«Ладно, поговорите, но о чем? Я же пришел их уничтожить, — ответил я, с тоской представив, как много работы мне предстоит. — Впрочем, чего же не поговорить…» Спиннеры удалились, а я продолжил заливать всю округу темной энергией. Представил, что, возможно, когда-то некоторые из этих камней были Предтечами, прожили несколько жизней в телах Древних, а потом, когда носители закончились, а наша галактика была выжата досуха, отправились сюда. Интересно, здесь тоже были разумные, которые не справились с ними? «Прекрати уничтожать их части, — передала слова немертинов Виктория спустя пару минут. — Они ощутили опасность, признают твою силу и готовы на жест доброй воли: если ты дашь им возможность поговорить с тобой, каждый немертин нашей галактики будет отключен от общей квантовой сети». «И что это значит?» «Зараженные снова станут собой, лишившись памяти немертина. Их личности будут перезаписаны с момента до заражения». «Согласен», — тут же ответил я, с болью вспомнив своих первых космических друзей — Ирвина, Шака, Юто и Хоуп. Вот они удивятся: только что бродили в свой первый день по Галактическому рынку и — бац! — уже на Земле! Хотя от такой новости они только обрадуются. «Сделано, — удовлетворенно сообщила Виктория. В отличие от Марии и юной Алисы, старший спиннер-матриарх, очевидно, относилась к немертинам лояльно. — Ни один немертин нашей галактики больше не функционирует. От себя добавлю, что слова Властителей истинны, подтверждение обрыва связи зафиксировано нами: отключенные больше не немертины, а та материя, в которой они существовали в момент отключения». Один огромный валун свалился с моих плеч, и я ощутил такое облегчение, что на мгновение даже посочувствовал немертинам. Лежат себе, не способные ни на что без носителя, ни ручек, ни ножек… Вот только менее опасными они не стали. Люди уже изучают эту галактику и, кто знает, через год или век, но снова наткнутся на немертинов. Где тогда буду я — неизвестно. Бесчувственным камням что век, что эпоха — все едино. Оставлять такие риски для потомков, когда сорняки можно вырвать с корнем, глупо. Но сначала послушаю, чего хотят немертины. «Уничтожение этого Очага некритично для Властителей, — начала переводить мысли немертинов для меня Виктория. — Они появились вместе со вселенной, они — ее неотъемлемая часть и существуют в бесконечном множестве галактик. Уничтожив этот Очаг, ты снизишь вероятность столкновения будущих поколений твоей расы с Властителями, но не уберешь ее вообще. Властители предлагают договор: они никогда не тронут ни одного человека, если ты оставишь этот Очаг в покое». «Им можно верить?» «Это не вопрос веры или неверия, друг, — ответила она. — Ты можешь верить в свет или не верить, но это не отменит существования фотонов, так же работает договор с Властителями. Если ты его заключишь, он коснется всех немертинов вселенной, это изменит их суть, они просто перестанут реагировать на людей». «Если так, я хочу расширить действие договора на все расы Коалиции Сидуса, включая еще не ставших ее членами, не ограничиваясь этой или нашей галактикой, а только всей вселенной во всех измерениях», — сказал я, надеясь, что люди доживут и до такой экспансии. «Сделано, — спустя секунду доложила Виктория. — Мы можем покинуть планету». И все? Так просто? Все-таки прав был мой первый сержант — выстрелить всегда можно успеть, но сначала лучше попробовать договориться, а договориться, как он утверждал, можно хоть с чертом лысым. Тем более одного такого я встретил совсем недавно. Но верить всякой нечисти… Проверить-то истинность обещаний немертинов невозможно. «Алиса? Мария?» «Подтверждаю слова Виктории», — ответила Мария. «Я тоже подтверждаю ее слова, большой друг, — сказала Алиса. — Я понимаю твои сомнения, ведь в вашей культуре обман — поведенческая норма. Не обманешь — не поедешь, люди обманывают друг друга, чтобы не раскачивать лодку, обманули дурака на четыре кулака, да много всего в твоей голове связано с этой вашей особенностью». «Ты там тайком с Оран’Джахатом, Кемой и Тианом общалась, что ли?» — удивился я таким познаниям юного спиннера. «Не общалась, — я прямо услышал в ее словах вздох. — Читала мысли. Они очень гордятся тем, как хорошо разбираются в культуре хомо. А что касается немертинов — дело сделано. Теперь, если ты все же обманешь их, мне будет за тебя стыдно. И страшно за ваших потомков: Властители сделают все, чтобы наказать за нарушение сделки». «Ну и черт с ними, — скорее подумал, чем ответил Алисе я. — Полетели с этой унылой планеты». Подчиняясь то ли интуиции, то ли здравой мысли, что неплохо было бы сохранить связь с Очагом немертинов, я подобрал один камень и забросил его в инвентарь. Никогда не знаешь, что может пригодиться. И только после этого, убедившись, что спиннеры во мне, занял место в модуле, закрыл щель и дал команду на взлет. Уже на орбите, прикидывая дальнейший план действий, я подумал, что «Дыхание Предтеч» — жуткая штука, если ее испугались даже немертины, но в мои мысли тут же вмешалась Алиса: «Не хочу тебя разочаровывать, Большой друг, но дело не в тебе и твоих реликтах». «Тогда в чем?» «В твоем модуле. Мы же тебе говорили, что немертины не смогли покорить спиннеров из-за нашей формы существования? В основной фазе мы им просто недоступны. Но у этого есть и обратная сторона: мы тоже не в состоянии навредить им. А теперь подумай, что есть твой модуль?» «Твою мать, ты о гиперкубиках?» «Да, друг?» — откликнулась Мария, но, поняв, что слишком буквально поняла мою мысль, умолкла. «Именно, — ответила Алиса. — То, что гиперкубы дружелюбны к тебе, не значит, что они не в состоянии поглотить и преобразовать в себя немертинов. Даже нам страшно представить их возможности. Причем, учитывая, что они существуют в бесконечном числе измерений… Это только предположение, но гиперкубы могли выявить все квантовые связи и уничтожить все Очаги во всех галактиках». Я долго боролся с соблазном вернуться и все-таки кардинально закончить дело. Но кем я буду в глазах тех же спиннеров, если так поступлю? Уж точно не тем, кому можно доверять. Нет, договор есть договор. Но гиперкубики! Ну и монстра я приручил… Такой красавец, и все еще безымянный! Нужно дать имя. Вот только кому: ему, тому первому гиперкубику, решившему, что я его родитель, или всем им, что стали частью модуля? Хотя все равно, наверное, они одно целое. Гипер… гипер… Ага. — Эй, кубик! Нарекаю тебя Гиперионом! Голоэкран панели управления дернулся, и на нем появилось три символа: :-) — Кажется, имя ему понравилось, — пробормотал я, устав удивляться. — Гиперион, слабо прыгнуть сразу к Ингусу? Из этой галактики — сразу в нашу? Даже спиннеры не успели среагировать, когда обзорная панель сменилась синевой гиперпространства, а через несколько секунд я увидел Ингус — планету, которую люди назвали Базаром и где меня ждала Лекса. Галактику и человечество спас, осталось убедиться, что немертины меня не обманули, вернуть реликты Опустошителям, вида своего первым, ну и заодно проверить, что записано на втором информационном стержне из артефакта Предтеч. А еще нужно найти пропавший человеческий лайнер. Но все же сначала — пара дней передышки. Снова подумав о Лексе, я невольно улыбнулся и решил, что «Энергию Предтеч» верну чуть позже. Надо испытать ее в другом деле. Глава 21 Вида своего спаситель Рехегуанский клан Джехека стал на своей родной планете не только изгоем, но и предателем. То, что клан присваивал себе находки, найденные на планетах Предтеч, для рехегуа было нормально, как и то, что Джехека искусно лавировали между враждующими рехегуанскими кланами, умудряясь сохранить нейтралитет и прилично заработать. Даже на связи с Опустошителями закрывали глаза, все равно доказательств этим слухам не было. Чего не потерпели на Са’Иха, так это того, что Джехека приняли к себе представителей других рас Коалиции: сначала дерзкого и воинственного рапторианца, потом тру-каккерлака, а дальше счет инопланетянам в рехегуанском клане потеряли, их стало слишком много, и все нагло разгуливали по улицам Корасо, сердца рехегуанского Ядра кланов. Новый дом Джехека нашли на Ингусе. Их лидер рехегуа Немукко сейчас сидел передо мной и рьяно торговался. Составивший мне компанию Убама, который и рассказал об этом клане, молча краснел, что выражалось в скрежете суставов, и стыдился соплеменника. Хотя, может, стыдился и другого — что бросил меня на безымянной планете наедине с Гиперионом. — Несогласие: нет, хомо, ты просишь о невозможном, — сказал Немукко. В черном стержне с квадратным сечением он опознал носитель информации Предтеч, считывать которые его клан умел и, более того, сделал на этом имя. — Если я продам тебе порт чтения древних носителей информации, меня свои же рехегуа разберут на моды, а краеугольный камень пропустят через дезинтегратор. Не продам даже за тысячу монет! — под конец он поддал интонаций своей монотонной речи, что выразилось в повышении громкости. Я сдержал улыбку. Может, на Са’Иха и Ингусе Немукко и слыл прекрасным торговцем, но после опыта жизни в трущобах на Земле его нехитрые уловки считывались на раз. «Даже за сто монет» звучало понятно — за тысячу не продаст, а за две — может быть. А камень преткновения был в том, что я не хотел считывать инфостержень Предтеч с их устройства, дав им тем самым возможность и самим ознакомиться с его содержимым. Порт же для чтения, существующий в виде специального мода, продавать он отказался. Но это «тысяча монет» прозвучало уже в четвертый раз, как тот порог, с которого «нереально» может превратиться в «почему бы и нет». — За тысячу не продашь, понял, — сказал я. — Но могу предложить груз ксеннита стоимостью в три тысячи, причем я о цене Сидуса. Здесь, на Ингусе, его вообще не купить, так что ты сможешь назначить любую цену. — Недоумение: зачем он мне? На Ингусе нет технологий, в которых он применяется. — Немукко покрутил всеми шестью манипуляторами. Этот рехегуа выбрал почти гуманоидную форму, но прирастил сразу шесть рук и четыре ноги, отчего напомнил мне мифического паучьего бога. — Если ты такой умный, то сам продай свой ксеннит, а потом приходи, хомо. В клане Джехека нет никого с показателем «Разума» меньше двадцати. В их системе двадцать было минимумом, чтобы ты считался умнее дебила. — То есть дураков нет, — притворно вздохнул я. — Что ж, жаль, что нам не удалось договориться. Всего тебе доброго, рехегуа Немукко. Поднявшись из-за стола, я направился к тому, за которым устроилась моя команда: Оран’Джахат, Кема, Тиан, Лекса и бандиты Триады. Следом, поскрипывая новыми манипуляторами, покатил Убама. — Постой, хомо, — донеслось сзади. Я обернулся, и рехегуа постучал манипулятором по столу — садись, мол, мы не закончили. — Тысяча монет и ксеннита на три — за порт чтения разового действия, — предложил Немукко. — Перенесешь информацию в память или на другой носитель. Если повезет, продашь с выгодой! — По рукам. — Тогда жди здесь, я скоро вернусь с портом чтения. Немукко зацепился манипуляторами за балки на потолке и, проворно ими перебирая, последовал к выходу из заведения. — Ты переплачиваешь, — проскрежетал Убама. — Я знаю. Надеюсь, информация того стоит. Из Бездны я вернулся позавчера. День на Ингусе равен примерно сорока часам, так что у меня было много времени, чтобы отдохнуть и провести время с Лексой. Гиперион остался возле Ро-Ингуса, стационарной станции, с которой я телепортировался на Базар. Мое возвращение прошло поначалу незамеченным — меня встретили тру-каккерлаки, которые привели крепака Уантежа, а его территорию я уже не покидал. Выслушав мой недолгий рассказ о договоре с немертинами, тот по моей просьбе привел Лексу. Только ее, потому что остальные, узнав, что я здесь, могли поднять панику. Особенно ксеннианка Синханни, для которой я перестал быть хомо Картером, а стал измененным гиперкубиками и, возможно, мутагенами. Все-таки до конца она мне не поверила, когда я убеждал ее в том, что мутагены Ксенны мне не грозят. Об этом рассказала Лекса, которая, увидев меня, среагировала как обычно: запрыгнула мне на шею, обняв всем, чем могла.