– Года два-три. Задавая вопросы, офицер осматривал прихожую и часть гостиной, которую можно видеть с его ракурса. В какой-то момент он даже попытался заглянуть чуть за меня абсолютно бесцеремонным образом. – Что вы пытаетесь там увидеть? – спросил я. – Пропал человек. Мужчина, лет шестидесяти. – Проигнорировав мой вопрос, он протянул фотографию и сделал шаг, оказавшись в прихожей. Я тут же узнал изображенного на ней. Того самого, голову которого я проломил ломом пару минут назад. – Не возражаете, если я зайду? – спросил он. – Нет, но вы уже зашли. А этого человека я впервые вижу, – сказал я и вернул фотографию. – А почему вы пришли именно ко мне? – Не только к вам. Я всех опрашиваю в этом районе. Последний раз этого мужчину видели здесь неподалеку. – Если я что-то узнаю, то обязательно сообщу в полицию, – произ- нес я. – Да, хорошо, извините, если побеспокоил. – Нет, что вы, все в порядке. – Я расслабился, поняв, что он собирается уходить. – Надеюсь, с этим мужчиной все хорошо и он просто… просто сбежал от сварливой жены, знаете ли, бывает такое, и сидит сейчас себе с пивком и удочкой на пару с приятелем каким-ни- будь. – Все возможно, – ответил полицейский. Его взгляд привлек замок на моей двери. Несколько секунд он молча стоял, уставившись на дверную ручку. – Мне надо отойти по делам. У вас еще остались вопросы? – спросил я. – Как вы открыли мне дверь? – спросил полицейский. – Как? Не понял, к чему это? – Когда я позвонил в дверь, вы сказали, что ищете ключ. – А… да… он был в… – Я не вижу здесь скважины для ключа. Скважина есть только с уличной стороны. Из дома ваша дверь открывается поворотом ручки. – он уставился мне в глаза. Я не знал, что отвечать, и начал нести какую-то околесицу: – Вы знаете, это все привычка. У нас тут до этого дверь была старая, она открывалась ключом. Ее поменяли, эта теперь ручкой открывается, а я по привычке ключ ищу. Наверняка доброжелательная улыбка на моем лице смотрелась совершенно неестественно. – У кого, у вас? – спросил он. – Что? – Вы сказали: «У нас тут до этого была другая дверь». У кого «у нас»? Вы же один живете. – Э-м-м, нет, я сказал у меня, а не у нас. – Я могу пройти? – спросил он. – Конечно, проходите, – любезно сказал я. Офицер миновал прихожую и оказался в гостиной. Внутри меня все перевернулось, когда я понял, что забыл закрыть дверь на лестницу в подвал. – Чего это, у вас вниз проход есть? – зачем-то спросил он, подходя к лестнице. Как будто не видно, что есть. Я шел следом и молился, чтоб этот лоб просто свалил. Просто прямо сейчас молча взял и свалил отсюда. – Да, там у меня кладовка, всякий хлам ненужный, – сказал я. Он подошел вплотную к первой ступени. Как назло, я еще и свет внизу не выключил. Офицер стоял полубоком и поглядывал то на меня, то на лестницу, то просто озирался, будто выискивая что-то в гостиной. Мельком я глянул вниз. Вроде бы отсюда не видно ни разобранного пола, ни свертка с вытекшей кровью, ни лома с кусками мозгов несчастного человека. – Вы были внизу, когда я позвонил в дверь? – спросил офицер. Я уже боялся ему отвечать. Этот дотошный тип снова подловит меня на чем-нибудь. Но стоять молча и смотреть на него выглядело бы совсем подозрительно. – Нет, я был на кухне и отжимался, как и сказал вам ранее. У меня физкультрежим, тренируюсь теперь каждый день. Отжимание, пресс, планка, приседание и еще куча всего. Решил взяться за здоровье. Тридцать пять лет, а уже пузико появилось. Надо худеть. – Мне действительно было тридцать пять лет, когда я стал вампиром, как же давно это было… – А что вы делали сегодня в подвале? – Ходил за ковриками, – немедля ответил я. – Ковриками? – Да. Для упражнений лежа на полу. Чтоб кости не мять. Полицейский в очередной раз окинул взором гостиную и спустя пару секунд прошел в арку на кухню. – А где коврик? – спросил он. – Я позанимался, отнес его вниз, потом вернулся на кухню и начал отжиматься. Какую же я несу чушь. – Заниматься каждый день и держать коврики в подвале не очень-то удобно, – произнес полицейский и снова подошел к лестнице. Я пожал плечами, молча глядя на него. – Спуститесь, пожалуйста, – попросил офицер, – я пройду следом. – Это обыск? – спросил я. – Нет, а вы что-то скрываете? – Ничего я не скрываю. Бодрым шагом я подошел к ступеням. – Пошли, – сказал я и шагнул вниз. Спуск показался вечностью. Я прокрутил в голове все возможные варианты исхода, но ничего так и не придумал. Офицеру было на вид лет сорок, мог бы еще жить и жить. * * * Пятилетний Федька стоял в пекарне возле неразожженной печи и слушал, как отец о чем-то спорил с пекарем. Зимний ветер гулял по помещению, залетая в открытые окна. Из-за засорившегося дымохода пекарю пришлось приостановить работу. Печная комната практически проветрилась, но Федя все еще чуял запах гари. – Последний раз говорю, – грозно произнес пекарь, – или двадцатка, или найду других. – Ладно, ладно, – ответил отец, – будь по-вашему. – Вот и славненько, – сказал пекарь, – давай обвязывай его. Отец обмотал веревку, сброшенную с крыши через дымоход, вокруг Федькиной груди. – Понял, что делать? – спросил пекарь у малыша. – Папа сказал лезть вверх и скрести сажу вот этим, – Федя указал пальцем на металлический поскребок, лежащий на полу возле печи. – Да. Скреби со всех сторон, – сказал пекарь. – Поднялся повыше, ногами расперся как следует и шкрябаешь. Потом поворачиваешься вбок и снова шкрябаешь, и так по кругу. Пошкрябал – лезешь выше, но не сильно, а так, чутка, и снова шкрябаешь. Кузька тебя будет тянуть. – Ты не бойся, – сказал отец, – тебя наверху будет держать дядя за веревку, ты не упадешь. Федька подошел к печи и заглянул туда, задрав голову. Черный тоннель печной трубы уходил далеко вверх, оканчиваясь маленьким светлым проблеском. Мальчик, одетый в несколько свитеров и легкую куртку, трясся от холода и страха. – А если я застряну? – спросил Федя. – Не застрянешь, ты вон какой худой, – успокаивал его пекарь, – до тебя сюда пацан лазал, раскормленнее вдвое был. Не боись, протиснешься. Федя высунулся из печи и подошел к отцу. – Пап, может, не надо? – Ты вечером кушать хочешь? – спросил отец.