— О, тогда мы будем жить рядом. — Вот именно. — И раз в неделю сможем обедать вместе. — Договорились, — сказал он. — А иногда и ужинать. — Без Макса? — Только ты и я. — Звучит обнадеживающе. Детская слеза скатилась у нее по щеке. — Не надо, — сказал он, вытирая ее. — Я теряю тебя. — Брат с сестрой не могут жить в одном доме вечно. Это противоестественно. Звук ключа в замке заставил обоих повернуться к двери. Вошел Макс и сбросил плащ. Подойдя к нему, Мэри чмокнула его в щеку. Макс обнял ее и, игнорируя присутствие Алана, спросил: — Как ты себя чувствуешь? — Немного устала. — Все было отлично, несмотря на возражения Оберландера, — сказал Макс. — Я получил чек. — У тебя всегда это выходит, — с гордостью заметила она. Во время их разговора Алан подошел к двери и открыл ее. — Я ухожу. Еще минуту назад она мечтала о том, чтобы он ушел до того, как вернется Макс, чтобы избежать утомительных для нее перепалок. Теперь же у нее возникло чувство, что Алан исчезает из ее жизни, и что она не в силах будет вернуть его. — Не останешься чего-нибудь выпить? — спросила она. Он посмотрел на Макса и сказал: — Не думаю, что это будет разумно. Макс ничего не ответил. Он не двинулся с места, не улыбнулся, даже не моргнул. Его рука вокруг ее талии была, как каменная балюстрада, на которую она опиралась. — Мы не поговорили о том, что произошло сегодня вечером, — продолжила Мэри. — Тут есть много спорных вопросов. — В другой раз, — отозвался Алан. Ты все еще собираешься в путешествие по побережью во время каникул? — Да. Какое-то время я хочу побыть в Сан-Франциско. Там у меня есть одна знакомая, которая пригласила меня на Рождество. А потом, может, поеду в Сиэтл. — Ты позвонишь мне? — Конечно. — Когда? — Через неделю или около того. — В Рождество. — Хорошо. — Я теряю тебя, Алан. — Береги себя. — Я буду беречь ее, — вступил в разговор Макс. Алан проигнорировал его слова. — Будь осторожна, хорошо? И помни, что я тебе говорил, — сказал он Мэри. Он вышел, закрыв за собой дверь и оставив ее наедине с Максом. * * * Небольшая таверна в нижней части города была слабо освещена. В эти вечерние часы там было много народа. Макс с Мэри заняли угловую скамейку и заказали по водке с мартини. Позже им принесли сэндвичи с ростбифом и небольшую бутылочку красного вина. Съев примерно половину своего огромного сэндвича, она отложила вторую в сторону и налила себе третий бокал вина. — Не знаю, сможет ли Дэн Голдмэн оплатить свое пребывание в больнице? — Город берет на себя полное страхование полицейских, — сказал Макс. — Голдмэн был ранен при исполнении служебных обязанностей, так что он не заплатит ни пенни. — Как ты можешь быть в этом так уверен? — Я знаю, что ты хочешь видеть меня именно таким. — Не понимаю. — Я знал, что ты будешь беспокоиться об этом, и потому спросил мэра. — Даже если счета будут оплачены, он, наверное, потеряет часть зарплаты, пока будет в больнице. — Нет, — резко ответил Макс. — И об этом я тоже спросил. Она удивилась: — Ты что, читаешь мысли? — Просто я очень хорошо тебя знаю. Ты самый мягкий и добрый человек, которого я когда-либо встречал. — Нет, я не такая. Просто, мне кажется, мы должны сделать ему что-нибудь приятное. Макс положил на тарелку свой сэндвич. — Мы можем купить ему новую электроплиту или микроволновую печь. Она моргнула. — Что? — Я спросил одного из ребят Голдмэна, что бы ему доставило удовольствие. Похоже, он классный полицейский, но обстановка его кухни оставляет желать лучшего. Она улыбнулась. — Мы подарим ему и электроплиту, и печь, и лучший набор посуды и кастрюль. — Постой, постой, — прервал ее Макс. — У него обычная стандартная кухня, а не ресторан. А, кроме того, ты считаешь, ты ему что-то должна? Мэри опустила взгляд в бокал с вином.