– Ортега, – тихо произнес я, – я – это не он. Я не пытаюсь быть им… – Да ты даже близко не можешь с ним сравниться! – отрезала она. – Мы говорим только о перевоплощении на пару часов. – И всё? Она произнесла это голосом, твёрдым как сталь, и быстро надела очки, чтобы я не видел навернувшиеся на глаза слезы. – Ладно, – кашлянув, заявила Ортега. – Представлю тебя Резерфорду. Не вижу в этом смысла, но я сделаю, как ты сказал. И что дальше? – Трудно сказать. Мне придется импровизировать. – Как это ты делал в клинике «Вей»? Я небрежно пожал плечами. – Методика чрезвычайных посланников определяется окружающей обстановкой. Я не могу реагировать на событие, пока оно не произошло. – Ковач, я не хочу новой кровавой бойни. Это портит статистические отчёты нашего управления. – Если и будет какое-то насилие, начну его не я. – Гарантия хилая. Ты хоть представляешь, что именно будешь делать? – Я буду говорить. – Только говорить? – недоверчиво посмотрела на меня Ортега. – И всё? Я водрузил на нос неудобные очки. – Иногда этого достаточно. Глава восемнадцатая Первого адвоката я встретил, когда мне исполнилось пятнадцать. Это был тщедушный человечек, специалист по защите несовершеннолетних преступников. Он представлял мои интересы в суде, и весьма неплохо. Против меня выдвинули обвинение в нанесении незначительных органических повреждений сотруднику полиции Ньюпеста. Адвокат с недальновидной терпеливостью добивался условного освобождения и одиннадцати минут принудительного виртуального психиатрического лечения. Когда мы вышли из зала суда, он взглянул на моё, судя по всему, самодовольное и наглое лицо и грустно кивнул, словно получив подтверждение худших опасений насчёт смысла жизни. После чего адвокат развернулся и ушёл, не сказав ни слова. Я сразу же забыл его фамилию. Вскоре я попал в подростковую банду Ньюпеста, и подобные знакомства были полностью исключены. Члены банд прекрасно разбирались в компьютерной сети и писали собственные программы виртуального взлома или выменивали их у малолеток вдвое моложе на низкосортную виртуальную порнуху, скачанную из «паутины». Поймать их с поличным было непросто, и правоохранительные органы Ньюпеста предпочитали не трогать банды. Междоусобные войны были опутаны множеством строгих ритуалов и исключали участие посторонних. В тех редких случаях, когда разборки выплёскивались за пределы замкнутого мира банд и задевали простых граждан, следовали быстрые и жестокие карательные рейды. После этого парочка главарей оказывалась на хранении, а остальные члены банд получали хорошую взбучку. К счастью, я не успел подняться на вершину преступной иерархии, и меня на хранение не отправляли. Поэтому в следующий раз я попал в зал суда, когда разбиралось «Дело Инненина». У адвокатов, которых я там увидел, с тем, который защищал меня в пятнадцать лет, общего было столько же, сколько у огня из автоматического оружия с громкими звуками, издаваемыми в туалете. Хладнокровные, профессионалы до мозга костей, они настолько высоко поднялись по служебной лестнице, что, несмотря на военную форму, не подходили к настоящей перестрелке ближе чем на тысячу километров. Они акулами носились по холодному мраморному полу суда, решая единственную проблему: как провести чёткую линию между войной (массовым убийством людей, одетых в мундиры чужой армии), оправданными потерями (массовым убийством собственных солдат с существенной выгодой) и преступной неосторожностью (массовым убийством собственных солдат без ощутимой пользы). Я просидел в зале суда три недели, слушая, как адвокаты перемешивают доводы и факты в салат, и с каждым часом различия, в начале судебного разбирательства казавшиеся чёткими и ясными, становились всё более размытыми. Наверное, это говорит о том, что акулы прекрасно знали своё дело. После такого слушание простых уголовных дел стало облегчением. – Тебя что-то беспокоит? – спросила Ортега, искоса взглянув на меня. Она опустила воздушный аппарат без опознавательных знаков на морскую гальку перед стеклянным фасадом конторы Прендергаста Санчеса, адвоката. – Да так, просто задумался. – Попробуй принять холодный душ и выпить спиртного. Мне помогает. Кивнув, я протянул крохотную металлическую капельку, которую катал пальцами. – Это законно? Ортега отобрала капельку. – Более или менее. Впрочем, жаловаться всё равно никто не будет. – Замечательно. Теперь, для прикрытия, будет нужна твоя вступительная речь. Дальше я буду действовать сам. Ты говори, а я буду молча слушать. Начнём с этого. – Отлично. Кстати, Райкер был таким же. Никогда не произносил два слова, если достаточно одного. А с преступниками – так вообще молча смотрел на них. – Что-то в духе Мики Нозавы, да? – Кого? – Не важно. Ортега перевела двигатели на холостой ход, и грохот гальки о днище затих. Я потянулся в кресле и откинул люк со своей стороны. Выбравшись из машины, я увидел мускулистого верзилу, решительно спускающегося по деревянным ступеням к нам. Он был в перчатках; в кобуре под мышкой болтался пистолет, словно выставленный напоказ. Наверняка это не адвокат. – Спокойно, – вдруг произнесла Ортега. – Пока что мы действуем в рамках закона. Он нам ничего не сделает. Спрыгнув с последней ступеньки, верзила мягко приземлился на пружинистые ноги. Ортега показала ему полицейский значок. Лицо верзилы вытянулось от разочарования. – Полиция Бей-Сити. Мы хотим встретиться с Резерфордом. – Машину здесь ставить запрещено. – А я уже поставила, – спокойно ответила Ортега. – Не будем заставлять мистера Резерфорда ждать. Наступило натянутое молчание, но она правильно оценила верзилу. Недовольно пробурчав что-то под нос, он указал на лестницу и последовал за нами, держась на почтительном расстоянии. Взбираться пришлось довольно высоко, и я с удовлетворением отметил, что Ортега, в отличие от меня, запыхалась. Мы пересекли скромную веранду, отделанную деревом той же породы, что и лестница, и прошли через стеклянные раздвижные двери в приёмную, обставленную, как гостиная. На полу лежали ковры, расшитые теми же узорами, что и моя куртка, а на стенах висели картины эмфатистов. Для посетителей стояло пять кресел. – Чем могу вам помочь? А вот это уже адвокат, никаких сомнений. В приёмную вошла ухоженная блондинка в свободной юбке и жакете, вальяжно засунув руки в карманы. – Полиция Бей-Сити. Где Резерфорд? Женщина бросила взгляд на нашего сопровождающего и, получив подтверждающий кивок, не стала требовать удостоверений. – Боюсь, Кийт в настоящий момент занят. Он на виртуальной связи с Нью-Йорком. – Что ж, придется его побеспокоить, – с обманчивой мягкостью произнесла Ортега. – Передайте, что с ним хочет встретиться детектив, арестовавший его клиента. Не сомневаюсь, он будет заинтересован. – Вероятно, вам придётся подождать. – Не придётся. Женщины на мгновение скрестили взгляды; адвокат отвернулась первой. Она кивнула верзиле; тот с разочарованным видом вышел. – Я посмотрю, удастся ли мне что-либо сделать, – ледяным тоном произнесла адвокат. – Будьте любезны, подождите здесь. Мы стали ждать. Ортега подошла к окну от потолка до пола и стала разглядывать пляж; я осмотрел картины. Среди них оказались весьма неплохие. Нас обоих, в разное время и в разных местах, научили, как вести себя там, где есть системы наблюдения. Поэтому за те десять минут, пока Резерфорда извлекали из кабинета виртуальной связи, мы не обмолвились ни словом. – Добрый день, лейтенант Ортега. Хорошо поставленный голос напомнил Миллера из клиники «Вей». Отвернувшись от картины, висящей над камином, я увидел, что и оболочки у них чем-то похожи. Быть может, у адвоката она была чуть постарше, чем у Миллера, с более резкими патриархальными чертами лица, призванными моментально пробуждать уважение как у судей, так и у подсудимых. Но в целом то же самое атлетическое телосложение и приятная внешность. – Чем обязан этому неожиданному визиту? – продолжал Резерфорд. – Надеюсь, вы не собираетесь тратить моё время впустую. Ортега пропустила замечание мимо ушей. – Это сержант Элиас Райкер, – сказала она, кивнув на меня. – Мистер Резерфорд, ваш клиент только что признался в попытке насильственного похищения и создал угрозу нанесения органических повреждений первой степени перед монитором. Не желаете взглянуть на ленту? – Нисколько. А вы не желаете объяснить, почему находитесь здесь? Резерфорд знал свое дело. Он едва отреагировал на слова лейтенанта, и все же я краем глаза кое-что заметил. Мой разум нырнул в пике. Ортега облокотилась на спинку кресла. – Для адвоката, представляющего интересы человека, которому грозит стирание, вы на удивление лишены воображения. Резерфорд театрально вздохнул. – Вы оторвали меня от очень важного разговора. Полагаю, у вас есть что-то существенное. – Вам известно, что такое ретроассоциативное соучастие третьих лиц? – спросил я, не отрывая взгляда от картины. Обернувшись, я увидел, что полностью завладел вниманием Резерфорда.