Миша, не произнося ни слова, стал быстро спускаться по ступенькам, чёрный контур его пугал, не покидало ощущение, что он видит бездну, и когда он пытался сконцентрировать взгляд на стёклах, глаза начинали болеть, так как наложение трёхмерной картинки на двумерную плоскость, особенно в части их пересечения, воспринималось с огромными усилиями. А вот второй объект не вызывал боли в глазах и пробуждал любопытство. Миша пытался обойти его с разных сторон, через обзорные стёкла он видел, что внутри это стандартный салон, но снаружи конструкция была прозрачной. Он заприметил большой стол, заваленный баллонами и канистрами, и стал обходить объект так, чтобы тот загородил его. Когда объект стал перекрывать стол, Михаила потрясло увиденное: он продолжал видеть силуэт стола, хоть и смазанный, различить канистры с баллонами было невозможно, но сам стол оставался виден, несмотря на то, что между ним и Мишей находился объект, полностью его закрывавший. Миша пребывал в восторге и изумлении, но чёрный объект всё ещё внушал страх, поскольку ощущение, что это просто контур темноты, пожирающей пространство, не отпускало. Он словно заворожённый стал подходить к тому, желая прикоснуться, но, протянув руку, тут же услышал предупреждение. — Михаил, я бы вам не рекомендовала, материал всё еще активен, — остановила его Елена. У Миши пока не было слов, лишь вопросительный взгляд, направленный на Елену. — Проще показать, только не двигайтесь, пожалуйста, — вздохнув, сказала она. Женщина подошла к столу, взяла с него горсть древесных опилок и, подойдя к Мише, кинула их сбоку, и у него зарябило в глазах, поскольку прямо перед его лицом, сантиметрах в двадцати, стал прорисовываться угол стабилизационного спойлера, на который он едва не наткнулся. Опилки легли на плоскость объекта, и у него появился объём, в этот момент Михаил увидел на полу контур и понял, что по нему надо ориентироваться и что перед ним действительно объёмный предмет. Опилки начали чернеть, а объект снова становился двухмерным, проглатывая в себя контур спойлера. — Что это? Миша пребывал в изумлении. — Конкретно эта модель — работа наших учёных над открытиями Московского университета имени Баумана, и, конечно, мы многое подсмотрели у «партнёров», и на основе этого создали свой жидкий полимер, назвав его «Ночь». Он поглощает свет, ультрафиолет, инфракрасное излучение и много другое. Данную машину весьма сложно засечь аппаратурой, а увидеть глазом, ночью, и вовсе невозможно. Миша перевёл взгляд на второй объект и указал на него пальцем. — Ну, тут должна признать, разработка была у «партнёров», но специалисты пустили этот пластик в гражданку, а вот наши умы применили его в оборонку, хотя и в штатах его к камуфляжу применили, но, как видишь, мы пошли дальше и увеличили рассеивание лучей света. Но главное — то, что под данными покрытиями, — гордо заявила она. — Что может быть круче? Она прошла к столу и указала на прибор, Миша сразу понял, что это табло радара, и, осмотревшись, обнаружил антенны. Поняв, что прибор включен, он подошёл и увидел, что полоса направленности волн работает как маятник, отображая исключительно показатели на площадке; на экране отображалось размещения стола с баллонами, но оба объекта для него были невидимы. Он посмотрел на Елену, не понимая происходящего. — Радиолокационное возмущение отсутствует, они полностью невидимы, кроме как прямым взглядом их не обнаружить. Он был удивлён и не знал, что спрашивать, а Елена горда заявила: — Да, Миша. Вот так вот, в 1862 году наше предприятие начинало с литья чугунных люков, а сейчас боевые машины, о которых можешь прочитать лишь в книгах с жанром фантастика. — Они боевые?! — удивился он и повернулся в сторону объектов, пытаясь найти орудия. — Ладно, — нехотя признала она, — тут преувеличила, сейчас идёт работа над тем, как их сделать боевыми. Как ты понял, с ракетами проблем уже нет, они обходят систему обнаружения и бьют в цель. А вот подбор материала, который принимал бы нагрузки и комплектовался с засекреченными материалами, довольно изнурительный и трудоёмкий процесс, учитывая, что тебе приносят отдельные фрагменты, а испытания в комплексе проводим в нерабочие часы и тёмное время суток. — Так в чём проблема, приносите материалы, покрытые или обшитые данными составами, я буду их тестировать, так и найдём нужный… Он резко осёкся, поскольку понял, что отыграл в шпионскую игру, о которой его и просили через тайные послания. — Да, именно поэтому мы и здесь, так как на тебя оформляют допуск, поскольку ты у нас военный герой и к тебе повышенный кредит доверия, то у тебя проходит всё быстро, завтра, скорее всего, принесут уже первые образцы на испытания. Михаилу стало не по себе от этого, он ушёл в себя и моментально погрузился в раздумья, а Елена лишь, усмехнувшись, сказала: — Что, ощутил груз ответственности? Ты примешь участие в проекте, который заткнёт наших «партнёров» в очередной раз, но теперь надолго. Ладно, пошли, просто показала заранее, чтобы в обморок завтра не упал, а то у тебя странная реакция на научные дела. Миша, послушно проследовал за ней, оглядываясь на два объекта в центре. Остаток дня прошёл словно в бреду, он выполнял работу на автомате, не задумываясь о процессе, все его мысли были в планировании маршрута домой, он порывался доложить обо всём Сергею Павловичу, но тормозило то, что кроме рекомендаций, которых у него нет, он ничего предъявить не может. Да и мог возникнуть вопрос: если на него вышли в пятницу, почему он надумал сказать лишь во вторник вечером, выполняя до этого все инструкции. Так же его пугал тот факт, что вербовщики заранее знали, что он побывает в 11/2, они знали название объектов, даже знали, что к нему принесут опытные образцы материалов. Это значило, что тут есть те, кто работает на этих людей, и предатель не из простого персонала, а из тех, кто принимает решения и имеет допуск к секретности, скорее всего, непосредственно из руководства, иначе сам бы предоставил все материалы. Но руководство видит лишь готовый продукт или описания результата, а по этим данным не соберёшь аналог. Зайдя в кафе «Сказка», он мельком осмотрелся: его место было свободно. Он подошёл к бармену, взял чай и пирожное и, дождавшись заказа, направился к столешнице. Усевшись за столик, он провёл рукой по внутренней его стороне и обнаружил мелкий свёрток, отклеив его и раскрыв, он достал небольшой кусочек бумажки со словами: «Мы в курсе». — Твою ж мать. Миша выпил чай и, не притронувшись к пирожному, поехал домой, пытаясь понять, что означают эти слова. Он материл всё и всех, а в первую очередь себя самого, за то, что продолжает эту игру. Вечером он сидел за ноутбуком и читал про материалы, о которых ему говорила Елена. Его удивлению не было предела, когда он обнаружил их в открытом доступе и в свободной продаже, но на видео в интернете они выглядели сильно недоработанными по сравнению с тем, что видел он. Особенно его пугал материал «Ночь», это была абсолютная чернота, мозг не мог её воспринять, и Мише казалось, что он смотрит в чёрную дыру поглощающую пространство. Внезапно ему стало смешно, поскольку он задумался, как открыть дверь в кабину и как вернуться в машину, если вышел из неё, а после ему стало не по себе от одной мысли о том, как ремонтировать такой аппарат. Лена отправила Алину в магазин купить хлеб, чтобы утром сделать бутерброды. Магазин располагался прямо в их подъезде, и спустя три минуты Алина вернулась. Она тихо подошла к Мише, достав из–за пазухи чёрный целлофановый пакет. — Пап, тебе дядя попросил тихо передать, чтобы мама не видела, — сказала она шёпотом. Миша подскочил, выхватил свёрток и тут же засунул в карман. — Что–то ещё дядя сказал? — перепугано и как можно тише спросил он. — Нет, дал мне тысячу, за доставку, — ответила она довольно, — а что там такое? — Зайка, там подарок для мамы, который я заказал у дяди, я подарю его маме на следующей неделе, а пока ни слова ей. Дочка кивнула, а Миша направился в туалет и закрылся там на щеколду. Усевшись на крышку унитаза, он развернул свёрток. Первым, что бросилось в глаза, была стопка купюр; он пересчитал деньги, сумма была для него внушительной — пятнадцать тысяч долларов. Под ними лежал конверт. Миша засунул деньги в карман халата. — Пап я писать хочу! — раздался крик за дверью, сопровождаемый стуком кулачков по ней. Он едва не подпрыгнул и не выронил от испуга конверт в унитаз, перехватило дыхание и замелькали звёздочки перед глазами, но он быстро взял себя в руки. — Кариш, солнышко, я выхожу, — сказал он, перевёл дух и поднялся с унитаза. Он вышел из туалета и закрылся в ванной, включил воду и направил струю на ровную поверхность, создавая больший шум. Раскрыв конверт, он стал читать содержимое: «Михаил это — аванс, за комплект фотографий вы получите такую же сумму, за полезные фотографии сумма будет в десять раз больше, если вы сфотографируете нужный состав, то получите стократную сумму аванса и моментальную эвакуацию для вас и вашей семьи, с дальнейшим трудоустройством и достойным уровнем жизни». — Ага, комплект, полезная и нужная, значит, они конкретно знают, что ищут, — задумчиво произнёс он и принялся читать дальше. «В пакете вы увидите портативную камеру, она сделана из того же пластика, что вы сегодня наблюдали, проводники графитовые, линза из полимера, вставьте её вместо пуговицы на рубашке, она рассчитана на 130 кадров, она не будет обнаружена никакими средствами, включая визуальный контакт. Каждые два дня заезжайте в кафе «Сказка» и крепите её под столешницей, взамен будете забирать новую и инструкцию по получению расчёта. Камера фотографирует через секунду после щелчка пальцев или двух раздельных касаний по ней пальцем. Будьте аккуратны, и удачи!» — Зай! — со стуком крикнула Лена. — Ты же не один! Миша опять дёрнулся, и пуговица вывалилась из конверта. — Твою мать, вы меня до инфаркта доведете, — сказал он тихо, а после крикнул: — Мать, минуту, и выхожу. Он кое–как отыскал пуговицу на полу, после чего распихал конверты по карманам, сжав пуговицу в кулаке, выключил воду и направился в комнату к старшей дочке. Он нашёл у неё в канцелярском наборе увеличительное стекло, включил лампу дневного света дополнительно к основному освещению и стал рассматривать полученную пуговицу. Она ничем не отличалась от простой. На вид обычный пластик, пропускающий свет, лишь в центре видно небольшое затемнение, но всё равно она прозрачна и полностью гладкая с одной стороны, он перевернул её. С другой стороны, была немного ребристой, и в начале он не смог чего–либо заметить, пока не отдалил стекло и поверхность пуговицы не увеличилась. С трудом он смог разглядеть линзу объектива, расположенную между отверстий для ниток, и он был удивлён еще больше от того, что через данную линзу смог заметить графитовый фрагмент дорожки. — Вот так чудеса техники. Он поднялся и стал быстро перебирать рубашки, которые у него есть, и выбрал несколько подходящих, где пуговицы не отличались, разве что новая была немного толще. Он отрезал вторую пуговицу сверху и замер, так как на рубашке все пуговицы были пришиты крестиком; такой вариант не подходил, нитки перекрыли бы объектив. Он понял, что придётся перешивать все. Он отрезал все пуговицы и, подняв глаза, встретился с изумлённым взглядом жены. — Миш, ты в порядке? — Мать, да, в порядке, дай нитку и иголку. Лена пожала плечами, но спорить не стала, отыскала белые нитки и отдала ему. Спустя некоторое время его выгнали из комнаты, так как дочерям пора было укладываться, Лена тоже хотела спать, потому заканчивал шитьё Михаил уже на кухне, в полном одиночестве. Пришив последнюю пуговицу, Миша поднял перед собой рубашку и, будучи довольным результатом, резко испытал страх, осознав, что он принял решение собирать материал неизвестно для кого. Но усталость и столько дней переживаний давали о себе знать, он отправился спать. Глава пятая. Внезапный союзник Михаил вошёл в свой кабинет, сразу обнаружив новые образцы материалов, если бы не вчерашнее, то он не поверил в то, что увидел на столе. С непривычки ему показалось, что над столешницей парят вырезанные фрагменты пространства, но так как он уже знал, что перед ним, то быстро понял, внизу лежат фрагменты труб, покрытые пластиком преломляющим свет, делая невидимым трубы внутри, а сверху была часть фрагментов труб, покрытых материалом «Ночь». Он уже было нажал дважды на пуговицу, чтобы сфотографировать образцы. Но в этот момент ему захотелось провалиться сквозь землю, на него упал весь груз ответственности от его поступка.