– Уволился, – сказал я, глядя в окно. – Думаешь, его скомпрометировали? Может, Подполье до него добралось? – Лучше спросите у него самого. Я повернулся к Безухому и чуть не вскрикнул. Рядом со мной сидел вовсе не Безухий. У этого кролика не было ушей, но многие другие его черты неуловимо отличались. Я собирался спросить его, кто он такой, но он поднял лапу, чтобы я замолк, и подал мне знакомый знак: подмигнул и щелкнул языком. Я уже видел такое, когда он приезжал, чтобы забрать Бобби и Пиппу на «Кроличьем Такси». Это был Харви. Мегакрольчатник Финкла арестовывали несколько десятков раз, причем чаще всего на основании каких-нибудь средневековых законов, которыми можно было удобно воспользоваться в нужной ситуации. Например, когда он пригласил свою прошлую возлюбленную Дебби Кролик на ужин, кто-то усмотрел в этом нарушение постановления от 1524 года, запрещавшее «приносить живую дичь в таверну или закусочную». – Чего уставился? – спросил он. – Ничего, – сказал я. У меня голова шла кругом. Я ехал в автобусе, где не было Тоби, и лишь мы двое из всего нашего отделения могли сразу же заметить подмену Безухого на Харви. Я вдруг подумал, где сейчас настоящий Безухий, и поразился тому, насколько сильно Харви хотел получить доступ к Мегакрольчатнику, раз он отрезал собственные уши. Лишь кролик вроде Безухого мог войти туда – тот, кому допуск выдавал лис. Харви смотрел на меня, видимо, пытаясь понять мои намерения, а я тем временем заметил, как у него из-под берета потекла маленькая струйка крови. Если он отрезал свои уши, то раны еще были свежими и незажившими. Чтобы раскрыть самозванца, мне было достаточно сорвать с него берет. Так просто. Но я этого не сделал. Напротив, я коснулся собственной головы в том месте, где увидел у него кровь. Он понял намек, притронулся к нужному месту кончиком лапы и посмотрел на нее. Ничего не сказав, он поднялся и пошел в конец автобуса, где находился туалет. – Эй, – услышал я человеческий голос, – туалет только для людей. Завяжи кишки в узел и терпи, попрыгунчик. – Да ну? – послышался голос Харви. – А если я сейчас тебя в узел скручу? Последовала тишина, и я услышал, как закрывается и защелкивается дверь туалета. Вконец разволновавшись, я выглянул в окно и заметил, что мы проезжаем через кордон, где на обочине с транспарантами стояла группа протестующих – кроликов и людей. Они поставили палатки и переоборудовали несколько свежих норок на краю дороги во временные кафе, предлагавшие капучино и сэндвичи бесплатно. – Десятимильная зона отчуждения для протестующих. – Я услышал, как заговорил один из пассажиров. – Крольнадзор не хочет разбираться еще и с ними вдобавок ко всем сложностям Переселения. Всякого, кто окажется в запретной зоне без уважительной причины, можно будет привлечь к ответственности за вторжение на закрытую территорию. Я посмотрел по сторонам на других пассажиров, преимущественно сотрудников Крольнадзора, работавших на главном этаже. Все они пребывали в приподнятом настроении, обрадованные новым местом работы и премиями. Ближе к началу автобуса сидели журналисты, каждого из которых сопровождала собственная пиарщица – клон Пандоры Пандоры – все они были худыми, как палки, светленькими, одетыми в черное и полностью уверенными в себе. Из их разговоров я понял, что Переселение не сильно заботило журналистов. «Давно пора», – услышал я чье-то высказывание, и известная телеведущая, сидевшая двумя рядами впереди, сказала: «Им же будет лучше». Пока мы ехали дальше, я заметил, что главная дорога в Рейадер стала гораздо лучше и доступнее. Все это было оплачено Фондом Переселения – мы проехали несколько рекламных щитов, кричавших об этом, – и на противоположном берегу реки Уай я разглядел железную дорогу, тоже переложенную за большущие деньги ради перемещения сюда кроликов. Мы въехали в город, повернули налево, проехали по мосту, а затем припарковались. Я отдал свой мобильный телефон, вышел из автобуса и впервые увидел комплекс Мегакрольчатника. Во-первых, он был огромным. Главные ворота были встроены в кирпичный КПП барочного вида, и в обе стороны от этой центральной башни отходила стена, высотой не менее тридцати футов, сменявшаяся двойным ограждением примерно через 250 ярдов. Мы припарковались у конечной железнодорожной станции, состоявшей из одной длинной платформы и одной ветки. Вокруг них были построены офисные помещения, предположительно для сотрудников Крольнадзора. Мы послушно проследовали за Пандорой Пандорой к главному входу. Дорога к нему была обрамлена высоким поребриком, вдоль которого недавно были высажены цветники. Все это выглядело крайне мило и гостеприимно – судьям из «Спик и Спан» точно бы понравилось. Мы подошли к главному входу, отсканировали штрихкоды на наших пропусках и вошли в просторное открытое пространство, окруженное административными зданиями поменьше. Высокие дверные проемы свидетельствовали о том, что их строили для кроликов. За ними я видел четыре больших производственных цеха с логотипом Крольтруда, как минимум акр теплиц, молельню Лаго и что-то похожее на ярмарку. Вокруг стояли специально подготовленные сотрудники охраны Мегакрольчатника, которые, похоже, внимательно приглядывали за нами. Я услышал позади какие-то препирательства и, обернувшись, увидел, что несколько охранников разговаривали с Харви у входа. Один смотрел на его документы, а второй разговаривал по рации. Я резко остановился, глубоко вдохнул и пошел обратно к главным воротам. – Какие-то проблемы? – спросил я. Двое охранников подозрительно посмотрели на меня, а затем хмыкнули. Безухий Харви смотрел на них, видимо, ожидая, как дальше будут разворачиваться события. – Нам нужно дополнительное подтверждение для нелюдей, – сказал первый. – Мистер Ллисъ лично сказал мне трижды проверять всех, на случай проникновения лазутчиков. – А отсутствия ушей вам недостаточно? – сказал я. – Мистер АЙ-002 неправильно заполнил свою дату рождения на бланке для подтверждения, – сказал второй, – и нам никак не подключиться по зашифрованному каналу к серверу опознавателей. – Я правильно указал свой день рождения, – презрительно сказал Безухий Харви, – это у вас в записях ошибка. – У нас инструкция, – сказал второй охранник скорее скучающим, а не деловым тоном. – Я опознаватель из Херефордширского отделения Крольнадзора, – понизив голос, сказал я. – Только не распространяйтесь об этом. Безухий работает в нашем отделении. – Хорошо, – сказал второй офицер. Затем он сделал звонок, чтобы подтвердить, что я действительно опознаватель, и, когда с этим было покончено, он пропустил нас обоих. – Спасибо, – сказал Харви, когда мы отошли подальше. – Наша вера в тебя была не напрасной. И мы разошлись. Харви направился к одному из заводских цехов, а я туда, где все собрались вокруг мистера Ллисъа, Пандоры Пандоры и премьер-министра Найджела Сметвика, неожиданно приехавшего сюда лично. Я оказался в хвосте толпы, к которой обращалась Пандора Пандора. – …здание, которое вы видели снаружи, это централизованный головной офис Службы по надзору за кроликами, который будет оснащен впечатляющим IT-оборудованием для безопасного администрирования приблизительно миллиона ожидаемых гостей, а также для обеспечения простого и эффективного контроля за законными перемещениями вне колонии. Также хочу обратить внимание на то, что присутствие Крольнадзора создаст в этом районе столь необходимые рабочие места, которые сохранятся в ближайшем обозримом будущем. Это лишь одно из преимуществ, которое Мегакрольчатник даст местному сообществу. Дальше она стала рассказывать о том, как проект, обошедшийся в 800 миллионов фунтов стерлингов, был закончен менее чем за два года; поблагодарила правительство Уэльса за их поддержку и особо отметила около двухсот местных жителей, которых пришлось переселить, чтобы освободить место под комплекс. Затем она передала слово Найджелу Сметвику, которому уже не терпелось получить микрофон. Он начал с того, как ему приятно видеть здесь столько журналистов и ответственных сотрудников Крольнадзора, и перешел к тому, как Мегакрольчатник даст жителям Великобритании то, чего они все хотят, – безопасное место для всех кроликов, где они смогут применить свои многочисленные таланты на пользу экономики Соединенного Королевства. Он много говорил о себе и своих достижениях и наконец сказал, что мы можем идти, куда захотим. После этого он немного неохотно спросил, остались ли какие-нибудь вопросы. – Когда сюда прибудут кролики? – спросил журналист из последнего ряда. На вопрос ответил Старший Руководитель. – Мы предполагаем, – сказал мистер Ллисъ, – что начнем приглашать первых кроликов бета-тестеров примерно через две недели. Всем кроликам, добровольно принявшим участие в раннем переселении, будет полностью оплачен переезд, а также будут сделаны щедрые выплаты, размер которых еще точно не установлен. Первые поселенцы получат лучшие дома и участки. – Большой Кроличий Совет давно утверждает, – сказал журналист Би-би-си из первого ряда, – что колонии – это всего лишь трудовые лагеря в красивой обертке, и Совет поклялся сопротивляться переселению в Мегакрольчатник. Вы можете это как-то прокомментировать? – Timendi causa est nescire, – ответил он, – «Невежество есть причина страха». На данный момент старые колонии не могут выполнять свою функцию. Они перенаселены, в них царит антисанитария, и они часто расположены в местах с рыхлыми почвами, из-за чего в них остро встает проблема обвала нор. Мегакрольчатник был специально разработан с учетом потребностей кроликов, и когда они узнают, насколько потрясающе чудесен этот комплекс, они толпами повалят сюда. – Я слышал рекламные речи, – сказал все тот же репортер Би-би-си, – но что насчет опасений Большого Совета? Лис раздраженно посмотрел на репортера, но все равно широко улыбнулся и включил все свое недюжинное обаяние. – Нам действительно очень жаль, что Кроличий Совет решил столь безосновательно воспротивиться процессу, – сказал мистер Ллисъ, – но вы должны понимать, что мышление кроликов непохоже на человеческое. Они просто, по-детски подходят к политике, и нам с неохотой пришлось решить, что ради их же блага необходимо что-то изменить, согласны они с этим или нет. – По-моему, это место больше похоже на тюрьму, – сказал другой журналист, который в автобусе высказывался о Мегакрольчатнике скорее положительно, но, похоже, делал это лишь для того, чтобы его пригласили, – а кролики, как известно, упрямы, и, если на них надавить, могут прибегнуть к «протоколу Багза Банни», то есть начать отвечать на силу силой. Что, если они вообще откажутся переселяться? – Не откажутся, – сказал Найджел Сметвик, беря микрофон. – Недавний опрос, проведенный АКроПаСК, показывает, что девяносто семь процентов кроликов будут счастливы переехать сюда. Те три процента бунтарей, которых будет невозможно убедить в нашем великодушии, возможно, придется перевоспитать и уверить в том, что их неповиновение отрицательно скажется на взаимоотношениях кроликов и людей. Инициатива по Переселению проводится не из-за лепорифобных настроений, она просто отвечает интересам представителей всех видов. Мы любим кроликов, – прибавил он, – но больше всего мы любим послушных кроликов, живущих в месте, наилучшим образом отвечающем всем их потребностям. – Нам стоит добавить, – сказал мистер Ллисъ, – что на данный момент с точки зрения закона кролики не считаются людьми, поэтому наш труд нужно по достоинству оценить как невиданную доселе отзывчивость и понимание по отношению к правам животных. Нам бы хотелось, чтобы кролики отметили наши благие намерения и отплатили за них, как того требует вежливость, хотя бы простой благодарностью. По отношению к козам, овцам, курам, уткам, коровам, свиньям, да и к большинству других животных, как нетрудно заметить, никогда не проявлялось и не будет проявлено такой заботы. Как ни странно, толпа согласно зароптала. Были и другие вопросы, касавшиеся превышения бюджета, и будет ли комплекс расширяться, но Сметвик, Пандора Пандора и мистер Ллисъ давали туманные ответы или умело уходили от них. Наконец кто-то задал вопрос, который задал бы и я, если бы мне разрешили, или будь я храбрее: – А что насчет сотни тысяч кроликов, законно проживающих за пределами колоний? Вопрос был с подвохом. Ллисъ и Сметвик переглянулись, а затем передали микрофон Пандоре Пандоре. – Мегакрольчатник открыт для всех кроликов вне зависимости от их статуса, – сказала она, – и мы совершенно уверены, что все кролики, живущие вне колоний, будут счастливы переселиться сюда, когда они увидят, как здесь чудесно. – А если они не захотят? – спросил кто-то. – Если вопросов больше нет, – сказала Пандора Пандора, – пожалуйста, вы можете свободно перемещаться по комплексу и задавать любые вопросы. Ланч начнется в час дня во Дворце Творческой Радости. Группа стала расходиться, и я повернулся, чтобы уйти, но Куницын заметил меня и подошел. – Здравствуй, Нокс, – сказал он. – Что ты обо всем этом думаешь? – Впечатляет, сэр, – ответил я. Куницам, как и лисам, перечить не стоило. – Кроликам понравится? – Однозначно. – И это поспособствует их счастью и продуктивному труду? – Надеюсь, что так. – Хорошо. Слушай, ты не заметил ничего странного в Безухом сегодня утром? Я почувствовал, как мое сердце забилось сильнее, и поборол в себе желание почесать нос или отвести взгляд. – Вы это о чем? – Странный он. Другой. Как будто… рассеянный. Я подошел поговорить с ним о деле, которое мы вчера обсуждали, и он меня как будто бы даже не узнал. – Я его знаю меньше месяца, – сказал я, – и сейчас он мне так же неприятен, как и в нашу первую встречу. Куницын хмыкнул, затем поблагодарил меня и отошел. Я тоже быстро смылся на случай, если кто-нибудь еще захочет задать мне вопросы.