— Я оплачу половину стоимости собак. — В этом нет необходимости, — уже более раздраженно заметил он. — Знаю, — сказала она спокойно. — Ведь я их не разбивала. — Я хочу сказать, Каувел не говорил о том, что ему надо заплатить. Ты пытаешься уйти от разговора о главном. — Хорошо, хорошо. Итак, каким образом я смогла заставить собак летать по воздуху? — Бессознательно. Каувел говорит... — Психиатры в таком случае всегда ссылаются на бессознательное. — А кто докажет, что они не правы? — Они — глупы. — Мэри... — А с твоей стороны — глупо верить Каувелу. Она не хотела спорить — она просто перестала себя контролировать. Ее напугало то, какой оборот принял их разговор, хотя она и не могла понять, почему это должно было ее напугать. Знание чего-то, неведомого другим, находившееся внутри нее самой, вселяло в нее ужас, хотя она никак не могла разобраться, что же это могло быть. Стоя в позе проповедника и держа в руках книгу, будто это Библия, Макс спросил: — Ты будешь слушать? Она отрицательно покачала головой, давая ему понять, что считает его слишком раздраженным, чтобы продолжать разговор. — Если я виновата в том, что его фигурки разбились, то почему бы не обвинить меня и в том, что где-то на Востоке плохая погода, или считать меня ответственной за войну в Африке, за инфляцию, за нищету, за плохой урожай в этом году? — Это — сарказм? — Ты вынудил меня. К сожалению, транквилизаторы мало чем помогли. Она испытывала сильное внутреннее напряжение, ее знобило. Подобно водорослям на мелководье, которые трепещут от слабого течения, предшествующего шторму, у нее было нервное предчувствие существования какой-то невидимой силы, которая уничтожит ее. Неожиданно она почувствовала, что источник ее страха — Макс. «Это полная бессмыслица, — подумала она. — Макс не представляет для меня никакой опасности. Он пытается помочь мне найти истину, вот и все». Обескураженная, смущенная, на грани отключения, она откинулась на подушку. Макс открыл книгу, которую начал читать, и прочел спокойным, но внушительным голосом: — Телекинез является способностью передвигать предметы или производить какие-то изменения в предметах просто силой своей воли. О таких феноменальных явлениях чаще и подробнее всего сообщалось в период кризисов или в обстановке тяжелых стрессов. Например, автомобиль поднимался вверх над ранеными людьми, или обломки металла уносились из погибавшего в огне или разрушенного здания. — Я знаю, что такое телекинез, — сказала она. Не обратив внимания на ее слова, Макс продолжал читать: — Телекинез часто ошибочно принимают за деятельность полтергейстов, которые любят поиграть, а временами оказываются злыми духами. Существование полтергейстов как астральных существ спорно и, разумеется, бездоказательно. Надо заметить, в большинстве домов, где появлялись полтергейсты, проживали девушки или юноши с серьезными схожими проблемами, или кто-либо с сильным нервным напряжением. Надо добавить, часто феноменальные явления со всей атрибутикой деятельности полтергейстов являются, как правило, результатом бессознательного телекинеза. — Это ужасно, — сказала она. — Зачем мне запускать этих собак вокруг комнаты как раз в тот момент, когда я собиралась увидеть в своем видении лицо убийцы? — На самом деле, ты совсем не хотела увидеть его лицо, и твое подсознание сбросило эти фигурки, чтобы вызволить тебя из твоего видения. — Это абсурд! Я хотела увидеть его. Я хотела остановить этого человека, чтобы он не убил вновь. Тяжелый взгляд серых глаз Макса сверлил ее, подобно ножам. — А ты уверена, что хотела остановить его? — Что за вопрос? Он вздохнул. — Знаешь, что я думаю? Мне кажется, через свои способности ясновидящей твое сознание подсказало тебе, что этот маньяк убьет тебя, если ты начнешь его преследовать. Ты увидела, что, возможно, это произойдет в будущем, и ты изо всех сил пыталась избежать этого. Очень удивленная, она сказала: — Да ничего подобного. — Боль, которую ты испытывала... — ...Была болью жертвы. Это не было предзнаменованием моей собственной смерти. — Может, осознанно ты и не ощущала опасности, — начал Макс, — но на подсознательном уровне, возможно, ты видела, что станешь жертвой, если будешь продолжать преследование в этом деле. Это бы объяснило, почему ты пытаешься сбить сама себя с толку разговорами о полтергейстах и о вселении духов. — Я не собираюсь умирать, — резко возразила она. — И не скрываюсь от чего-либо подобного. — А почему же ты боишься хотя бы просто взглянуть на это? — Я не боюсь. — Думаю, что боишься. — Я не хитрю с тобой. И не лгу. — Мэри, я пытаюсь помочь тебе. — Тогда поверь мне! Он бросил на нее насмешливый взгляд. — Ты не должна кричать на меня. — Ты же никогда не слышишь меня, если я не кричу. — Мэри, почему ты хочешь спорить? «Я не хочу, — подумала она. — Останови меня. Сдержи меня». — Это ты начал, — сказала она. — Я только просил тебя рассмотреть альтернативу твоей версии о вселении душ. А ты реагируешь крайне резко. «Знаю, — думала она. — Знаю, что я так реагирую. Но я не знаю, почему. Я не хочу причинять тебе боль. Ты нужен мне». Но вслух она только сказала: — Послушать тебя, так я никогда и ни в чем не была права. У меня всегда либо слишком бурная реакция, либо я ошибаюсь, либо иду неверным путем, либо что-то путаю. Ты обращаешься со мной, как с ребенком... — Ты сама относишься к себе со снисхождением. — ...с таким глупым маленьким ребенком. «Обними меня крепко, поцелуй меня, люби меня, — думала она. — Пожалуйста, заставь меня остановиться. Я не хочу ссоры. Я же страдаю от этого». Он направился к двери. — Сейчас не время для подобных разговоров. Ты не настроена на конструктивную критику. — Потому что я веду себя как ребенок? — Да. — Иногда ты затрахиваешь меня словами до смерти. Он остановился и повернулся к ней. — Ты похожа на ребенка, — сказал он спокойно. — Ты подобна ребенку, который пытается поразить взрослых как можно большим количеством грязных слов. Она открыла книгу на странице, которую заложила, и, отказываясь понимать его, сделала вид, что читает. * * *