— Шеф полиции? — К сожалению, да. Вряд ли будет легко убедить его поверить твоим видениям. — Если он решит, что хоть один шанс из тысячи того, что я говорю, — правда, — заметила Мэри, — то почему бы ему не начать с нами сотрудничество? В конце концов, его работа состоит в том, чтобы защищать людей в Кингз Пойнт. Лоу хитро улыбнулся. — Моя дорогая, ты должна отдавать себе отчет в том, что многие полицейские понимают свою работу несколько иначе, чем ее понимают их налогоплательщики. Они считают, что все, что от них требуется, — это гордо носить их похожую на фашистскую форму, с сиреной и мигалкой гонять по городу в патрульной машине, собирать конверты со взятками и выйти на пенсию за счет государства через двадцать — тридцать лет службы. — Ты слишком циничен, — заметила она. — Перси Остерман говорил нам, что Патмор — тяжелый человек, — добавил Макс. — Тяжелый? Он — тупой, — отозвался Лоу. — Крайне невежественный. Единственная причина, по которой его нельзя окрестить тугодумом, та, что у него нет никаких дум, которые могли бы быть тугими. Уверен, он никогда и не слышал такого слова — «ясновидящий». А когда мы в конце концов сумеем объяснить ему, что же оно означает, он никогда этому не поверит. Если что-либо не проверено его жизненным опытом, значит, этого в природе не существует. Не сомневаюсь, он будет отрицать существование Европы только потому, что никогда там не был. — Он может позвонить тем начальникам полицейских управлений, с которыми я уже работала, — сказала Мэри. — Они убедят его, что я говорю правду. — Если он не знаком с ними, он никогда не поверит ни единому их слову. Говорю тебе, Мэри, если тупость — это блаженство, то он счастливейший человек на свете. — Шериф Остерман сказал, что мы можем сослаться на него в разговоре с Патмором, что он может позвонить ему для проверки слов Мэри, — сказал Макс. Лоу кивнул. — Это может помочь. Патмор очень уважает Остермана. А я пойду к нему с вами, если вы, конечно, не против. Но должен предупредить вас, помочь лично я вряд ли смогу. Патмор меня ненавидит. — Могу представить, почему, — улыбнулась Мэри. — Кроме всего прочего, не сомневаюсь, что все, что ты сейчас высказал, ты говорил и ему в лицо. Ухмыльнувшись, Лоу сказал: — Я никогда не умел скрывать мои истинные чувства, это факт. Вы уже общались с этой подхалимкой миссис Янси? — Она была единственным человеком, кто находился сегодня в полдень в управлении, — сказал Макс. — Ну, и как вам эта преснятина? — Нам не показалось, что она очень энергична, — сказала Мэри. — Зато для него — она очень надежный работник. Мэри, рассмеявшись, глотнула сухого хереса. — Теперь вернемся к этим чайкам, — сказал Лоу. — Ты... — Ни слова больше о чайках, — прервала его Мэри. — Ни слова о том, что произошло. Достаточно. У нас впереди еще завтра. Сегодня вечером я хочу забыть об ясновидении и поболтать о чем угодно другом. О чем угодно. * * * На ужин было филе миньон, салат, жареный картофель и консервированная спаржа. Когда Макс открывал бутылку вина, которую они принесли с собой, Лоу заметил повязку на пальце. — Макс, что у тебя с пальцем? — А... я поранил его, меняя колесо. — А швы наложили? — Рана не очень большая. — Ему надо было обратиться к доктору, — вмешалась в разговор Мэри. — Но он не позволил мне даже взглянуть на нее. Было так много крови — вся его рубашка была забрызгана кровью. — А я было подумал, что ты опять ввязался в какую-нибудь драку, — заметил Лоу. — Я больше не хожу по барам, — ответил Макс. — И не ввязываюсь ни в какие драки. Лоу, подняв одну бровь, бросил взгляд на Мэри. — Это правда, — подтвердила она. — Ты работал у меня два года, — сказал Лоу. — Тогда ты не мог выдержать больше месяца, или в крайнем случае полутора месяцев, чтобы не влезть в какую-нибудь потасовку. Ты шлялся по самым грязным барам на побережье, по всем местам, где у тебя было сто шансов из ста вляпаться в какую-нибудь историю. Иногда мне казалось, что становился более пьяным от драки, чем от виски. — Может, так оно и было, — признал Макс. — У меня были проблемы. Единственное, что мне было нужно, — это чтобы во мне кто-то очень нуждался. Теперь у меня есть Мэри — и я больше не хочу драться. Хотя он и обещал не касаться в разговоре вопроса об ясновидении, Лоу не мог не заговорить об этом за ужином. — Ты думаешь, убийца знает, что ты находишься в городе? — Не знаю, — ответила Мэри. — Если в него вселился полтергейст и если полтергейст управлял теми чайками, то он, без сомнения, знает. — Думаю, что да. — А не учинит ли он это, когда ты уже уедешь из города? — Может, он и сделает так, — ответила Мэри. — Но я сомневаюсь. — Он хочет, чтобы его поймали? — Или он хочет поймать меня. — Что ты имеешь в виду? — Не знаю. — Если... — Давай поменяем тему. * * * После ужина Мэри, извинившись, вышла в туалет, находившийся в другом конце дома. Оставшись наедине с Максом, Лоу спросил: — А что ты думаешь об этом? — О том, что Лингард воскрес из мертвых? — Ты относишься к этому серьезно? — Это ты изучал оккультные науки, — ответил Макс. — Ты прочитал сотни книг по этому вопросу. Ты знаком с ней гораздо дольше, чем я. Именно ты и познакомил нас. Поэтому твое мнение гораздо важнее. Что думаешь ты? — У меня совершенно нет никаких соображений, — сказал Лоу. — Ее психоаналитик считает, что это она бросала тех стеклянных собак. — Бессознательный телекинез? — спросил Лоу. — Именно. — А раньше у нее когда-нибудь проявлялись телекинетические способности? — Нет, — ответил Макс. — А пистолет? — Думаю, что его направляла она.