— О Боже! Мой Боже! Помоги мне. — Что вы видите? — Мертвого мужчину на полу. — На полу салона красоты? — Он лысый... усы... красная рубашка. — Что вы чувствуете? Нож... Она вся покрылась испариной. Закричала. — Мэри? Мэри? — Я чувствую... женщина... он наносит ей удары ножом. — Какая женщина? Там — женщина? Она согнулась, и он схватил ее за плечи. Она вновь увидела нож, вонзающийся в плоть, но на этот раз уже не чувствовала боли. Женщина в ее видении была мертва, а потому не было и боли, которую она могла бы разделить. — Надо увидеть его лицо, надо узнать, как его зовут, — проговорила она. Убийца поднялся над телом, стоит в плаще... нет, в длинном пальто... — Нельзя упустить нить. Нельзя потерять это видение. Я должна удержать его, должна найти, где он, понять, кто он и что он такое, — и помешать ему творить эти ужасные вещи. Убийца стоит, стоит с ножом мясника в одной руке, стоит в тени, его лицо в тени, но сейчас он поворачивается очень медленно и неохотно, поворачивается так, чтобы она могла увидеть его лицо, поворачивается так, будто ищет ее... — Он знает, что я с ним, — сказала она. — Кто знает? — Он знает, что я наблюдаю за ним. Она не понимала, каким образом так может быть в действительности. И, тем не менее, убийца знал о ней. Она была в этом уверена, это ощущение было у нее глубоко внутри. Неожиданно полдюжины стеклянных собачек соскочили с демонстрационной полки и, пролетев по воздуху, достаточно сильно ударились о стену рядом с Мэри. Она вскрикнула. Каувел повернулся посмотреть, кто мог швырнуть их. — Что это такое, черт возьми? Будто они вдруг ожили и обрели крылья. Еще одна дюжина стеклянных собак оказалась сметенной с верхней полки. Они отлетели, сверкая, как кусочки разбитой призмы, к самому центру комнаты: отскакивали от потолка, разбивались друг о друга, издавая музыкальный перезвон, похожий на китайскую музыку. Затем они устремились к Мэри. Она, подняв руки, закрыла ими лицо. Эти миниатюрные фигурки набросились на нее с большим ожесточением, чем она могла предположить. Они впивались, будто осы. — Остановите их! — крикнула она, не будучи уверенной, к кому именно она обращается. Цербер с выдающимся впереди рогом стукнул доктора в лоб между глаз, и у него потекла кровь. Каувел отшатнулся от полок и двинулся в ее сторону, пытаясь загородить ее своим телом. Другие десять или пятнадцать собачек плясали вокруг по комнате. Две из них пробились через стеклянную панель в бар, другие раскалывались о стену рядом с Мэри на мелкие кусочки, а кусочки и осколки цветного стекла впивались в ее волосы. — Похоже, они пытаются убить меня! — Она изо всех сил, но без видимого успеха пыталась справиться с истерикой. Каувел зажал ее в угол. Большая часть стеклянных собачек металась по комнате, налетала на стол психиатра, разбрасывая подшитые по папкам бумаги. Керамические фигурки сталкивались с хрупкими образцами венецианского стекла и, не разбиваясь, поднимались вновь, как сумасшедшие, зигзагами перемещались из одного конца комнаты в другой, осыпая осколками склоненную голову Мэри. И вот новая эскадра собачек начала полет. Они плясали в воздухе, угрожающе скапливались и кружились вокруг Мэри, отлетали в сторону и вновь возвращались с еще большей решимостью, ударялись о нее с немыслимой силой и роились вокруг, подобно саранче. И так же неожиданно, как начался, весь этот кошмар вдруг прекратился. Почти сотня стеклянных миниатюр осталась на демонстрационных полках, но они не двигались. Мэри с Каувелом приникли друг к другу, не доверяя наступившему покою, ожидая нового нападения. Но тишина восторжествовала. Она была не в состоянии контролировать дрожь, которая волнами сотрясала ее изнутри. — Вы в порядке? — спросил он, увидев в зеркале, что он сам весь в крови. — Не надо было мне желать увидеть его лицо, — ответила она. Каувел был изумлен. Не понимая, он уставился на нее. — Его лицо, — повторила Мэри. — Не надо мне было желать увидеть его лицо. — О чем вы говорите? — Когда я пыталась в видении увидеть лицо убийцы, что-то остановило меня, — сказала она. — Что это могло быть? Каувел растерянно смотрел на осколки стекла, валявшиеся по всему кабинету. Осторожно начал снимать осколки с плеч и рукавов своего пиджака. — Это сделали вы? — спросил он. — Что? — Заставили собак летать? — Я? — А кто еще? — О нет. Как я могла? — Но кто-то сделал это. — Что-то. Он уставился на нее. — Это был... дух, — сказала она. — Я не верю в жизнь после смерти. — Что касается меня, до этого момента я тоже не была уверена в этом. — Итак, нас посетил дух? — А что еще? — Есть много вариантов, — сказал он, озабоченно глядя на нее. — Я не сумасшедшая, — сказала она. — А я разве это говорю? — Мы видели полтергейст в действии. — И даже сейчас я не верю в них, — проговорил он. — А я — да. Я видела, что они вытворяли, и раньше. Но я не была уверена, духи это или нет. А теперь я уверена. — Мэри... — Полтергейст. Он появился, чтобы я не смогла увидеть лицо убийцы.