– Я тут про горенка подумал, – промямлил длинноносый, вцепившись в стеллаж. – Он тоже рядом крутится… – Козопас больше не интересен, – махнул рукой Сплетник, подняв пыль. Я лежал наверху, ни жив ни мертв, изо всех сил стараясь казаться невидимым. Только бы никто не посмотрел наверх! – Козопас не интересен. Госпожа велела с островного глаз не сводить. А рядом с козопасом свой человечек есть. Так что это не твоего ума дело! – Я крепко сжал чернильницу в руке. Стоило незнакомцу в капюшоне проявить эмоции, и мне показалось, что я слышал этот голос раньше. И кто этот «свой человечек», хотелось бы знать? Сплетник резко поднялся. Я испугался, что обнаружен, и нечаянно дернулся, смахнув исписанный лист с края стеллажа. Расширившимися глазами я наблюдал, как желтый прямоугольник, кружась в закатном свете, льющемся из запыленного окна, медленно-медленно планирует вниз. – Ты за старым сморчком приглядывай. И постарайся подслушать, о чем он с Туммой шепчется. Усек? – спросил незнакомец, направляясь к выходу. Длинноносый угодливо склонился и скользнул наружу. Лист с моей писаниной оказался прямо над головой Сплетника. Если бы не дурацкий капюшон – он непременно увидел бы порхающий листок! Продолжая планировать, словно раскачиваясь на невидимых качелях из стороны в сторону, лист за спиной Сплетника мягко опустился на топчан, в стопку с рукописями. Незнакомец плавным жестом провел по краю капюшона руками, словно проверяя, на месте ли он, и покинул комнатушку скорым шагом, а я наконец-то перевел дух и осторожно разжал пальцы, намертво сжавшие злосчастную чернильницу. Вскоре вернулись Остах с братьями, изможденные и усталые. Наставник работал на износ и братьев не щадил. Мимоходом я сумел вытянуть из Бареана, что они расчищают завал к тому самому дому на скале, который Остах решил выкупить. Посмотрев, как домочадцы мечут со стола то, что выставил Пелеп – Булогичи велели юному помощнику забрать все, что осталось после обеда на лужайке, – я не стал ничего рассказывать про встречу со Сплетником. В другой раз. Спутники и так перегружены, а нам сейчас обратно топать. Либурх уже ждет. Когда мы прошли мимо библиотечного крыльца, братья глянули на рогожные мешки и покосились недовольно. По моему плану, как только стемнеет, мешки чудесным образом перекочуют в подземелье. Однако братья знали, что чудес на свете не бывает, и вздохнули украдкой: к труду по разборке завала наследник привалил работенки сверху. Пока библиотекаря с великим бережением спускали через лаз, я запалил факел и залез в нишу, где хранилась утварь для хождения по тоннелям. Достал с пояса браслет, который намедни Пелеп выкрал у Хака Стурра. Дыхнул на украшение и протер рукавом. Дубовые листья и желуди тускло сияли в неровном пламени и выглядели как настоящие – даже прожилки видны! Вот только листья не зеленые, а из темного серебра. Наставник рассказывал, что это работа искусных мастеров-лесовиков из-за гор. А путь к лесовикам преграждают владения воинственных северян, с которыми без устали бьются гордые алайны. Стоит хорошенько покопаться в библиотеке, – мне кажется, что дубовичи-толгувы, родичи Кольши, и есть те самые кузнецы-лесовики, выковавшие браслет. Чем это знание может помочь Дорчариан, я пока не понимал, но обязательно должен разобраться в хитросплетениях имперской политики. Размышляя об этом, я продолжал натирать браслет. Очнувшись, я упрятал украшение подальше, задвинув за связку факелов. После нежданной встречи со Сплетником я стал дуть на воду. Этот гад запросто может устроить в доме незаметный обыск. Так что пусть приметный браслет полежит здесь, целее будем! – Ф-фух! – отряхнул рукава Либурх, очутившись под землей. Библиотекарь огляделся и пояснил мне: – Давненько я здесь не бывал! Помнится, однажды я этому местечку даже название придумал – Предвратье, – покачал головой учитель. – Тогда сюда меня притащил Эндир вместе с этим негодником, – кивнул Либурх на показавшегося хмурого Остаха. Наставник молча забрал факел, подпалил еще два, раздал братьям и потопал вперед. Барат и Йолташ мялись рядом и посматривали на Кайхура. Он у нас сегодня за провожатого! Воинам тяжело довериться маленькому щенку… А я в своем друге не сомневался ни капельки! – Кайхур! – присел я на корточки. – Нам нужно попасть в то место, где ты меня нашел. Поможешь? Кайхур зевнул и не торопясь отправился к проходу внутрь подземелий. Остах хотел накинуть поводок, но я воспротивился. Мне кажется, умный щенок понял, куда мы направляемся, стоило нам подойти к проходу в кустах. Остах поджидал нас у знакомой развилки. Братья покосились на проход, который вел к опостылевшему завалу, и проследовали за лопоухим поводырем. Домочадцы уже не оборачивались по сторонам, не косились в пустые провалы. Многодневная работа под землей притупила их бдительность, никто не пугался безмолвной темноты и не ждал неприятностей. Я не разделял такого благодушия: слишком хорошо помнил экипировку своего преследователя, несостоявшегося убийцы Бареана. Помнил и высокого старика, который то ли сгинул в подземелье, то ли выбрался одному ему известными тропами. Помимо боевого кинжала, подаренного Баратом, я прихватил с собой еще кое-что. Украдкой, чтобы не привлечь постороннего внимания, я черкал на стенах белым мелом крохотные отметки в местах поворотов. Мы вошли в подземный зал, и Остах направился к купели, где осталась куча трофеев с прошлого невольного посещения этого удивительного места. Наставник направился вдоль стены и запалил десяток старинных ламп, стоящих в нишах на равном удалении друг от друга. Дядька удалялся вглубь зала, поджигая следующие светильники, и тьма позади расступалась. Ниши оказались обернуты изнутри металлическими листами, отражающими свет ламп. Хитро! Металл изрядно потускнел со временем, но все равно блестел. С каждой зажженной лампой света становилось все больше, но зал оказался слишком велик, чтобы так запросто изгнать подземный мрак. Я подошел к знакомой чаше и зачерпнул ледяной воды. С наслаждением выпил. Распустив тесемки пустого заплечного мешка, я начал перекладывать оставленные вещи – не пропадать же добру. В прошлый раз Барат как схватил меня на руки, так я спросонья и не сообразил забрать добычу. Только кинжал и книгу Эндира успел прихватить. Утрамбовав моток веревки, нож, огниво и фляги, я взял в руки странный амулет – маленький круг в большом круге с лепестками внутри. Покачав перед глазами длинную цепочку, я оценил безыскусность исполнения. Накрутили круги из серебряной проволоки и подвесили, – никакого сравнения с изящным дубовым браслетом! Тяжело дышащий Либурх подошел к источнику и зачерпнул воды. – Что это? – с интересом спросил библиотекарь, напившись и обтирая лоб мокрой ладонью. Он протянул руку, и я отдал находку, в двух словах поведав историю обретения вещицы. Я вспомнил обезображенное лицо ходока по подземельям и содрогнулся. – Интересно, интересно, – задумчиво бормотал Либурх, разглядывая странную безделушку. – Простенько… Грубая работа… Какой-то странный символ… Кажется, где-то я встречал подобное… – Ну и оставь себе, учитель. Все равно ведь не успокоишься, пока не разберешься. – Я забросил за спину заплечный мешок. Вес трофеев придавил к земле. Либурх спрятал амулет и с интересом осмотрелся. Он подошел к крайнему столу и опустился на каменную скамью. Ряды скамей и столов тянулись друг за другом, уходя в темноту. Зажженные дядькой лампы подсвечивали трехъярусные нары у стены, ряды которых также прятались во мраке. Либурх пригласил нас сесть рядом. Я с готовностью плюхнулся, ожидая интересной истории. Кайхур запрыгнул на колени, а братья сели напротив. Вскоре подошел и Остах. – Тут еще маслохранилище должно быть, – подслеповато вглядываясь в окружающий полумрак, сказал старик. – Оно там, – кивнул я. – Масла в нем – хоть залейся. Кто все это построил, Либурх? – Кто построил – понятно. Старая Империя, – буркнул Остах, похлопав по скамье. – Только они умели из камня словно из глины лепить. А вот зачем?! – Вот! Вот! – обрадовался Либурх. – Верный вопрос! Зачем тратить столько усилий, загонять под землю столько рабочих, чтобы возвести все это? Старик выжидательно посмотрел на нас. – Чтобы спастись от опасности, – пожал плечами я. – Верно, верно! – закричал Либурх, поднимаясь. Шаловливое эхо, словно притаившийся в углу игривый котенок, пушистыми лапами подхватило и погнало дальше слова старика. «Верно, верно, верно, верно…» – полетело, удаляясь в темень. Старик испугался собственной горячности и прикрыл рот ладонью. – Верно, – продолжил он спокойным тоном. – А от какой опасности? Пожар, чума, наводнение? – От нападения захватчиков? – предположил я. Обрадованный Либурх закивал головой, но его прервал Остах: – Уважаемый Либурх, мы ценим твой дар учителя… Но мы не на уроке и здорово устали. Что здесь случилось? Либурх с возмущением посмотрел на Остаха и вздохнул. – Ты прав, негодник, мы не на уроке. Я назвал вопросы, которые задавал недавно сам себе. И ответил я так же, как Олтер. Потому и смог узнать разгадку! Хочешь найти ответ? Начни с верных вопросов… Старик погладил столешницу и продолжил: – Летописи повествуют, что однажды летом в Старой Империи приключилась страшная жара. Начались многочисленные пожары. Урожай выгорел на корню, погорели многие леса, а дым накрыл половину Империи. Люди кашляли и спешили в храмы, умилостивить Пагота, чтобы бог сменил злой смех на добрую усмешку. Однако Пагот не смилостивился – осенью следом за жарой из степей пришла саранча и сожрала все, до чего не добрался огонь. А вслед за саранчой пришли они. Малакры. Так их прозвали – на древнеимперском это и означало саранча. Мы еще зовем их лунолицыми людьми. Саранчой всадников прозвали не только потому, что они пришли после крылатой беды. Нет! Кочевники явились саранчой в людском обличье – убивали всех без пощады, не жалея ни женщин, ни детей. Жгли города и повергали камень в пыль. И было их столь же много, как саранчи. Горела Арна, горел Амаран, горел Арзрат. Рано или поздно лунолицые добрались бы до Атриана. В те времена катакомбы под городом еще не забросили и не забыли – городские власти расширили подземные залы, соорудили все, что мы сейчас видим. Они завезли продовольствие, оружие, необходимые вещи, подвели воду из подземных рек, наполнили земляным маслом резервуары… Хотя я читал, что здесь днем было светло и без огня, – задумчиво добавил Либурх, посмотрев наверх. Вверху была лишь темнота, и он продолжил: – Многие жители отправились на Полуденные острова – лунолицые боялись моря; а остальные спрятались под землю и разрушили за собой крепость, чтобы не дать повода кочевникам остаться здесь надолго. Замысел тогдашнего наместника удался: окрестные поля дымились, сожженные; город пуст и покинут, крепость разрушена… Лунолицые разбежались по провинции и мелким городкам, большой отряд степняков отправился в Дорчариан. – Либурх хитро посмотрел на меня. – Но сгинул в горах. Я вспомнил рассказ Барата о сражении с лунолицыми в Пайгале и кивнул. – Малакры схлынули, горожане вышли из-под земли и славили наместника, уберегшего их от напасти. Город быстро восстановили, и он стал краше прежнего. А крепость трогать не стали – город разросся, и надобность в ней отпала. А потом за давностью лет люди забыли про катакомбы, и отныне это самая главная тайна ночного люда. – Теперь хитрый взгляд достался Остаху. – Тайна, скажешь тоже, – сокрушенно вздохнул Остах, поднимаясь. – Это раньше была тайна. А сейчас? Мы знаем, вшивый Заяц знает, Бареан с Грубым Деаном, Тумма, раззява Пелеп, – бубнил Остах, удаляясь с факелом в руке. – Не ночная тропа, а проходной двор… Еще и убийцы эти… – Дядька подошел ко входу в зал и поднял факел повыше, всматриваясь в колодец-ловушку на входе. – Где, где этот голый ублюдок, чтоб крабы глодали его кости до скончания веков?! Чтобы морская соль выела его поганые глаза! Отец Глубин! Где мертвяк? – раздался рев Остаха. Я подбежал к знакомой яме и склонился. Каменный шип на дне по-прежнему покрыт бурой коркой засохшей крови, а вот труп незадачливого убийцы бесследно исчез! – Не подземелья, а проходной двор, – чуть слышно прошептал я себе под нос, соглашаясь с наставником. Братья переглянулись и поправили перевязь с оружием, озираясь. «То-то же, взялись наконец за ум», – с неуместным злорадством подумал я. Тьма вновь спрятала за пазухой нож, перестав быть встречным надоедливым знакомцем. Мы резво засобирались и двинулись обратно тем же порядком: Остах с Кайхуром впереди, следом я с Либурхом, а за нами братья. Я задумался, не могли ли неведомые звери утащить добычу, и подсчитывал, сколько дней прошло с момента вызволения из подземного плена. Проходя мимо одного из бесчисленных отворотов, я споткнулся на ровном месте. Тут же раздался звонкий лай Кайхура, а меня будто окатили ледяной водой из-за угла. – К бою! – крикнул я и через мгновение почувствовал толчок в заплечный мешок. Мимо несся в темень поворота бесстрашный Кайхур с торчащим вверх хвостом. Я едва успел подхватить щенка, нагнувшись и почувствовав, как заплечный мешок вновь дернуло. Прижав извивающегося Кайхура к груди, я за рукав оттащил застывшего столбом Либурха к стене. Библиотекарь быстро очнулся и первым делом прикрыл меня своим телом, а когда я возмущенно пискнул, то неожиданно грубо прикрикнул: – А ну тихо! Из-за Либурха и мечущихся огней факелов толком было ничего не разобрать. Мимо промчался Остах. Послышались шелест, возня, редкое звяканье железа. А затем раздалось басовитое гудение тетивы и дядька сдавленно вскрикнул. – Учитель?! – раздался твердый спокойный голос Йолташа. Слышалось, как он скупо раздает удары. – Можешь идти? – Пустяк, – отрезал наставник. – Кха! – Тесак дядьки врубился в плоть, послышался звук падения. – Пустяк, – повторил Остах. – Уходите. Я задержу. Барат! Бери Либурха. Наследник – вперед, показывай дорогу. – Слова Йолташа по-прежнему перемежались взмахами меча. – Но… – начал я, но Барат подхватил Либурха, толкнул меня в спину и заорал: – Бегом! Я увидел, как Остах метнул факел назад. Факел перевернулся в воздухе, пролетел над плечом Йолташа и врезался в темную фигуру, рассыпав вокруг сноп искр. Йолташ быстро ткнул мечом ослепленного и отскочил назад, в узкость хода. Мать честная! Йолташ стоял в узком проходе с мечом в одной руке и с факелом в другой, а перед ним лежали несколько бездвижных, замотанных в темное тел. Другие подбирались ближе, толпились рядом, мешая друг другу и сжимая широкие ножи. Их было много! Я толком не успел рассмотреть, сколько точно, – мощная рука дядьки швырнула вперед. Мельком я рассмотрел торчащую в плече наставника короткую стрелу. – Бегом! – выдохнул Остах. И я побежал. Побежал с Кайхуром под мышкой и тяжеленным мешком за плечами, освещая путь факелом, находя знакомые белые черточки-пометки. Бежал, чувствуя дыхание Барата за спиной, слыша сип Либурха и топот Остаха. Бежал и старался не думать о том, догонит ли нас Йолташ. Вскоре мы выметнулись в подвал под библиотекой. Либурх вывалился из объятий Барата и схватился за грудь, хватая ртом воздух. Я бросил наземь заплечный мешок и отпустил Кайхура. Распутав тесемки, вытащил флягу и протянул библиотекарю. Вдруг я увидел торчащие в мешке две стрелы. Прикрыв мешок от остальных, я незаметно выдернул стрелы и спрятал. Остах и Барат встали по обе стороны прохода, сжимая в руках оружие, прислушиваясь и вглядываясь в темень. Мы прождали долго. Но Йолташ не появился. Глава 11 Йолташ С малых лет Йолташ был молчуном. Матушка любила иной раз подшутить над любимым сыном: «…весь в отца». Накануне отъезда в чужую страну учитель вывалил новость, что он с братом тоже едет в Империю, и отпустил домой, повидаться с родными. Ехать всего ничего – Андана-то рядом, в двух днях пути от Старой виллы. Матушка с сестрами споро накрыли большой стол, и в гости пришла половина села. Вторая половина отметилась во дворе Барата. Отец сидел во главе стола и принимал здравицы в свою честь. Гордился. За все застолье он так и не проронил ни слова. Матушка улыбалась односельчанам и прятала заплаканные глаза. Спозаранку Йолташ вывел со двора оседланного жеребца. Отец с матушкой стояли у ворот, а Барат поджидал у околицы. Отец подошел, приобнял слегка, не обращая внимания на словно случайно высыпавших ни свет ни заря соседей, и шепнул: «Будь справным воином. Береги наследника!» Таким было его короткое отеческое напутствие. Слова отца Йолташ запомнил. В Старой вилле, перед самым выходом, наставник устроил учебный бой. Как обычно – брат против брата. Барат вновь победил, и Йолташ малость раздосадовался. Ему казалось – он придумал верный способ подловить братца и победить. Барат не распознал подвоха и попался на ложный замах, однако вовремя отпрянул, ушел от удара, извернулся и ответил открывшемуся сопернику. Йолташ не подал вида, что недоволен, однако наставника не обманешь – он окликнул Йолташа и поманил ученика. – Барат быстрый. Верткий, зараза. – Остах поскреб щеку. – И чуйка воинская его не подводит. Так что в поединке он верх одержит. Смирись. – Йолташ отвел глаза, и наставник дернул за рукав. – А в долгом бою твоя возьмет. Ты от злости только спокойней становишься. А Барат больно горяч… Так что приглядывай за братом. Йолташ задумался. – Только не жди громких битв. Не нужны нам битвы, – прервал мысли Остах. – Чай, не сражаться – учиться едем. И не за Баратом надо приглядывать, глупость сказал. Ты, я, брат твой – все мимо. Не то главное. – Остах смотрел, как старик Ллуг набивает небольшую арбу сеном. Йолташ вспомнил недавнее наставление отца. – Наследник. Главное – наследник, – твердо ответил Йолташ. С тех пор Йолташ запомнил накрепко: главное – наследник. Всегда, когда Оли находился рядом, Йолташ приглядывал за мальчиком. Вот и сегодня, шагая по тоннелю, Йолташ заметил, как Олтер украдкой оставляет пометки мелом на стене. Невысоко – на уровне колена. И захочешь – не увидишь. «Молодец – если что, по этим отметкам и выбраться можно», – подумал Йолташ и сбился на мысль, как сильно изменила Мать Предков задиру и упрямца Олтера после болезни.