– Она не могла уйти. Барьер ее не пропустит. – Но она ведь… – Может, и нет. Слова проносились мимо меня. Я старалась слушать, чтобы получить хоть толику информации, но правда о короле, о предавших меня Химерах поразила настолько, что я была уже не в силах сконцентрироваться на чем-то другом. Да еще и эти солдаты, прочесывающие округу! Я с замиранием сердца наблюдала за передвижениями ищеек через узкую полосу между дном авто и землей, в которую вжималась всем телом. Я видела лишь ноги в туго затянутых берцах и следила, как стражи порядка меряют шагами небольшой дворик, где я как раз и скрывалась. Каждый раз, когда кто-то подходил слишком близко, я переставала дышать. А когда назойливые стражи, наоборот, отходили подальше, крепко сжимала кулаки, искренне надеясь, что они сейчас уйдут. Я не думала о том, что будет, если мне удастся сбежать. Не думала, что даже среди Химер небезопасно. Вампиры уже предали меня ради своего правителя и сделают это еще раз. Все это померкло на фоне страха быть обнаруженной. И вот, когда военные в очередной раз обманули мои надежды и в сотый раз начали прочесывать дворик, один из стражей не вытерпел: – Не похоже, что она здесь. Надежда забрезжила в душе слабым огоньком. Неужели они уйдут? Наконец-то! Но вопреки моим чаяниям один из солдат, тот, что стоял ближе всего к машине, под которой я пряталась, внезапно наклонился. Он сделал это так резко, что я даже осознать происходящее не успела. Наши взгляды встретились, крик застыл в горле, тело заледенело. – Вылезай, – в темноте блеснули белоснежные клыки. Я отмерла, упрямо качнула головой и испуганно забилась под другой бок автомобиля. И как раз в этот момент на моей талии сомкнулись чьи-то руки. – Отпустите! – взвизгнула я, но меня уже волоком тащили по земле. – Руки прочь! – Тише ты, – буркнули мне в затылок и поставили на ноги. Я дернулась, пытаясь бежать, но не смогла вырваться. Один из стражей подошел почти вплотную и наклонился, внимательно разглядывая мое грязное от пыли лицо. – Не советую дергаться, – сухо бросил он и больно надавил пальцами одной руки мне на челюсти, заставив приоткрыть рот. На язык мне положили быстро растворяющуюся таблетку и для верности накрыли рот ладонью, чтобы я не смогла выплюнуть лекарство. – Уже поздно сопротивляться, – пробормотал тот, что заламывал мне руки. Я хмыкнула и успела подумать о том, что, если меня вдруг спрячут в багажник, можно выбить фару и высунуть в нее руку. Если кто-то заметит этот знак, у меня будет шанс на спасение! Но шанса не было, потому что мне не дали самой и нескольких метров пройти. Снотворное сработало безупречно. 12 – Слишком долго не приходит в себя, – сквозь туман медикаментозного сна до меня донесся возмущенный, нетерпеливый голос. – Может, ударить, чтобы быстрее проснулась? Я с трудом соображала, голова казалась тяжелой, налитой свинцом. Но даже в таком состоянии я догадалась, что мерзкий тип говорит обо мне. Гнев стал первой эмоцией, которая проснулась во мне. Еще не успела я открыть веки, вспомнить, где нахожусь и как тут оказалась, но уже была готова протестовать и отбиваться. Только вот вместо едких слов с губ сорвался слабый стон боли. Шелест грубых голосов тут же утих, и я кожей ощутила на себе чужое внимание. С трудом открыла глаза, но сфокусировать взор не сумела. Комната плыла, качалась, будто я оказалась на корабле во время шторма. Меня сковал ледяной ужас, едва в голову пришла безумная догадка. А вдруг я и правда на корабле? Мысли заметались, замельтешили, словно беспокойные насекомые. Память подбрасывала картинки одну за другой, и я постепенно начала вспоминать… Испытания Химер. Нападение низших вампиров. Жуткая встреча с Одноруким и вмешательство военных. А затем бегство, безуспешные попытки спрятаться и снотворное. И где я теперь? Я встрепенулась и испуганно заозиралась. Зрение в один миг стало четким, и я смогла разглядеть комнату, в которой оказалась. Точнее, темницу… Как бы я ни старалась пошевелиться – не могла. Мои запястья и лодыжки туго обвивали веревки, удерживающие конечности привязанными к стулу. Я сидела в центре небольшой комнаты, у которой вместо стен были железные прутья, по ту сторону которых стояло не меньше десяти незнакомых мужчин. Я скользнула взглядом по чужим лицам и нервно сглотнула. Всех их я видела впервые. Даже солдат, которые поймали меня, среди присутствующих не оказалось. – Ну что? Будем по-хорошему или по-плохому? – обратился ко мне голос из толпы. Я не сумела понять, кто задал вопрос, и не сдержала дрожь, поднявшуюся изнутри. Слова, сказанные резким, грубым тоном, напомнили о совсем недавних событиях, когда то же самое спрашивал выследивший меня вампир. Ему был нужен меч. Но что нужно этим людям? – Не понимаю, о чем вы, – я старалась говорить уверенно и гордо, но получилось слабо и хрипло. На душе стало совсем паршиво, когда негодяи вдруг взорвались хохотом, а потом и вовсе принялись улюлюкать и свистеть. Я вжалась в спинку стула, когда между прутьев решетки ко мне потянулись чужие руки. Они хотели меня ущипнуть? Ударить? Схватить за волосы? Не знаю. Но стало безумно страшно и мерзко. Сердце сжалось в комок. Мне пришлось прикусить губу, чтобы дрожь не выдала волнение. – Понимаешь! – выкрикнул кто-то, а остальные подхватили, сально улыбаясь. – Ты все знаешь! И в гомоне этих голосов я услышала одно слово, от которого мне стало дурно: – Меч! Меч! Меч! Я сжала ладони в кулаки, пальцы впились в деревянные подлокотники, к которым мои руки были крепко привязаны. Злость оказалась сильнее боли, которую я даже не замечала, хотя правая кисть горела огнем. – Я не знаю! Я ничего не знаю! – в отчаянии завопила я, перекрикивая гул возмущенных голосов. Незнакомцы хватались за прутья, словно норовили протиснуться между ними и хорошенько встряхнуть меня за плечи. Чужие голоса, полные гнева и возмущения, слились в гомон, звенящий в висках. – Эта дрянь врет! – Где меч?! – Верни то, что тебе не принадлежит! Я зажмурилась, вжала голову в плечи и постаралась не разреветься. Не верилось, что происходящее реально. Хотелось думать, что это лишь дурной сон, от которого я рано или поздно очнусь. Но крики и ругань становились громче, яростней. Веревки жгли кожу. Кто-то тряс решетку так, что она страшно гремела, а с потолка прямо на мои колени сыпалась пыль. Что за странная, ужасная пытка? Я молилась, чтобы преграда не рухнула, ведь, стоит мне попасть в лапы этих разбойников, одними оскорблениями и угрозами дело не ограничится. Собственное бессилие угнетало, было противно до тошноты. Но что я, ослабленная и связанная по рукам и ногам, могу сделать?! Внезапно весь шум разом стих. Я вскинула загнанный взгляд и заметила, что один из мужчин стоит, подняв вверх ладонь, призывая к тишине. Все остальные сделали шаг назад, но глаз с меня не сводили. Мне показалось, в каждом из этих взглядов притаилось темное предвкушение, переплетенное с необъяснимым страхом. – Ты вынуждаешь нас превратить допрос в пытку, – сказал один из незнакомцев и улыбнулся уголками губ. – Я ничего не понимаю, – процедила я сквозь зубы. – Оттого, что вы будете кричать, пытаясь напугать меня, выше головы я не прыгну! Вы можете нормально пояснить, чего хотите от меня, или нет?! Голос сорвался на крик. Я больше не пыталась себя сдерживать, а весь страх перетек в гнев. Меня раздражала ситуация, заложницей которой я стала. Бесило, что вокруг происходит полный хаос, в эпицентре которого – я и прокля́тый меч! Меня выводили из себя дурацкие методы допроса: посадить человека в клетку и пытаться его напугать. К чему это? Я не произносила эти вопросы вслух, но каждый из них читался в моем горящем ненавистью взгляде. – Хорошо, милашка, – сально ухмыльнулся мужчина, и я скривилась от отвращения. – Давай попробуем пойти самым простым путем. Но учти, второго шанса не будет. Он ждал моего согласия или хотя бы кивка, но я не удостоила собеседника такой чести. Молча ждала, когда он продолжит. – Итак, – наконец заговорил мужчина, – скажи, где меч? Я улыбнулась сама себе, когда услышала предсказуемый вопрос. Устало покачала головой и тяжело вздохнула. Мне нечего было терять. – Он во мне, – призналась я после недолгого молчания и в ответ получила вполне ожидаемый смех. Сначала мои тюремщики посмеивались тихо, вполголоса, наверняка приняв слова за неумелую шутку. Но, когда мужчины поняли, что менять показания я не собираюсь, нервные смешки резко стихли, а взгляды стали мрачными и тяжелыми. – Почему вы смеетесь? – нахмурилась я, ощутив нарастающую тревогу. Снаружи клетки еще слышались редкие хохотки, но это были признаки плохо сдерживаемого раздражения. Ну, разумеется, мне не верят. – Попытка была одна. – Мужчина, с которым я пыталась договориться, в наигранной тоске развел руками. – Жаль, что ты потратила ее на ложь. Он подал кому-то знак, и я услышала странный скрежет за своей спиной. Попыталась обернуться, но не смогла. Жесткие путы слишком крепко сковывали тело. – Стойте! – прокричала я в отчаянии, но меня услышали лишь с третьего раза. Мужчина снова махнул рукой, и пугающий звук, словно позади меня открывались тяжелые железные ворота, стих.