— А с вами? — Травма головы? Нет. — Да. Она сделала глоток бренди. — Какой замечательный вкус. — Вы получили подобную травму, когда вам было шесть лет. Вы упоминали об этом несколько раз, но никогда не желали продолжать тему разговора. — Я и сейчас не хочу продолжать его. — Но вы должны, — сказал Коувел. — Ваш отказ говорить об этом и есть доказательство, что... — Что-то вы разговорились сегодня, — ее голос стал жестким и слишком громким. — Я плачу вам за то, чтобы вы слушали меня. — Вы не платите мне. Его голос, как всегда, был мягким. — Я могу сейчас же встать и уйти. Он снял очки и стал тщательно протирать их носовым платком. — Без меня, — резко сказала она, пытаясь вывести его из состояния безразличного спокойствия, — вы никогда не собрали бы материал, чтобы написать такое огромное количество статей, сделавшее ваше имя известным среди собратьев по профессии. — Статьи — это не самое главное. Если вы так хотите уйти, уходите. Вы хотите разорвать наше соглашение? Она поглубже забралась в кресло. — Извините. Она редко повышала голос и никогда не кричала на него — она резко покраснела. — Не надо извиняться, — ответил он. — Но вы никак не хотите понять, что то, что вы пережили двадцать четыре года назад, может быть ключом к решению всех ваших проблем. Это может быть причиной вашей бессонницы, периодических глубоких депрессий, внезапных приступов беспокойства. Она почувствовала слабость и закрыла глаза. — Вы очень хотите убедить меня в этом. — Это было бы замечательно. — Тогда помогите мне начать. — Вам было шесть лет. — Шесть... — И у вашего отца тогда водились деньги. — И большие. — Вы жили в небольшом поместье. — В двадцать акров. В нем был огромный ухоженный парк, в котором постоянно... постоянно работал... — Садовник. — Садовник, — повторила она. Она больше не заливалась краской — щеки были холодны, руки ледяные. — Как его звали? — Не помню. — Неправда, вы помните. — Бертон Митчелл. — Он вам нравился. — Сначала да. — Вы говорили как-то, что он дразнил вас. — Поддразнивал. Шутя. И еще он придумал мне имя. — Какое? — «Непослушность». И звал меня так, будто это было настоящее имя. — А вы были непослушны? — Напротив. Он просто дразнил меня. Он взял это из детской песенки «Мэри, Мэри, непослушная совсем...». — А когда Бертон Митчелл перестал вам нравиться? Как ей захотелось вдруг оказаться сейчас дома. С Максом. В его сильных объятиях. — Когда Бертон Митчелл перестал вам нравиться, Мэри? — В тот день, в августе. — А что случилось? — Вы знаете? — Да я знаю. — Зачем вы спрашиваете тогда? — Потому что мы никогда не преодолеем эту проблему, если не проанализируем ее с самого начала. — Я не хочу больше говорить об этом. Но его голос стал жестким: — Что случилось в тот день в августе, когда вам было шесть лет? — Вы приобрели за последнее время каких-нибудь новых стеклянных собачек? — Что сделал Бертон Митчелл в тот день в августе? — Он пытался изнасиловать меня. * * * Шесть часов. Ранний зимний вечер. Воздух свежий и холодный. Он оставил машину у бара и пошел на север вдоль трассы. Сзади его постоянно обгоняли машины. В одном кармане у него был нож, а в другом — револьвер. Он держал и то, и другое в руках. Гравий шуршал под его ботинками. Порывы ветра от проезжающих машин обдавали его, пробегая по волосам. Пальто постоянно прилипало к ногам. Салон красоты «Современные прически» занимал небольшое, специально для этого предназначенное здание на главной улице северной окраины Санта-Аны. Стилизованная тростниковая крыша, окна со свинцовыми переплетами, оштукатуренные стены с заостренными выступами — здание напоминало коттедж в стиле английского загородного дома — все было выполнено в духе старины, кроме фонарей, освещавших фасад здания, и еще ярко-розовой и зеленой краски. Квартал был сугубо коммерческий. Станция техобслуживания, ресторан быстрого обслуживания, дюжина мелких офисов, расположенных в близлежащих домах. Все они гнездились в свете неоновых огней в тени пальмовых деревьев, окаймленные живой зеленой изгородью. Они расцветали, как ядовитые цветы, в воздухе округа Оранж, пропитанного запахом денег. Чуть южнее «Современных причесок» расположился салон по продаже импортных автомобилей. Ряд за рядом сверкали в ночи лоснящиеся автомобили. И только ветровые стекла и металл враждебно поблескивали в туманном освещении. Севернее, за салоном красоты, находился кинотеатр с тремя залами, а позади всего этого торговый центр.