ты от меня хочешь? – вздохнула я обречённо. – Услуга за услугу. Ты же знаешь, что в этом мире уже давно господствуют рыночные отношения. Ты сделаешь одолжение мне, а я сделаю одолжение в ответ – подарю жизнь и спокойствие тебе и твоим близким. – Что от меня требуется? – Не так много. Через пару часов мы едем обедать. За обедом встретимся с одним очень уважаемым человеком. Он расскажет, что от тебя требуется. Только приведи себя в порядок. – А я что, не в порядке? – Вообще-то ты похожа на бледную моль… – А какой я должна, по-твоему, быть, если столько времени сижу без свежего воздуха в ожидании смерти? – Вот сегодня и подышишь. – Буран протянул мне довольно внушительный пакет и бросил более дружелюбно: – Я тут по магазинам прошвырнулся… В женских тряпках не особо понимаю, поэтому обратился за помощью к продавщицам. Тут одежда кое-какая. С размерами вроде угадал. Ты же худенькая. Тут косметика, фен, в общем, купил всё, что нужно. Вон, полный мешок притащил. Я открыла пакет. На глаза сразу попались коробки с дорогим нижним бельем. – А это зачем? – Ну… чтобы ты во всех отношениях комфортно себя чувствовала, – заметно смутился Буран. – Ты издеваешься? – Нет, просто подумал, как ты без белья?.. – Надо же, какой заботливый. А может, услуга в том, что ты решил меня проституткой сделать? – Насчёт этого можешь не беспокоиться. Зачем тебя делать проституткой против твоей воли, если сейчас полно девок, работающих по собственному желанию? И уж если быть откровенным, есть и моложе и красивее тебя. – Что? – Я не могла скрыть обиду. – Хочешь сказать, я старая и страшная? – Я хочу сказать, что у тебя есть ровно два часа, чтобы уложить волосы, подкраситься и одеться. А что касается обуви… Вот тут я боялся ошибиться и на всякий случай подстраховался. – Буран протянул мне ещё пару пакетов. – Тут туфли и босоножки. Продавщицы уверили, что это самые модные модели. Я взял все размеры начиная с тридцать шестого и заканчивая сороковым. Выбери свой, остальные сдам обратно в магазин, я договорился. – Тебе что, трудно было спросить, какой у меня размер ноги?