Новички Сидуса из расы гурита уже покинули таверну, зато на том же месте, где сидели они, расположилась просто-таки необъятная женщина в канареечно-желтом деловом пиджаке и мини-юбке. Причем сложенная настолько пропорционально, что лишний вес смотрелся гармонично, будто его нет вовсе. За ее широкой спиной мог бы спрятаться даже я, а рост был у нее такой, что на барном стуле полутораметровой высоты они сидела, уперевшись подошвами в пол! Росту в ней не меньше двух с половиной метров, ближе к трем. Детство на Луне или Марсе? Или она астер из Пояса? Женевьева Корде, хомо, новичок 0-го уровня Родная планета: Земля, Солнечная система. Почувствовав мой взгляд, она обернулась, и я увидел, что женщина привлекает внимание не только ростом и обильной формами фигурой, но и образом. С ярким костюмом выгодно контрастировали роскошные фиолетовые локоны и такого же цвета живые огромные глаза, в которых можно утонуть. Она скупо кивнула. И — никаких эмоций на точеном лице с высокими скулами, как у мраморной греческой богини. Похоже, женщина происходит из очень богатой семьи — очевидна работа генетических инженеров в проектировании этой безупречной внешности. — Мистер Райли, полагаю? — Мимолетно мазнув взглядом по моему профилю, снова кивнула она. — Понятно. Присаживайтесь, Картер. Не могу сказать, что наш разговор будет коротким. Ее звонкий и чистый голос слабо сочетался с внешностью и больше подошел бы юной учительнице младших классов. — А я не уверен, что могу себе позволить долгий разговор, хомо Женевьева Корде, — ответил я, присаживаясь рядом. — Поэтому давайте сразу к делу. — Одобряю, хомо Картер Райли, — скупо улыбнулась она. — В любой непонятной ситуации придерживаетесь формального стиля общения? Но прошу вас, давайте опустим условности. Мы не знакомы, но я знаю о вас больше, чем Лекса Шеппард, поверьте. — Она наклонилась и заговорщицки прошептала: — Намного больше. Вы мне, скажу прямо, как родной… — Чего желаете, мистер Райли? — перебив ее, поинтересовался бармен. Впрочем, он не слышал ее шепота. — Заказывайте, Картер, я угощаю, — сказала Женевьева, отстранившись. Я глянул на то, что пила она, чистый виски, даже безо льда. Причем двойной. — Воды. Бармен принял заказ, а женщина неодобрительно скривилась: — В этом заведении вода стоит дороже хорошего алкоголя. Говорят, что родниковая, из земных источников, но ведь врут же? — Давайте к делу, Женевьева. Лекса сказала, что вы тоже из… — Она накрыла мне рот рукой, заставив замолчать, и активировала купол, защищающий нас от чужих ушей. — … Института. Чем могу быть полезен? — Надеюсь, вы не во всем такой торопыга, — несколько недовольно ответила она. — Да, мы с вами из одной организации. Впрочем, здесь и сейчас я представляю интересы не только Института, но и всего человечества. — Поясните. — Мы в некотором роде коллеги, поэтому я буду говорить с вами откровенно, — сказала она, залпом опрокинула виски и жестом заказала еще. — Видите ли, Картер, все, что происходит вокруг вас… не поддается логике. Даже с учетом того, что вы первый хомо для Разума, с которым он посредством артефакта на Марсе вошел в контакт. Как это называется? Что-то вроде в своем роде первый? — Вы и это знаете? — Карпович поделился со мной всем, что у него было по вам. — Так речь обо мне или о том, ради чего вы на Сидусе? — Это одно и то же, Картер, — вздохнув, ответила Женевьева. — Я расследую дело о пропавшем шаттле. Изначально речь шла еще и об исчезновении пассажирского лайнера, везущего сотрудников Первой Марсианской на Цереру, но ваше судно нашлось на Сидусе, а вот о шаттле, в чью зону гиперпрыжка вы попали, нет никакой информации. А в нем, помимо экипажа, находилось более сотни не самых последних представителей цивилизации хомо. — Уверен, что все пропавшие были неординарными людьми, — согласился я. — Все-таки не каждый может себе позволить заплатить сорок-пятьдесят миллионов фениксов за место. — Берите выше — по пятьсот. Это вам не краудфандинговый одноразовый транспорт, забитый людьми, как консервная банка. Эти люди летели в комфорте, кроме того, никто не был налегке, каждый вез приличный багаж. Но дело не в этом. Главное, что теперь, спустя месяц, об этом шаттле все еще никакой информации! — Разум? — Оказался не в силах помочь. Никто не знает, куда делся шаттл. — Она развела руками, потом снова выпила, и снова залпом, заказала еще, опять двойной, и продолжила говорить: — Я наняла космического следопыта высочайшей квалификации, способного по остаточному полю гиперпрыжка выяснить если не координаты, то хотя бы сектор галактики, куда был совершен прыжок. Для этого мне пришлось самостоятельно собирать данные, ведь чужим по какой-то причине больше нет доступа в Солнечную систему, а для этого — зафрахтовать полупиратский шаттл с Базара — другого свободного в то время не нашлось… — Женевьева помрачнела. Видимо, воспоминания были не самыми радужными. — В итоге рехегуа-следопыт содрал с меня сотню монет, оплаченных безутешной родней пропавших, и сообщил, что шаттл отправился к Сидусу. Вы представляете, Картер? — То есть он сообщил вам о судьбе нашего лайнера, а не шаттла? — Вот именно! — воскликнула Женевьева и ударила кулаком по барной стойке. — Рехегуа заверил, что других прыжков из той точки не было в последние несколько гектотиков! Но куда мог деться шаттл? — Аннигилировался? — пожал я плечами. — Нет, это было первой версией. — Она мотнула головой так сильно, что хлестнула меня фиолетовой прядью по лицу. — Системные сканнеры не регистрировали там вспышек и энергетических выбросов, а последующие анализы не нашли ничего, что могло бы свидетельствовать об уничтоженном шаттле. Он просто исчез. — Как сказал мне приветствующий огья Муракиа, еще одной загадкой на Сидусе больше. Если даже Разум не в силах вам помочь, то я уж точно буду бесполезен. Думаю, вы уже опросили всех прочих пассажиров лайнера — я не сообщу вам ничего нового. Женевьева помолчала, глядя на меня. В ее глазах я прочел печаль и досаду, но не от ситуации, а от того, что я ее в чем-то разочаровал. — Родственники пропавших разослали тысячи миниатюрных роботизированных скаутов в самые разные сектора галактики, — проговорила она. — Конечно, это лишь соломинка, за которую хватается утопающий, ведь найти пропавший шаттл даже в рамках Солнечной системы — задача непростая. А тут галактика, сотни миллиардов звездных систем. И снова пауза, выжидательный взгляд в расчете на то, что я перехвачу нить разговора и скажу то, чего она ждет. Но я все так же не понимал, к чему она клонит. Думает, что вида своего первый владеет определенными навыками поиска? Хм, вряд ли она настолько наивна… Минутку, а ведь она может знать от Лексы о технологии сгибания пространства, да даже если и нет, она ведь наверняка в курсе ситуации с Церерой, которую я перенес к Сидусу! Что ж, примерно понятно, чего она ждет, но все же пусть скажет сама — не собираюсь играть в ее игры. Не то чтобы мне было плевать на пропавший шаттл, но я не помню, чтобы мне кто-то так же помогал искать Ирвина, Юто, Шака и Хоуп. — Картер, — вздохнув, снова заговорила она. — Представьте, что мы: люди, рапторианцы, огья, вольтроны, да’ари, наоту, рехегуа и все остальные — всего лишь дети, а Сидус — игровой сервер, на котором мы все познакомились. Мы общаемся, торгуем, обмениваемся знаниями, и в целом всех все устраивает. Но наши с ними совокупные знания о мире — капля в море. Каждый хорошо знает свою улицу, неплохо — район и даже город. Представили? — Представил. — В этом примере галактика — это вся планета, а мы, цивилизации из разных концов галактики, дети. Наши совокупные знания о галактике не покроют и доли процента всего пространства! — Вы говорите о ясном и смутном пространстве, Женевьева, — кивнул я. — Если считать, что пропавший шаттл не уничтожен, а просто куда-то переместился, то он где-то в смутном пространстве. — Если вообще не в другой галактике, — проговорила она, отведя взгляд. — Но нет, это потребовало бы столько энергии, что наше солнце бы погасло. — Вы предлагаете заняться поисками мне? Сразу скажу — нет, спасибо, у меня иные планы. — Дослушайте, — поморщилась она. — Сначала о том, что произошло с шаттлом и вашим лайнером. В момент гиперпрыжка шаттла к Сидусу, как это обычно происходит, две точки в галактике соединились тоннелем в гиперпространстве. Разум уловил присутствие рода своего первого, то есть ваше, Картер, и предпочел перетащить к себе лайнер. Шаттл при этом отправился в неизвестность, потому что должен был куда-то деться, такова природа гипердвигателя, но не мог отправиться по тем же координатам, что и лайнер, сработало известное всем астрофизикам Ограничение Хутана, гласящее, что любые конечные координаты для гиперпрыжка действительны лишь однажды. То ли Предтечи заложили это в свои гипердвигатели, то ли мироздание в целом так работает. Я впервые слышал о таком правиле, но Кодекс подтвердил и дополнил услышанное. Стало понятно, почему гиперпрыжки к Сидусу происходят все дальше от станции. — Таким образом, Картер, именно вы, пусть и неумышленно, виновны в том, что сотни великих представителей цивилизации хомо пропали. — Постойте… — Граждане с высочайшим рейтингом, великие ученые, творцы, исследователи, инженеры, технологи, лучшие представители своих профессий — великие, Картер. — Как так получилось? И почему я впервые об этом слышу? — Может быть, потому, что они не звезды шоу-бизнеса и не знаменитости? — Женевьева хмыкнула. — Это была секретная миссия. Правительство спонсировало этот полет на Сидус для граждан высокой категории, вошедших в пожилой возраст или неизлечимо больных. Планировалось, что каждый из них будет исцелен, а также получит все доступные модификации, которые помогут им в дальнейшей работе. Финансировалось все из личного фонда президента Шеппарда, но, чтобы избежать возможных инсинуаций, все равно держалось в секрете. — Люди взвыли бы, услышав, что с их налогов вылечат не их? — Вот именно, — выпив виски, выдохнула Женевьева. — Плевать они хотели на заслуги великих. Каждый второй задал бы вопрос: а почему не я? Почему не он? С какой стати Шеппард решает, кому жить, а кому нет? Потребовали бы провести выборы и даже не вспомнили бы, что миссия оплачена не налогоплательщиками. — О, наши люди бы навыбирали, — усмехнулся я. — Задачу понял, важностью проникся, но все еще не представляю, чем могу помочь. — Что вы слышали о детекторах разума, Картер? — Ничего, — удивленно ответил я, сделав мысленный запрос к Кодексу. — Естественно. В Кодексе нет неподтвержденных данных. Зато они есть в Институте. Мы собираем всю информацию, которая может представлять интерес для человечества. Детекторы разума позволяют удаленно сканировать отдаленные сегменты галактики, причем настройки отсекают лишнее, и в результате можно найти, скажем, только белково-углеродную разумную жизнь и рассчитать ее биомассу. — Все равно что микроба искать с фонариком в пустыне ночью. Галактика, сами говорили, бескрайняя. Да и где взять этот детектор разума? Откуда у вас информация о нем? — Вот здесь без тебя не обойтись. — Она перешла на ты. — У нас есть информация о планете, на которой наш скаут обнаружил следы присутствия Предтеч. Связь с ним прервана, но для нас это скорее плюс — признаки, свидетельствующие, что на планете может быть артефакт Предтеч. Женевьева замолчала, позволив обдумать ее слова. Я же сразу понял, чего она хочет и почему, а думал о другом — не просто так Лекса задержалась. Похоже, она писала рапорт обо всем, что со мной произошло, и выдала свои выводы: артефакты Предтеч выдают знания тем могущественнее, чем выше статус того, кто их получает. — Думаете, вида своего первый может заказывать нужные технологии? — спросил я. — С большой вероятностью это так, — ответила Женевьева. — Сам посуди, Картер. На Агони все твои мысли были о том, как добраться до пропавших друзей. Возможно, артефакт уловил это и предоставил технологию перемещения. Как там было? Сгибатель пространства? — Да. Кстати, а как там дела с работягами Цереры? — Все еще проходят инициацию. Приветствующие вешаются, не справляясь с потоком, Верховный совет только закончил совещание, решая, что делать… Я дал себе по лбу — вот же я идиот! Естественно, что кур’лыка Анака Чекби не было в лавке, — он ведь член Верховного совета! По той же причине и хитам Тиан, отправившийся шпионить, вряд ли что-то вынюхал. Да уж, чем ты глупее, тем жить проще. По крайней мере, раньше я не заморачивался, осознав, что совершил глупость. — … и принял решение о строительстве нового жилого кластера хомо, — хладнокровно закончила мысль Женевьева, не обращая внимания на мой жест. — В целом твой поступок перетащить Цереру к Сидусу, хотя и крайне безрассуден, принесет человечеству больше пользы, чем вреда. Да, мы потеряли крупный планетоид, колонию с выстроенной инфраструктурой, ресурсы, но… — … колоссально повысили присутствие хомо на Сидусе, — перебил я. — Тридцать две с половиной тысячи отчаявшихся людей, которым я подарил второй шанс. — Боюсь, лишь малая часть из них воспользуется им, — с грустью ответила Женевьева. — Но такова человеческая природа и результат миллионов лет эволюции. Если можно сберечь энергию, мы будем ее беречь. То есть лениться, довольствуясь тем, что есть. — Она встрепенулась, открыла рот, но промолчала, а потом все же выдала заговорщицким шепотом: — Есть версия, что люди, что не покидают свои личные комнаты, со временем исчезают. Случались истории, когда человек, месяцами торчавший там, переставал открывать двери и вообще откликаться на звонки знакомых. А потом дверь в его комнату и вовсе исчезала! Говорят, их пожрал Сидус. Ну, или отправил их тела на синтез еды для остальных! — Прямо как в той детской сказке про Остров дураков, — вздрогнул я. — Там всего было вволю, не жизнь, а сказка — ешь, пей, веселись! Вот только от такого образа жизни люди превращались в овец. — Вот и я думаю, что это просто страшилка, — ухмыльнулась Женевьева. — Городская легенда в кластере хомо. Но кто знает, кто знает…