— А другое животное? — Кто-то разрезал его на кусочки. — А Алан знает? — Еще нет. Папа, он будет очень плакать. — О Боже, бедный мальчик. — Он возненавидит меня. — Мэри... ты ведь не... — Нет, папа, я никогда не смогла бы этого сделать. — После того, что случилось на прошлой неделе... — Но это была не я! Не я! — Хорошо, хорошо! В таком случае это был сын Митчелла. — Я бы хотела, чтобы миссис Митчелл покинула наш город. — Сын Бертона Митчелла порезал Элмо. Алан не возненавидит тебя. — Но это потому, что его отец из-за меня сел в тюрьму, он приходит сюда и убивает животных Алана. — Алан поймет это, он не будет винить тебя. — Алан еще злится на меня, потому что я бросила его черепаху в бассейн на прошлой неделе. — Ты так и не объяснила, почему ты это сделала? — Какой-то голос сказал мне сделать это. — Ты заслуживаешь наказания за это, ты это знаешь. Это ведь черепаха Алана, а не твоя. — Какой-то голос сказал мне... — Кто сказал тебе? — Какой-то голос... — Мэри, иногда ты бываешь очень, очень странной. — Не уезжай, и я буду хорошей. — Я должен ехать. — Я останусь совсем одна, если ты уедешь. — Я должен ехать. — Я останусь одна с крыльями. — До свидания. — Папа, крылья! Уснувшая после принятия снотворного, Мэри перевернулась на другой бок, не чувствуя, что она одна в постели. * * * Он толкнул незапертое окно комнаты и проник внутрь совершенно бесшумно. Он прошел через спальню, вышел в коридор и направился в гостиную. Эрика Ларссон сидела на высоком деревянном стуле спиной к нему. Она заканчивала маслом картину. Ее черная кошка Саманта свернулась в клубок на невысоком кресле. Как только он показался в дверях, она подняла голову и уставилась на него своими желтыми глазами. Комната была наполнена приятным ароматом. Совсем недавно Эрика поджарила себе немного попкорна. Он подошел к ней совсем близко, когда она почувствовала его присутствие и обернулась. — Ты? — сказала она. Она была красива. Густые длинные светлые волосы. Бледное, почти прозрачное лицо. Огромные голубые глаза. Она была в джинсах и в футболке, сквозь которую проглядывались очертания ее грудей. Она поднялась со стула. — Что ты здесь делаешь? Он не ответил. Черная кошка предпочла ретироваться. Она спрыгнула с кресла и удалилась на кухню. Он сделал еще один шаг в сторону Эрики. Она отошла на шаг за высокий деревянный стул. — Уходи. Одним движением он отбросил стул в сторону. — Чего ты хочешь? — спросила она. Он достал нож. — О нет, нет. Она отпрянула к окну, выходившему на Тихий океан. Она протянула руки вперед, будто думая оттолкнуть его, если он приблизится к ней еще на шаг. — Об этом узнает Мэри, — сказала Эрика. Он промолчал. — Мэри увидит, кто сделал это, — продолжала она. Он подошел к ней вплотную. — Она сдаст тебя в полицию. Она узнает! * * * Рассвет. Черная кошка по кличке Саманта вышла из кухни, где она спряталась и уснула. Она зевнула и потянулась. Потом еще минуту она стояла с высоко вытянутой головой, прислушиваясь. В доме спокойно. Только ветер шумел по крыше. В конце концов Саманта прошла в гостиную. Рождественская елка валялась на боку. Украшения были разбросаны по комнате, многие из них разбиты и растоптаны. Саманта подошла к разбитой статуэтке ангела и засунула в его голову свою лапу. Она попробовала языком рассыпанные леденцы. Она исследовала разбитое распятие, которое висело обычно над дверью гостиной. Она обнюхала разорванные джинсы и клочки футболки. Наконец осторожно Саманта обошла тело Эрики Ларссон и попробовала языком кровь, как только что она пробовала леденцы.