— Скажите, откуда вы это взяли? Тут уж точно книги подвели вас. — Об этом в книгах нет ни слова, но они меня научили думать. — Ну и?… — До сих пор вы играли роль учителя, сейчас разрешите мне задать вам вопрос. — Разумеется, но только умный. Спрашивайте, мне очень интересно! — Почему индейцы обычно ездят гуськом? Мне кажется, не потому, что так удобно или принято. — Чтобы нельзя было сосчитать всадников. — Я думаю, мы имеем дело именно с таким случаем. — Вряд ли. Один едет впереди, потом идет конь с санями, а сзади второй апач следит, чтобы тело не упало на землю. — Возможно, но не забывайте, что они торопятся напасть на наш лагерь. С телом Клеки-Петры им быстро не поскакать, а потому, думаю, один из них повезет мертвеца, а другой поскачет за подмогой. — У вас богатое воображение. Уверяю, они и не подумают разъезжаться. Мне не хотелось возражать Сэму. Ведь я, новичок, мог и ошибаться в споре с опытным следопытом. Не сказав больше ни слова, я напряженно всматривался в след. Он привел нас к широкому руслу высохшей реки, по которому вода мчится только весной. Дно реки покрывали круглая галька и песок. Медленно продвигаясь вперед, я стал внимательно осматривать песчаные островки. Если моя догадка верна, именно здесь индейцам было удобнее всего разделиться. Если поехать вниз по высохшему руслу реки, направляя лошадь по камням, а не по песку, следов практически не останется. Второй из апачей мог продолжать путь, ведя лошадь с санями и оставляя следы, которые можно принять за следы трех лошадей. Я следовал за Хокенсом, как вдруг на песчаной отмели, среди камней, я заметил круглое, величиной с большую чашку, углубление с обвалившимися краями. В то время я не обладал еще столь проницательным взглядом и опытом, как сейчас, однако сразу догадался, что это след лошадиного копыта, соскользнувшего с камня. Преодолев русло реки, Сэм хотел, не задерживаясь, ехать дальше, но я остановил его: — Идите-ка сюда, Сэм! — Зачем? — спросил он. — Хочу вам кое-что показать. — Что? — Сейчас увидите. Я повел его вдоль берега, заросшего травой. Не проехали мы и двухсот шагов, как заметили на песке четкие следы лошади, ведущие на берег, а затем уходящие к югу. — Что это такое, Сэм? — спросил я, не пытаясь скрыть распиравшую меня гордость. Лицо Сэма вытянулось, а маленькие глазки почти вылезли из орбит. — Следы лошади! Откуда они взялись? Окинув взглядом русло реки и не увидев следов по ту сторону, Хокенс пришел к выводу: — Кто-то ехал по сухому руслу реки. — Правильно. А кто? — Откуда мне знать? — А я знаю. — Ну и кто же? — Один из наших индейцев. Физиономия Сэма вытянулась еще больше. — Один из апачей? Быть этого не может! — И тем не менее. Они расстались, как я и предполагал. Давайте вернемся к нашему следу и внимательно рассмотрим его. Я уверен, мы обнаружим, что там прошли только две лошади. — Невероятно! Давайте посмотрим! Мы вернулись, внимательно изучили след и убедились, что на тот берег вышли только две лошади. Сэм кашлянул несколько раз, смерил меня подозрительным взглядом и спросил: — Откуда вы узнали, что индейцы расстанутся в высохшем русле реки? — Я заметил внизу след на песке и сделал определенный вывод. Когда я привел его к тому месту, Сэм посмотрел на меня с еще большей подозрительностью и спросил: — Сэр, хоть раз вы можете сказать правду? — Я никогда не обманывал вас, Сэм! — Мда, я всегда считал вас прямым и честным человеком, но сейчас не могу вам верить. Вы действительно никогда не бывали в прерии? — Никогда. — И на Диком Западе тоже? — Да. — А может, вы побывали в стране, похожей на эту? — Нет, до сих пор я не покидал родины. — Так скажите мне, черт бы вас побрал, что же это получается? Является гринхорн, который еще не видел, как растет трава, не слышал, как поет земляная блоха, идет в первый раз в разведку и заставляет краснеть от стыда старого Сэма Хокенса. Я в вашем возрасте был раз в десять глупее, чтоб мне лопнуть! Что, по-вашему, должен чувствовать вестмен, у которого осталась хоть капля гордости? — Не расстраивайтесь, Сэм! — Легко сказать! Ведь я вынужден признать, что вы попали в точку, хотя до сих пор не понимаю, как вам это удалось. — Только путем умозаключений. Умение делать выводы — весьма полезное качество для человека. — Умозаключений? Не понимаю. Слишком умно для меня. — Я делал выводы вот так: если индейцы едут друг за другом, они хотят замести следы. Эти два апача ехали гуськом, следовательно, они заметали следы. Понятно? — Конечно. — Исходя из этого, я и пришел к верному решению. Настоящий вестмен должен прежде всего хорошо думать. Хотите, представлю вам еще один вывод? — Интересно. — Вот вас зовут Хокенс. На английском языке «хок» значит «ястреб». Правильно? — Да. — Итак, слушайте внимательно! Ястреб поедает полевых мышей. Я прав? — Да, если поймает, то поедает. — Отсюда можно сделать умозаключение: ястреб поедает полевых мышей, вас зовут Хокенс, значит, вы поедаете полевых мышей. Сэм открыл рот, чтобы глотнуть воздуха и собраться с мыслями, посмотрел на меня обалделым взором и вдруг завопил: — Сэр, вы смеетесь надо мной? Что за неуместные шутки? Нанести такую смертельную обиду! Это я поедаю мышей, к тому же самых поганеньких полевых? Требую удовлетворения немедленно! Как вы относитесь к поединку? — Не имею ничего против. — Отлично! Вы учились в университете? — Да. — Значит, согласно кодексу чести, вы можете дать мне удовлетворение. Я пришлю к вам моего секунданта. — Конечно. А вы посещали университет? — Нет. — Значит, согласно кодексу чести, вы не имеете права требовать у меня удовлетворения. Ясно? Сэм не нашелся, что ответить. Я выдержал паузу, а потом добавил: