— Миша, ты знаешь, после его рассказа у меня сложилось впечатление, что я посетила виноградники в горах Грузии, они нам в счёт не включат стоимость путёвки? — Не знаю, мать, у меня другой вопрос, а ты хоть имеешь представление, что мы заказали? — Ни малейшего, — рассмеялась она. — Как и я, значит — сюрприз. Они пили вино и смеялись, вспоминая прошлое, и вдруг на них напала тоска: от того, что они почти два десятка лет вместе, и не могут вспомнить похожего вечера; от того, что всё стало обыденным и приевшимся; от того, что простой поход в ресторан, оказывается, мог так их освежить, но ничего подобного они почему–то раньше не делали. Грусть прошла, едва им принесли первую часть заказа. Они не могли произнести название даже приблизительно, хотя по факту это был просто тёплый салат. В нём было сто грамм куриного филе, разрезанного на шесть кусочков, лепестки каких–то цветов, разная зелень и непонятные листья то ли салата, то ли капусты, но всё, за исключением шести кусков филе, казалось не съедобным. — Мать, это надо есть или просто любоваться? — искренне не зная ответа, спросил Миша. Жена лишь улыбнулась, демонстративно съев один кусочек мяса. Они смеялись и над первым блюдом, и над вторым. Выпив пару бокалов вина, Лена немного захмелела и стала более раскованной и общительной. Их столик привлекал к себе внимание, некоторые из рядом сидящих дам недовольно фыркали и кривили губы, смотря на Лену, мужчины же наоборот — кидали взгляды, полные какой–то грусти и ностальгии, возможно, они жалели об отсутствии такой лёгкости в беседе со своим партнёром. Официант принёс им два невероятных произведения искусства, окрестив это десертом, и, наклонившись, добавил: — Это комплимент от шеф–повара, — и, посмотрев на озадаченного Мишу, добавил: — подарок. Вы тут единственная живая пара. Михаил призадумался от услышанного, в очередной раз окинув взглядом окружение. Они съели десерт, и когда официант собирал посуду, Миша попросил счёт. — Наличка или по карте, доллары или рубли? — поинтересовался парень. Лена испугалась, услышав, что счёт будет такой, что могут потребоваться и доллары. — Наличка, в долларах, пожалуйста. Лена скривилась и, повернув голову на бок, переспросила одними губами: «Доллары?», — на что Миша лишь согласился кивком. Парень принёс счёт и предоставил его Мише, после чего удалился. Миша, взглянув на сумму, чуть не закашлялся, а глаза и брови не смогли остаться прежними, хоть он и готовился к чему–то подобному. Он услышал приглушенный смех: за барной стойкой управляющий с официантом ждали его реакции. — Что там, зай? — спросила Лена. — Мать, тебе лучше не знать. Заверив её в этом, он достал из внутреннего кармана деньги, отсчитал тысячу семьсот долларов и положил в счётницу. Лена, увидев это, пришла в ужас и выхватила чек из шкатулки. — Тысяча шестьсот двадцать три доллара?! — возмутилась она так, что обернулся соседний столик. Миша посмотрел на лицо женщины, которая обернулась в тот момент на его супругу, и подумал, что выглядит она так, будто держит во рту козьи какашки, зная об этом, но ей ни в коем случае нельзя их выплёвывать. От этой мысли ему стало смешно, и когда она увидела, что он смеётся над ней, тут же резко отвернулась. — Ты чего ржёшь? Это же можно было ремонт на кухне сделать! — продолжала возмущаться Лена, ей уж точно было плевать на то, как на неё посмотрят. — Сделаем, — по–доброму успокоил её Миша, поднимаясь и готовясь на выход. Покинув ресторан, они отказались от такси, решив пройтись немного по улице. Обнявшись, они не спеша шли по проспекту и говорили о том, какой прекрасный выдался вечер. Внезапно Лена отступила от него и возмущенно спросила: — Какая ещё на хрен титановая пластина в двадцать сантиметров?! Миша не сразу понял, о чём она говорит, и спустя пару секунд хлопнул себя ладонью по лбу. — Я и забыл! — он подошёл к ближайшей урне и выкинул из двух карманов по паре жмень металлических шариков. — Это ещё что такое?! — Лена, ну а что, мне в ресторане надо было говорить, что у меня подшипник в машине разлетелся, вот и таскаю с собой шарики? — Я блондинка, а не дура! Какой в жопу подшипник?! Тут на десяток наберётся! Миша, что за дела, ты что удумал? — Зай, ну ладно тебе, начинаешь, просто стало интересно, как работает металлоискатель, вот и проверил. — А ты, значит, был в курсе, какой тут металлоискатель?! — Она начинала приходить в бешенство. — Я надеюсь, проезжающий таксист не крикнет: «Миша, ну и стерва сегодня у тебя!» Миша стал смеяться, у него едва не пошли слёзы, он посмотрел на супругу, немного охмелевшую, в вечернем платье, с изящной причёской, и увидел, насколько она ему мила, и как она красива. — Мать, ты у меня такая красотка, я так тебя люблю! — искренне сказал он, крепко обняв и поцеловав её. Это подействовало, и Лена успокоилась, забыв про любые подозрения. Глава восьмая. Встреча Пятницу Михаил отработал, будучи в напряжении, а улыбающийся Сергей Павлович раздражал ещё больше, поэтому он не мог дождаться, когда закончится рабочий день. Утро субботы прошло как обычно, они позавтракали всем семейством, Михаил отвёз всех в парк, где они гуляли пару часов, катались на каруселях, а после присели в кафе. — Я не знаю, кто вы и что вы сделали с моим мужем, но я согласна на такой обмен, — пошутила Лена, удивившаяся таким переменам в поведении супруга. Миша лишь улыбнулся и поторопил ехать домой, сказав, что у него ещё встреча вечером. Дома он передал супруге оставшуюся часть денег в долларах, назвав это премией за особые заслуги, и направился в комнату к дочкам, завалившись на диван к младшей. Алина сидела погруженная в телефон, переписываясь с одноклассниками, а младшая собирала конструктор, прямо у отца на груди. — Пап, а ты подарил маме подарок от дяди?! — поинтересовалась Алина. — Да, родная. — Мама довольна? — Очень. — Пап, а ты маму любишь? — спросила младшая. — Очень люблю. — А меня? — И тебя, и Алинку, я вас больше жизни люблю. — Как это — больше жизни? — Я за вас жизнь готов отдать, мои дорогие, и за то, чтобы у вас всё хорошо было. — Это как на войне, на которой ты был? — Именно, я был на войне, чтобы у вас, мои хорошие, был мир. Он глубоко задумался над этим и не захотел продолжать разговор, снял с себя конструктор и, приподнявшись, обнял младшую дочку, а после встал и обнял старшую. — Я вас так люблю, мои хорошие… — Михаил уже хотел было уйти из комнаты. — А людей ты убивал? — вдруг спросила Алина. — Ну, он же их не любил, потому и воевал, — сказала Карина. Миша посмотрел на них и ответил: — Я воевал не потому, что их не любил, а потому, что вас, маму и родителей очень люблю. Время приближалось неотвратимо, Миша сидел уже одетый в костюм и, труся ногами, ждал выхода. — Зай, тебе пора, или опоздаешь, — сказала Лена. — Да, уже выхожу.