Шепот перерос в гул, зрители вскочили, переглядываясь. Все уставились на наместника. Сивен Грис встал во весь немалый рост, и трибуны понемногу притихли. Наместник провинции Атариан поднял руки и звонко хлопнул в ладоши. Бронзовые ворота, ведущие на арену, с оглушительным скрежетом распахнулись и внутрь въехала раззолоченная парадная колесница с возничим и воином в полном доспехе. Приглядевшись, я узнал рыжего Крента. Следом за колесницей на небольшом отдалении выступали конные воины, хвост их колонны терялся далеко позади. Рядом послышались звяканье железа и сдавленные проклятия. Я оглянулся и увидел вскочивших Барата и Йолташа, сжимающих кулаки – с оружием на трибуны не пускали. Остах выглядел невозмутимым, и только желваки выдавали его ярость. Десяток стражников с копьями и щитами, бесцеремонно растолкав зрителей, окружил нас полукругом и застыл, демонстративно уставившись вдаль. Ого! Это ко мне охрану приставили?! Веселенькое настало времечко… – Есть чем ответить взбесившимся горцам! – поднялся голос Кейлокка над трибунами. – Воин Крент Грис напутствован братом и в горы отправлен! Восславим веселье Пагота и взрежем горянам улыбки! Пусть смеется железо!!! – Пусть смеется железо! Пусть смеется железо!! Трибуны, раззадоренные вином и зрелищем марширующих воинов, бились в падучей от восторга. Постановка невидимого режиссера удалась. Сверкающая колесница Крента уже давно покинула арену, а конные все шли и шли, взметая песок. В голове осталась одна пустота, перед глазами плясали блики щитов, нагрудников, копейных наконечников, а в ушах гулко шумела кровь. Словно в тумане я увидел, как удаляется последний воин. Кейлокк, проведя странным жестом двумя руками над головой, двинулся следом за уходящей колонной. И этот подпевала в поход собрался, петух разнаряженный? Как будто мало несокрушимой конницы… Обратившись к дару дваждырожденного, я всмотрелся в Кейлокка, и распорядитель оказался передо мной словно на ладони. Я увидел, как лицо глашатая изменилось, едва зрители перестали смотреть на него. Маска торжественности и надменности истаяла, Петух ссутулился, скукожился, как гусеница. Вокруг раздавались пьяные выкрики, кто-то затянул походную песню, где-то затеяли драку… А я смотрел вслед уходящему Кейлокку. Вот он вновь странным жестом провел руками над головой, и я вдруг узнал его. «Сплетник!» – осенило меня. Таким приметным жестом он поправлял островерхий капюшон, когда я подглядывал за ним из гамака сверху. – Остах! – подбежал я к дядьке и затряс его, словно грушу, шепча в ухо: – Остах! Кейлокк – это Сплетник! В капюшоне!.. – Кейлокк? Петух? – встряхнулся наставник. Недавнее расследование гибели Эндира уперлось в таинственную фигуру незнакомца в капюшоне. Мы решили, что незнакомец Остаха и мой Сплетник – одно и то же лицо. – Кейлокк? – повторил дядька и вскинулся, намереваясь броситься за распорядителем. Окружающие охранники сдвинулись плотней и пристукнули пятками копий по камням арены. Переглянувшись с наставником, мы беспомощно уставились на удаляющийся силуэт Кейлокка-Сплетника. Войско, возглавляемое Крентом Грисом, сверкая позолотой доспехов в заходящем солнце, под рев трибун уходило на север. Арнская империя шла войной на мой родной Дорчариан. Зима в горах обещала быть тяжелой.