– Есть кто? – сказал я. Тишина. – Внизу? – прошептала Пиппа, указав туда, где из полуприкрытой двери подвала лилась узкая полоска теплого света. Охваченный любопытством, я подошел, открыл дверь, и меня обдало потоком холодного воздуха с запахом влажной земли и бренди из одуванчиков. – Есть тут кто? – снова сказал я. Я открыл дверь пошире, бросил взгляд на Пиппу, а затем медленно спустился по ступенькам вниз, на каменный пол подвала. Потолок большого помещения держали каменные своды. Судя по всему, Хемлок Тауэрс возвели на месте какого-то аббатства. – Что там внизу? – спросила Пиппа. – Домашний цех по перегонке бренди из одуванчиков, – ответил я, глядя на два стола на козлах, на которых в ряд стояли стеклянные колбы, мерные стаканы, пустые бутылочки из-под медицинского спирта, различные овощи, микстура от кашля, красные чернила и, что настораживало, забальзамированный котенок в сосуде. Я взял бутылку из ящика, стоявшего рядом на полу, откупорил ее, принюхался… и мир вокруг меня словно перевернулся. – Ух ты, – сказал я. – Управлению по Акцизам бы здесь точно понра… Я замолк, заметив, что кладка дальней стены была разобрана, а камни аккуратно сложены на полу. За ними открывался земляной туннель, уводивший из подвала и освещенный неяркими лампами накаливания. Его стены были рельефно изборождены чьими-то трудолюбивыми и усердными лапами. Кролики не так давно жили здесь, так что масштаб работы впечатлял. Я подошел поближе и заглянул в полумрак. Туннель шел прямо примерно футов шестьдесят, а затем резко поворачивал направо. Только я собрался шагнуть внутрь и посмотреть, куда он ведет, как из-за угла вышел кто-то невысокий, с электронным браслетом на лодыжке и с ведром в каждой лапе. – Ой, – сказал Кент, посмотрев на меня, а затем на ведра с землей, которые он нес. – Вы мне поверите, если я скажу, что нам в школе по биологии задали такую домашку – изучить почву? – Нет, – сказал я. – Тогда вы поймали меня с поличным. Вы ведь не скажете маме или Доку, что я копаю, правда? – А они не знают? – Они притворяются, что не знают… но я думаю, что знают, – задумчиво сказал он, подходя ко мне, – просто не хотят в это верить. До Очеловечивания с кроликами-подростками проблем почти не было, а вот после их стало столько же, сколько и у вас. Когда дело касается копания, я просто ничего не могу с собой поделать. Я уже со счета сбился, сколько раз ходил на реабилитацию, но через пару дней после нее думать ни о чем не могу, кроме как о следующей норке. Но у меня хотя бы нету проблемы с прыжками – они могут и в могилу свести. Неконтролируемое желание скакать по полям могло привести к чрезмерной усталости и сужению карьерного и социального кругозора. Третьей болезнью кроличьего общества, помимо прыжков и рытья нор, был «оранжевый змий» – то есть переедание морковки. – Рыть норы вообще-то очень весело, – сказал Кент, которому я, похоже, вдруг начал нравиться. – Хотите попробовать? – Не думаю, что мои ногти это выдержат. Но если местные узнают, у них появится еще одна причина вас всех ненавидеть. – Не уверен, что им нужна очередная причина. У них и так их предостаточно, – сказал Кент и потянулся к левому уху, чтобы его согнуть. Он рассеянно понюхал его, а потом отпустил, и ухо само распрямилось с резким хлопком. – Достаточно уже того, что мы от них отличаемся. Вы расскажете им о том, что я копал? Местным, в смысле. – Нет, – сказал я, подумав несколько секунд. – Какое облегчение, – с улыбкой ответил он и шагнул вперед, чтобы взять бутылку бренди из одуванчиков. – Возьмите бутылочку, но будьте осторожны – он концентрированный, так что его удельный энергетический потенциал такой же, как у ракетного топлива. Драгстеры TopFuel используют его в качестве альтернативы нитрометану. Разводите один к девяти с водой, если не хотите ослепнуть. – А в нем правда есть забальзамированный котенок? – спросил я, указывая на банку на столе. – Нет. Мне просто понадобился формальдегид, а кроликам нельзя покупать его просто так. Кстати, а что вы тут делаете? – Мы зашли, чтобы найти мобильный телефон Пиппы. – А! – сказал он. – Понял. Пойдемте наверх. Мы взобрались по ступенькам, наверху которых нас ждала Пиппа. – Привет, Кент, – сказала она. – Привет, Пип, – ответил он, задней лапой захлопывая дверь. – Бобби дала всем знать, что ты ее подруга, и сегодня утром кто-то сунул телефон в почтовый ящик. Бобби такая. Типа популярная. Не знаю почему – как по мне, она слишком много себе воображает. Вот, держи. Он взял телефон, лежавший рядом с вешалкой у двери, и передал его. – Спасибо, – сказала Пиппа, вытирая высохшую землю. – Так чего хотели Макки-Гэ? – спросил Кент. – Когда? – Только что. Они заходили к вам домой. – А… Искали пропавшего человека, – сказал я. – Что случилось? – спросила Бобби, выскакивая из гостиной и вытаскивая из ушей наушники размером с мандарины. Мы рассказали ей о Тоби. – Мы думаем, что он мог отправиться за Пиппой в Колонию № 1, – сказал я, – и его с тех пор никто не видел. – Все с ним будет хорошо, – безо всякого волнения в голосе сказала Бобби. – Кролики постоянно пропадают. Чаще всего они навещают какую-нибудь тетушку. У нас море тетушек, и всех нужно навещать. Ваш Тоби наверняка делает то же самое. Он еще объявится. Ситуация была непростая. Я набрал в грудь побольше воздуха. – Ты не понимаешь, – сказал я. – Я думаю… Мы думаем, что Тоби – опознаватель в Крольнадзоре. Ее жизнерадостный настрой улетучился, она посмотрела на нас обоих, затем достала из переднего кармана своего сарафана телефон и набрала номер. Она поняла, что все это значит – если опознаватель пропал в Колонии № 1, значит, Крольнадзор, несмотря ни на что, устроит там рейд. – Знаю я одного кролика, который знает кролика, который знает кролика, – сказала она, пока ждала, когда на звонок ответят. – Почему вы решили, что он опознаватель? – Он много болтает в постели, – сказала Пиппа прежде, чем я успел сморозить какую-нибудь глупость. – Конечно, может оказаться и так, что он вообще не работает в Крольнадзоре – Тоби все-таки Маллет, а они любят прихвастнуть. – Понятно, – сказала Бобби, а затем заговорила в трубку: – Это Бобби… Роберта… Как в «Детях железной дороги»… Нет, другая… Я в порядке, спасибо. У нас, похоже, скоро будут большие неприятности. Погоди секунду. Она прикрыла микрофон лапой. – Это надолго, – сказала она Пиппе. – Слушай, Док уехал на Ближний Восток, ты не хочешь сегодня вечером сходить посмотреть последний фильм Дуэйна Джонсона? У него в колониях много поклонников. – Почему? – спросил я. – Да просто так сложилось, – пожав плечами, сказала Бобби. – Ну так что? Пиппа сказала, что хотела лечь спать пораньше, но затем Бобби ей выразительно подмигнула и сказала, что ей все-таки стоит прийти. Пиппа поняла намек и согласилась. – Хорошо, – сказала Бобби. – Заберу тебя в семь. Затем она продолжила разговаривать по телефону, но на этот раз на кроличьем. – Что ж, – сказал Кент, широко улыбаясь, – было весело. Заходите покопать, если будет настроение, но маме с Доком – ни слова, ладно? – Ты только смотри не подкопайся под чей-нибудь фундамент. – Клянусь честью, – сказал он и исполнил символ Лаго, прыгая на одной лапе. Это был необычный символ веры, но логичный: в священных писаниях кроликов говорилось, что Лаго, Великая Прародительница, погибла, ведя своих сородичей в безопасное место. Она попала в силок, и по этой причине символом их веры стал круг. Разговор по ролям Кролики никогда не ездили быстро. Им нравилось наслаждаться видами, они никуда не торопились, и кроме того, на быструю езду тратилось слишком много топлива. Если хочешь добраться до какого-нибудь далекого места, просто выезжай пораньше. На несколько дней, если нужно. Или, как сказал Сэмюэл К. Кролик: «Нхффнфхфиифхфннффхрхрфхрф», то есть «радостное путешествие лучше прибытия». Теперь, когда судьба Тоби больше от нас не зависела, Пиппа отправилась читать про Кроличий Путь, – видимо, для того, чтобы получше подготовиться к следующей встрече с Харви. Я, в свою очередь, выкатил свой «Остин-Хили»[53] из гаража, чтобы починить неисправные сигналы торможения. Поковырявшись в нем час, я решил пойти на прогулку. Я пожелал Пиппе хорошего похода в кинотеатр, про себя подумав, что в компании Харви она наверняка будет в большей безопасности, чем с Тоби. Затем я забрался на вершину Пайон[54] к стоявшей там восьмиугольной кирпичной постройке. Она уже давно была заброшена, а ее стены замараны граффити. Вокруг старого дивана, который кто-то сюда притащил, валялись брошенные банки из-под пива «Стелла Артуа», и место, некогда казавшееся таинственным и волшебным, теперь выглядело убогим и печальным. Обратно я шел мимо церкви. На кладбище мне повстречались священник и миссис Петтигрю, но, несмотря на то, что я знал их уже более двадцати лет, они вдруг куда-то заторопились, коротко поздоровались со мной и поспешили прочь. Когда я вернулся домой, Пиппа уже ушла, но она отправила мне сообщение со словами «не волнуйся», возымевшее ровно противоположный эффект, – кто вообще говорит кому-нибудь «не волнуйся», если у них нет настоящего повода для волнения? Я пожал плечами, затем пересек кухню и уставился на содержимое своего холодильника, пытаясь придумать, что мне приготовить себе на ужин. Тогда же я услышал, как открывается входная дверь. Я вышел в прихожую, подумав, что, наверное, билеты на фильм закончились и Пиппа вернулась пораньше, но это была не она. Пришла Конни, и она осторожно снимала уличную обувь, аккуратно ставя ее у напольных часов. Он была одета в бледно-голубое летнее платье и трикотажный кардиган на пуговицах. Она заговорила, не глядя на меня. – Бобби встретилась со своими друзьями, и они тоже пошли в кино, – сказала она. – Я дала им талоны в «Вегамаму»[55], чтобы они потом поели, – прибавила она. – Друзья Бобби из колонии, так что им обычно и на две морковки не наскрести. – Один из них случайно не Харви? – спросил я. – Думаю, между ним и Пиппой что-то закрутилось. – Возможно, ты прав, – с улыбкой сказала она, – но не переживай. Харви – хороший парень… для Дружка Старски. Кличка Дружок Старски была относительно мягкой по сравнению с другими, которые Дикие кролики давали Домашним. Менее вежливыми вариантами были Ошейники и Сосколизы. – О, и вот еще что, – прибавила она, прикусив губу, – прости, что устроила сцену в церкви Всех Святых. Надеюсь, у тебя не будет из-за этого проблем в Надзоре. Я этого отчасти ожидал, но все равно оказался не готовым. – Ты знала, что я работаю в Крольнадзоре? – Да, конечно, – с улыбкой сказала Конни. – Миссис Грисвольд в газетном киоске выложила мне про тебя всю подноготную, как только мы приехали. Когда дело доходит до обмена пикантными сплетнями, у кроликов обычно есть на что менять. Но я удивилась тому, что мистер Ллисъ знает тебя по имени. Ты там большая шишка?