– Мы не хотели… – начал Чез. Эмма и Рокки принялись растаскивать эту кучу-малу. – Хватит бить моих братьев! – потребовала Эмма. Рокки закричал: – Мы вызовем полицию! Это чужой дом! Уходи отсюда! Кона подхватила: – Сейчас придёт охрана! Финну стало смешно и захотелось крикнуть «ура!». Рокки и Кона действовали заодно с Грейстоунами: казалось, что они всегда были и будут на одной стороне. А потом он увидел, что девочка сидит, закрыв лицо руками, и плечи у неё трясутся. Она плакала. – Ой, – сказал Финн. – Кажется, она нас испугалась. – И правильно, – прорычал Рокки. – Может, она притворяется, – задумчиво произнесла Кона. – Может, это шпионка. – Не надо её жалеть, Финн, – велела Эмма. – Мы ничего про неё не знаем. – Она присела рядом с девочкой и спросила: – Ты кто? Что ты здесь делаешь? Зачем лазаешь по чужим дворам? Девочка повернулась к ней, не отнимая от лица рук, на которые упали спутанные русые волосы. Финн лишь мельком заметил её светлые ресницы. – Пожалуйста, не надо никого звать, – попросила девочка. – Просто… молчите. Отпустите меня, а я никому не скажу, что вы здесь. – Нас пятеро, а ты одна, – возразил Рокки. – Ты в меньшинстве. Не ставь нам условия. Мы тут главные! Девочка съёжилась. Она искоса посматривала на ребят, словно искала способ вырваться и убежать. – Рокки, не надо её запугивать, – сказал Финн. – Она же ничего плохого не делает. – Здесь нет хороших людей! – А мы? – напомнил Финн. – Пусть скажет, кто она такая. Тогда мы решим, что с ней делать, – потребовала Эмма. Девочка растопырила пальцы, и Финн увидел испуганный серый глаз. – Пожалуйста, забудьте, что вы меня видели, – попросила она. – Я не хотела ничего плохого. Я просто пришла навестить подругу. Я близко знакома с людьми, которые здесь живут, честное слово! – А с кем именно ты дружишь? – прищурилась Эмма. – И кого ты поддерживаешь: мэра или судью? Эмма отлично умела задавать вопросы. Если эта девчонка за мэра Мэйхью, то она враг. Если за другую Натали и за судью Моралес, то… «…То никто не гарантирует, что она хороший человек», – грустно подумал Финн. Потому что в этом мире всё так ужасно устроено. Другая Натали и судья Моралес не могли открыто заявить: «Я на стороне добра и против плохого правительства!» Им приходилось притворяться злыми и жестокими. Делать добро они могли только втайне. Финн не любил сомневаться. Он предпочитал точно знать, с кем имеет дело. Он посмотрел на Чеза. Но тот молча шевелил губами, явно произнося про себя слова «подруга». Вид у него был озадаченный. – Чез? – позвал Финн. – По-моему… – начал тот. – По-моему, мы знаем эту девочку. Мы уже видели её… или слышали. Я узнаю её голос… Остальные, кажется, тоже засомневались. – А я нет, – заявил Финн. Эмма, Рокки и Кона согласились с Финном. Даже Кафи, подражая старшим, помотала головой. – У нас не хватило наушников на всех, – напомнил Чез. – Они были только у меня и у обеих Натали… – А-а, – протянул Финн, а Эмма спросила: – Она была в тот вечер на празднике? Чез присел рядом с девочкой. – Помнишь вечеринку, которая состоялась в этом доме неделю назад? – произнёс он очень мягко, как будто разговаривал с Финном. – В тот вечер… когда была стрельба. Ты, наверное, думаешь, что видела там свою подругу Натали. Но на самом деле… – …Это была Натали из другого мира, – шёпотом договорила девочка. Она сдвинула руки, приоткрыв лицо, и посмотрела на Чеза, Эмму и Финна. – Вы тоже были там. Финн потянул Чеза за руку. – Я её знаю! – воскликнул он. – Она помогла Натали сбежать! – Лана, – произнёс Чез. – Тебя зовут Лана. В тот ужасный вечер на ней было ярко-синее платье. Но тогда все расхаживали в синем и оранжевом, и везде висели синие и оранжевые драпировки и флаги. Это были цвета политической партии, которая правила страной. Партии, к которой принадлежали главные злодеи. При одном воспоминании об этих цветах Финну стало нехорошо. Но теперь Лана была в тёмных джинсах и зелёной футболке, почти камуфляжной расцветки. Возможно, она хотела слиться с зарослями у ограды. Однако на лужайке её было хорошо видно. Девочка открыла лицо и воскликнула: – Вы всё правильно поняли! Мы на одной стороне! – Но она по-прежнему сутулилась и нервно озиралась, словно искала пути к бегству. – Мы тебя не тронем, – сказал Финн таким же тоном, каким обратился бы к выпавшему из гнезда птенчику. – Мы знаем, что ты подруга Натали. Она нам рассказала. Теперь мы можем доверять друг другу. Лана рассмеялась – невесело и горько. – Доверять? – с издёвкой переспросила она. – Доверять?! Я теперь уже сомневаюсь, что могу доверять Натали – а ведь она моя лучшая подруга! – Натали хорошая, – заверил Финн. – Мы-то знаем. А потом он вспомнил, что им неизвестно, где другая Натали. Он вспомнил, как выглядел дом, из которого они только что выбрались. Вспомнил телевизоры, которые внушали Грейстоунам, Коне и Рокки ужасные вещи. А вдруг другая Натали тоже попала под власть телевизора? Вдруг он заставил её сделать что-нибудь ужасное? Финн очень многого не знал. Он даже не знал наверняка, выжила ли другая Натали в тот вечер. Может быть, Лана злилась на Чеза, Эмму и Финна за то, что они не спасли другую Натали. Наверное, она имела на это полное право. А может быть, Лана злилась оттого, что они не спасли её. – Твоя Натали цела? – спросил Финн, пытаясь как-то завязать беседу. – Ну… она не пострадала? Она здорова? – В этом мире вообще есть здоровые люди? – буркнула Лана. – Слушайте, – перебил Рокки, озираясь так же нервно, как Лана. – Очень глупо стоять и разговаривать на открытом месте. Нас могут увидеть. – Верно, – кивнула Лана и, оттолкнув Эмму и Чеза, встала. – Наконец хоть кто-то сказал что-то разумное. Вы не мешайте мне, я не буду мешать вам, мы никому ничего не скажем, и никто не узнает… – Хорошо, – перебила Эмма, осторожно положив руку ей на плечо. Она говорила так грустно, будто снова попала под действие бомбочек-вонючек. – Говоришь, никто ничего не узнает? А мы хотим, чтобы люди узнали. Поэтому мы должны доверять друг другу. Делиться тем, что нам известно. – Этого никогда не будет, – огрызнулась Лана. Финн похлопал её по спине: Лана, похоже, отчаянно нуждалась в ласке. Но девочка отпрянула – наверное, ей показалось, что Финн хочет её ударить. От резкого движения она покачнулась и чуть не упала. И у неё из-под футболки что-то высыпалось. Монетки. Финн, Эмма, Чез, Рокки и Кона потянулись за ними, но Лана закричала: – Стойте! Нет! Нельзя! Даже не смотрите на них! – Она начала торопливо собирать монетки. Несколько штук она вырвала прямо у них из рук. Из беспомощного птенчика Лана превратилась в тигрицу.