— Хочешь сказать, что тебе ее подбросили? — Да, у меня пропадала рубашка. Я думал, что Лиза взяла ее постирать и не успела вернуть. Знаешь, она мне очень нравилась, такая приятная к телу, но я не решался спросить у Лизы, где она. Таня, скажи, она пришла в себя? — Не знаю. — За что он их? За что? — Венчик, я думаю, дело было так. — Меня зовут Сергеем. Но если тебе больше нравится Венчик, продолжай меня так называть. — Хорошо, Ве… Сережа, дело, по-моему, было так. Ты вернулся в Тарасов, стал бродить по городу и каким-то образом наткнулся на Арсения. Он к тому времени уже закрутил роман с твоей женой. Разумеется, твое возвращение его не обрадовало, а может, и их обоих. Вместо того чтобы рассказать тебе, кто ты такой, помочь с восстановлением документов, прав на жилплощадь, тебе присвоили чужое имя. — Я рассказала про таинственное исчезновение настоящего Аясова. — Думаю, Цымбалов поднял свои старые связи и сделал тебе документы, чтобы ты хоть как-то мог устроиться в жизни. Даже если бы ты потом вспомнил, как тебя зовут, то тебе все равно бы никто не поверил. — Понятно, почему мне тот паспорт всегда казался ненужной штуковиной. — Цымбаловы свили уютное гнездышко в Князево. На деньги, полученные от продажи наркотиков, Ирина открыла магазин элитной парфюмерии, которую никто особо не покупает. Сколько хожу мимо этого бутика, там всегда пусто. И у меня тоже никогда не возникало желания его посетить. Арсений же открыл ИП, чтобы через него, как и через фирму жены, отмывать грязные деньги. Ты понимаешь, о чем я? — уточнила я на всякий случай. — Понимаю, — кивнул Венчик. — Много лет у них все шло ровно и гладко, но потом Ирина встретила тебя на пороге князевского магазина и узнала. Думаю, Цымбаловы навели про тебя справки и выяснили, откуда ты взялся в поселке. — У кого навели справки? — Про тебя в поселке знали многие. Я недавно познакомилась с одной женщиной из Князево, так она была в курсе, что ты спас Гвидона, что Федор Петрович пригласил тебя к себе в дом, что ты стал его личным консультантом. Знаешь, такие интересные истории, как правило, быстро распространяются в пространстве! Венчик… прости, я все еще никак не привыкну, что ты Сергей, — извинилась я, — может быть, ты в курсе, как и когда Бусыгины наняли Арсения? — Вика сказала, что случайно разговорилась с его женой, и та порекомендовала своего мужа в качестве мастера по ландшафтному дизайну. Знаешь, по-моему, он ничего не смыслит в этом деле. Однажды я слышал его разговор с партнером по бизнесу Федора, так у меня создалось впечатление, что тот подрядчик разбирался в озеленении и мощении дорожек лучше, чем Арсений. Значит, это он убил Вику? Понимаю, жить в постоянном страхе, что ко мне вернется память и я испорчу ему жизнь, это не в духе Цымбалова. Но почему он выбрал Вику, а не меня? — Это хороший вопрос. Возможно, его целью был ты, но по ходу дела все переигралось. В тот день в Князево было профилактическое отключение видеонаблюдения. Лучший момент было просто не подобрать. Как ни цинично это звучит, но убить Викторию, похоже, оказалось удобнее всего. Расчет был на то, что ты автоматически попадешь под подозрение, уйдешь на пожизненное, а он будет спокойно жить дальше вместе с Ириной. — И моим ребенком. — Насчет ребенка я обязательно наведу справки. Если сроки совпадут, то, возможно, придется делать генетическую экспертизу. Венчик назвал год и месяц, когда предположительно его жена должна была родить. После некоторой паузы он спросил: — Таня, неужели люди так меняются? Мы ведь с Ирой любили друг друга, иначе бы не поженились… Хотя мы часто ссорились, в основном из-за моей работы, она даже грозила мне разводом. Я, наверное, должен был уволиться, чтобы сохранить семью. Но если я этого не сделал, значит, что-то сдерживало меня… По-моему, я ревновал Ирину. Не помню, к кому именно, но такое было. Помню, однажды мы говорили с ней об Арсении. Мне просто надо было перед кем-то выговориться. Жена так странно смотрела на меня. Я тогда не понимал, что означает ее взгляд. Неужели она считала нормальным, что можно зарабатывать, торгуя наркотиками? Нет, она не такая… Но, с другой стороны, как она может жить с человеком, зная, что он ничтожество, наркоторговец и убийца? Неужели она смотрела на мою фотографию по телевизору и радовалась, что Сенька смог так удачно подставить меня? — Она уже месяц живет за границей. Похоже, Ирина боялась снова встретиться с тобой, вот и уехала, Арсений же остался, чтобы разрулить ситуацию. — А где дети? — Наверное, уехали с матерью. Сейчас же лето, каникулы. — Таня, а как ты обо всем этом догадалась? Про Арсения, Ирину… — Вот тут, — я поднесла палец ко лбу, — прокачала информацию. Цымбалов прокололся на том, что не вызвал «Скорую помощь». А Лизу он пытался убить, потому что она, скорее всего, видела его в окно, и вовсе не там, где он проектировал альпийскую горку. Возможно, она не сразу сообразила, что это ценная для следствия информация, поэтому ничего не сказала. А потом поняла, что убийца не ты, а Арсений, и спряталась где-то у друзей. Ее ошибка в том, что она продолжала ездить на машине. Думаю, Цымбалов по «Матизу» ее и нашел. Постой, если твоя рубашка пропала раньше… — Примерно за неделю до того случая, — уточнил Сергей. — Значит, — продолжила я, — он все-таки планировал подставить тебя, а не убить. — Он сделал это раньше. Сергея Викторовича Панютина уже давно не существует. Зови меня, как и раньше, Венчиком. Таня, что я должен сделать для тебя? — Поехать со мной в полицию. Поверь, так будет лучше. — Я и не против. Только вначале я хотел бы пройтись по этой улице, чтобы вспомнить еще какие-нибудь детали. — Не возражаю. * * * — Слишком много народу, — сказал Венчик, подсаживаясь в машину Остапенко. — Все куда-то спешат, разговаривают по телефону. Самокаты, велосипеды, ролики, я еле успевал уворачиваться от этого транспорта. Вчера поздно вечером здесь было тихо, никто не мешал. — Мне жаль, что ты больше ничего не вспомнил. — Кое-что вспомнил, но это мелочи. Мы въехали на служебную парковку торгового центра «Бирюза». Я поднялась к Остапенко и отдала ему ключи. После этого зашла в несколько магазинчиков и, практически не глядя, сделала покупки. Ходить полдня по ТЦ и ничего не купить — такое выглядело бы подозрительно. «Наружку» я заметила, заходя в лифт. Парни бросились к эскалатору, меня это только позабавило. На паркинге около моего «Ситроена» терся неизвестный мне молодой человек. Завидев меня, он сел за руль «Шкоды Октавия». Я предвидела такую ситуацию, поэтому четко проинструктировала Аякса, что надо делать. Как только я заехала за угол, Венчик на ходу бросился на заднее сиденье моей машины и прилег там. «Шкода» вела меня с подземного паркинга вплоть до городского управления внутренних дел. — Поднимайся, Венчик, выходим! — скомандовала я, и мы синхронно открыли дверцы. У водителя «Октавии» отвисла от неожиданности челюсть. Конечно, можно было обойтись без этого эффекта, но я люблю похулиганить и произвести впечатление на окружающих. * * * На следующий день ко мне снова пожаловал Кирьянов. — Похоже, утренний кофе стал нашей доброй традицией, — сказала я, впуская гостя. — Я сегодня не с пустыми руками, — Володька протянул мне пакет. — Купил по дороге профитроли. К кофе. — Спасибо. Я как раз собиралась его варить. Проходи и рассказывай, — я красноречиво кивнула на «жучок», который все еще торчал в дверном косяке, но Киря сделал вид, что не заметил этого. — Мы вчера вечером взяли Цымбалова, — сообщил он, усаживаясь за стол. — Однако без показаний Коняхиной предъявить ему обвинения будет непросто. — Как Лиза? — Сегодня врачи планируют вывести ее из искусственной комы. Филимонов дежурит в больнице. Надеюсь, ему позволят с ней поговорить, и она расскажет, что видела. — Как Венчик? — Сергей, — поправил меня Владимир Сергеевич. — Мы сделали запросы в то ведомство, в котором он служил. Ждем ответа. Скорее всего, Панютина сначала считали пропавшим без вести, потом признали погибшим. Иначе бы его супруга не зарегистрировала брак с Цымбаловым. Насчет него мы тоже запрос сделали. — Володя, ты не ответил, что с Венчиком. — Он пока у нас. Поверь, так лучше для него же. Все равно ему идти некуда. Он ведь бомж. — Надеюсь, вы не в одну камеру бывших сослуживцев посадили? — Таня, как ты могла такое подумать? Конечно, порознь. Лучше ты расскажи, где нашла Панютина и как догадалась, что убийца — Цымбалов? — Благодаря тебе, Володя. Ты рассказал, как себя вел этот человек, и я поняла, что именно так должен вести себя преступник. Арсений Валентинович вроде бы старался создать впечатление, что помогает следствию, но на самом деле он просто контролировал ситуацию, находясь рядом с Лизой и внушая ей страх. Он не вызвал «Скорую помощь», хотя так делают почти все, это — инстинкт. Попытаться спасти, даже если шансов ничтожно мало. У Цымбалова же этот инстинкт не сработал, потому что он точно знал — Вика мертва. — Допустим. И это все? — Не совсем. Я стала пробивать про него информацию в Интернете, и у меня создалось впечатление, что его ИП — это лишь прикрытие. Как и бизнес его супруги. Знаешь, мне и раньше приходило в голову, что бутик «Ирен-парфюм», который располагается в ТЦ «Бирюза», работает себе в убыток. Однажды я зашла туда, как только он открылся. Цены там баснословные. Ароматы же непонятного происхождения. Их никто не знает и не покупает. Найдя в Сети информацию о том, что Ирина Цымбалова является владелицей этого сомнительного бизнеса, я поехала в торговый центр, который принадлежит Остапенко, тому самому, на которого я недавно работала. Олег Валерьевич рассказал мне, что Ирина Геннадиевна исправно платит арендную плату, что практически при нулевых продажах очень странно. Еще он сказал, что около месяца назад она уехала за границу и не выходит ни с кем на связь. Напрасно Венчик пытался подкараулить там свою бывшую жену… — Выходит, ты с ним в «Бирюзе» случайно встретилась? — с некоторым недоверием уточнил Кирьянов. — Если можно назвать случайностью, что нас обоих привел в этот торговый центр один и тот же интерес, а именно — к хозяйке «Ирен-парфюм», — ответила я со всей непринужденностью. Я была готова к этому вопросу. По пути от «Бирюзы» к городскому управлению внутренних дел мы договорились с Аяксом, как объяснить нашу встречу. «Венчик, — сказала я, когда он лежал на заднем сиденье моего „Ситроена“, — тебя обязательно будут спрашивать, где ты пропадал после побега из Князево. Можешь врать им что угодно, но в одном наши с тобой показания должны сойтись. Скажи, что ты вспомнил женщину, которую видел в поселке. Соня наверняка подтвердит твои слова. Это ведь она сказала тебе, что при входе в магазин вам встретилась жена Арсения Валентиновича. Далее сошлись на Вику. Скажи, что от нее ты слышал, что супруга Цымбалова держит парфюмерный бутик в ТЦ „Бирюза“. Тебе захотелось посмотреть на свою бывшую жену, возможно, даже пообщаться с ней, поэтому ты и пошел туда. А со мной ты встретился в торговом центре случайно». — Панютин сказал, что ты уговорила его прийти к нам. Но вот где он скрывался до того, так и не ясно. Он упорно твердил, что мыкался по заброшенным дачам, но ни одного адреса назвать не смог. Кстати, объясняя, как ему удалось выбраться из погреба, Сергей тоже что-то про физику говорил… — Кирьянов достал из кармана зазвонивший смартфон и приложил его к уху. — Да, слушаю! И что она сказала за эти три минуты? Понял. Владимир Сергеевич убрал аппарат обратно в карман, но передавать мне содержание своего разговора не спешил. — Это Филимонов звонил? — уточнила я. — Он, — подтвердил Киря. — Лиза сказала, что не видела лица того, кто ее ранил. Он подошел сзади, закрыл ей одной рукой глаза, а другой ударил ножом в бок. Как убивали ее хозяйку, она тоже не видела, но обратила внимание на одну странность. Незадолго до того, как она спустилась вниз, она видела в окно, как Арсений Валентинович, прячась за кустами, пробирался от правого флигеля к воротам. Их взгляды встретились. Все, больше она пока ничего не успела сказать. Время, отведенное на посещение, вышло. — Думаю, он там бросил рубашку Венчика, которую сознательно испачкал в крови. Аякс говорил вам, что она пропала примерно за неделю до убийства? — Почему ты продолжаешь называть его так? Он — Панютин Сергей Викторович. — Не могу пока привыкнуть к этому имени. — Да, Сергей говорил про исчезновение рубашки. Цымбалов вполне мог стащить ее заранее. Слушай, какой же он наглый тип! Не испугался каждый день маячить перед глазами Панютина. А вдруг бы он его вспомнил?