— Ничего страшного, завтра поговорим. Я поднялся из-за стола, вслед за мной поднялся председатель сельсовета. — Пообедаем? — предложил он. Желудок у меня давно сводило от голода, но я принимать предложения не стал и покачал головой. — Нет, спасибо. Надо ехать. — Меньше всего хотелось явиться завтра на встречу едва живым из-за похмелья, а не чем иным, кроме как пьянкой, предложение откушать обернуться не могло. К тому же пить мне было противопоказано, а непьющий контрагент — это всегда подозрительно. Крайне подозрительно, я бы даже сказал. Ну или по крайней мере невежливо, а у нас на хороших отношениях половина дела строится. — Тогда до завтра! — кивнул Брюхатый и пожал мне руку. — До завтра! Я забрал из шкафа куртку, оделся, кивнул хозяину кабинета на прощанье и отправился на поиски Длинного, но его пикапа на площади не оказалось. Тогда вернулся в сельсовет, купил в буфете стакан кофе, пару пирожков и кусок сливового пирога. Заплатил — копейки. Кофе оказался будто из детства, даже не помню, когда последний раз такой пил. Некрепкий, изрядно разбавленный то ли сгущенным молоком, то ли молоком простым, и щедро сдобренный сахаром. Мне понравилось. Пирожки с яйцом и рисом тоже нареканий не вызвали, а вот сладкий пирог я попробовал с опаской, прекрасно осознавая, что вместо сливового варенья на пропитку пошел джем из гибридных снежных ягод. Но — неплохо, вполне ничего себе. Даже вкусно. Впрочем, с голодухи и черствому хлебу рад будешь. Надо подбить Лешу в какую-нибудь местную едальню перед обратной дорогой завернуть. Я вытер пальцы носовым платком, посмотрел на часы и, поблагодарив буфетчицу за угощение, двинулся на выход. Но дойти до двери не успел — за спиной послышался дробный перестук каблучков, а потом меня окликнули: — Вячеслав Владимирович! Вячеслав Владимирович, подождите! Я обернулся и едва не присвистнул от удивления. По коридору спешила раскрасневшаяся от мороза девушка лет тридцати в собольей шапке, короткой расстегнутой шубейке и зимних сапогах с высокими каблуками-шпильками. Девушка торопилась, и обтянутая вязаной водолазкой грудь волнительно подпрыгивала на каждом шаге. — Здравствуйте! Я здешний агроном! — запыхаясь, произнесла незнакомка. — Михаил Сергеевич сказал, у вас есть какие-то вопросы… Я не без труда заставил себя поднять взгляд и посмотрел в зеленые глаза. — Тамара Павловна? — уточнил, опасаясь какой-то путаницы. Словосочетание «Тамара Павловна, агроном» породило в моей голове совсем другой образ. — Просто Тамара, Вячеслав Владимирович. — Тогда я просто Слава, — не удержался я от улыбки, мысленно потешаясь над своим стереотипным мышлением. А между тем ничего странного: агроном в наших местах непременно должен быть колдуном, а гимназисты всегда отличались определенной экстравагантностью. И благодаря неплохим заработкам имели возможность своим маленьким прихотям потакать. — Михаил Сергеевич сказал, вас заинтересовали наши делянки с гибридными сортами снежной ягоды… — Да, — подтвердил я после едва заметной паузы. — Заинтересовали. Но он сказал, весь урожай уже распродан. — Не весь, — улыбнулась Тамара, — часть урожая мы оставляем для себя. Можно отобрать что-то для пробной партии. По крайней мере, станет ясно, какие гибриды наиболее интересны. — Отлично! А на промышленные объемы как быстро сможете выйти? — Если расширим посадки летом, поздней осенью снимем для вас первый урожай. Но понадобятся финансовые вложения. — Это понятно, — кивнул я, старательно глядя девушке в глаза, поскольку взгляд так и норовил опуститься несколько ниже, а распахнутая шубейка в сочетании с водолазкой позволяла в полной мере оценить идеальное сложение собеседницы. — Когда будет готова смета? — На это понадобится время. — Тамара задумчиво закусила нижнюю губу. — Не обещаю, что успею подготовить расчеты до завтра. — Ну что ж… будет повод приехать в гости. Девушка рассмеялась и вдруг спросила: — Вячеслав, а хотите посмотреть посадки гибридных сортов? Я пожал плечами. — Думаю, до завтра это терпит. — Завтра я буду заниматься бумажной работой, — покачала головой Тамара. — Придется посылать с вами кого-то другого, а лучше меня никто производственных тонкостей не объяснит. К тому же я сразу на месте оценю примерный объем работ. — Вы же только с выезда. — Ничего страшного! Это недалеко от села. Минут за сорок обернемся. Колебался я недолго и махнул рукой. — Поехали! Сейчас посмотрю, вернулся ли водитель… — У меня служебная машина. — Да мы бы сразу к себе поехали, чтобы в село не возвращаться, — пояснил я, выглянул в окно, но пикапа на площади вновь не обнаружилось. — Вы передайте через Людмилу Петровну, чтобы водитель вас дождался, — предложила девушка. Так я и сделал. Дошел до буфета, оставил сообщение Леше и вместе с Тамарой вышел на задний двор сельсовета, где стоял с включенным двигателем тонированный внедорожник без всяких эмблем, судя по виду китайский. Я раскрыл заднюю дверь и пропустил Тамару перед собой. Водитель, пожилой дядька с морщинистым лицом, обернулся и спросил: — Домой? — Нет, на ближнюю делянку, — ответила Тамара, когда я уселся рядом. — Только что оттуда! — удивился водитель. — Работа, — вздохнула девушка и сняла меховую шапку, позволив рассыпаться по плечам длинным черным волосам. — Не дело затемно возвращаться! — не сдавался дядька. — Мы недолго, только туда и обратно. Успеем. Я уже собрался отказаться от поездки, но водитель сдался и тронулся с места. Под потолком над его головой был закреплен короткий помповый дробовик, и это как-то немного успокоило. Окрестности села давно зачищены, но все же странно без оружия за ограду выезжать. Пусть револьвер зажигательной картечью заряжен — двенадцатый калибр есть двенадцатый калибр. — Слава, а вы из Форта? — спросила Тамара. — Да, — подтвердил я, невольно любуясь девушкой. Неброский макияж в сочетании с умело подобранной помадой добавлял и без того симпатичному лицу некоторую изысканность и позволял без колебаний отнести мою спутницу в разряд красавиц. Или это просто Ирина слишком давно в Северореченск уехала? О-о-ох… — Вредные вы там, — беззлобно рассмеялась Тамара. — Гибриды наши ввозить запрещаете. Мы сколько лет едим — и ничего, а у вас все исследуют… — Бюрократии у нас больше, этого не отнять, — нейтрально ответил я, не желая ввязываться в беспредметный спор, но и не пришлось. Тамара принялась расписывать полезные свойства гибридных сортов снежной ягоды, да так и не замолкала до самого выезда из села. Там водитель сбросил скорость и предупредил: — Кузьмич на воротах, опять цепляться будет. — Слава, вы по каким документам заезжали? — спросила Тамара. — По паспорту. — Давайте я все оформлю. Я передал файл с паспортом девушке, та выбралась из машины и поспешила к караулке. Внедорожник подъехал к воротам и остановился, за нами пристроился небольшой грузовичок. Водитель спокойно постукивал в такт какой-то мелодии затянутыми в черную кожу перчаток пальцами по рулю, и когда сзади требовательно прогудел автомобильный сигнал, даже ухом не повел. Но милиционер махнул рукой, требуя освободить проезд, и дядька медленно направил автомобиль по звеньям обмякшей цепи. — За воротами Тамару Павловну подождем, — предупредил он меня, а когда автомобиль выехал из села, сразу сбросил скорость и остановился на обочине. Немедленно распахнулась дверца, но распахнулась почему-то с моей стороны. Я повернулся, готовясь освободить место Тамаре, и тотчас в скулу под ухом уперся ствол револьвера, массивного и никелированного. Курок был взведен; такие вещи почему-то всегда в глаза бросаются. Я так и замер на месте. — Молчи, — приказал незнакомый мужик в распахнутом полушубке и собачьей шапке, надвинутой на глаза. — Двигайся! Я пододвинулся; налетчик, не отрывая дула от моей головы, влез в машину и свободной рукой захлопнул за собой дверцу. В тот же миг на переднее сиденье забрался еще один парень, помладше первого. Этот нацелил на меня обрез двустволки. — Не дури, — расплылся он в улыбке. — Здесь резина, жахну — сразу копыта не откинешь. Володь, поехали. Водитель притопил педаль газа, и автомобиль тронулся с места, плавно набирая скорость. — Руки вытяни перед собой, — приказал мужик с револьвером и звякнул вытащенными из кармана наручниками. — Давайте договоримся, — предложил я. — Я заплачу. Много. Ствол револьвера надавил еще сильнее, заставляя запрокинуть голову.