– Что будем делать, когда найдём его? – Посадим в клетку и прикажем готовить круглые сутки! – Бита достал из ящика бутылку и грохнул дном о стол. – А если откажется, я лично вырежу ему глаза! К обеду я успокоился. Разложил всё по полочкам и пнул под задницу панику. Вероятно, про меня спрашивал человек Розового. Придурок схлопотал по носу и позвал на помощь старшего. Хотели отомстить? Возможно. А может, я зря парюсь, и это водитель-охранник меня искал? Тот мужик дважды скупил всю гербуху. Видать, понравилась. Соскучился и решил найти любимого барыгу. Отчасти я успокоил себя, но… Был и третий вариант – за мной пришли они. Не стоит их недооценивать. Сражение с Томагавком и ультракачественная гербуха на счету одного и того же пацана не казались слишком подозрительными. Да и кто об этом знает? Пацаны из Аквариума? Они пообещали никому не рассказывать, но если проболтаются, то кому? Вряд ли у них есть связи с одарёнными, или крутыми, как их обозвал Шустрик. С другой стороны, я оказался на их территории. То, что представлялось обыденным мне, для других могло бить тревогу. Подавать знак, словно выстрел из сигнальной ракетницы. Оказавшись в джунглях, человек видит то, что позволяют видеть дикие звери и хищники. Какое-то время он думает, что всё под контролем, пока не потеряет бдительность. Два дня пролетели, как под копирку. Я тренировался, ел, лежал, спал. Дважды стоял в спарринге с Деном и один раз с Вадосом. Его ножевое затянулось. На коже остался широкий белый шрам, а внутри – злость к Медному. Вадос потихоньку нагружался и восстанавливал форму. Из двадцати четырёх пакетов гербухи, которые притащили пацаны перед бойцовым днём, осталось приличное количество лишней смеси. Я частенько возвращался к ней. Множество часов за алхимией позволили различить почерк варщика. Кем бы он ни был, он был либо ленив, либо плох. Вместо того чтобы добиться идеальных пропорций или сыграть качеством на слойности, он добавлял в смесь больше голубого ингредиента. Клиенты получали по мозгам, а одурманивающий и расслабляющий эффекты удерживали продажи. Работала привычка. Возможно, раньше гербуха была лучше, но со временем качество снизилось. Клиенты этого не замечали, потому что не пробовали другой. Перед ужином я закрывался в инвентарной. Развлекался с ингредиентами, но не засиживался, чтобы не вызывать подозрений. В моём распоряжении было навалом коричневого, горка голубого, чуток бирюзы и крохи серого. Если сильно постараться, можно состряпать два пакета гербухи. Но со слойностью придётся мудохаться не один час. Игра не стоила свеч. К тому же… Развитие вторичных связей алхимии замедлилось почти до нуля. Я работал с одними и теми же ингредиентами, из которых получались одни и те же рецепты. Повар, что весь год печёт один и тот же пирог, как и токарь, что точит одинаковую деталь, не станет профессионалом. Изготовит идеальный экземпляр? Да. Но первому окажется не по силам рассольник, а второму – работа с алмазным резцом. Так и со мной. Вторичные связи алхимии не появлялись, потому что я крутился на месте. Изучил свой кусок вдоль и поперёк. Выжал из него максимум. Но чтобы развиваться дальше, нужно взять новую заготовку. Достать из морозильника мясо, а не в очередной раз месить тесто… Идея – отсидеться в Аквариуме – казалась хорошей. Первое время. Но чем больше я об этом думал, тем чаще сомневался. Если я не показываюсь в городе, значит испугался. Если испугался, значит было чего. Предположим, что меня ищут они. Тогда моё затворничество – стопроцентное доказательство, что Сайлок – это и есть тот парень, который делал для них зелье в другом мире. Делаю вывод. Если я не покажусь на улице в ближайшее время, они придут сами. И что-то подсказывает мне, что стены Аквариума вместе с кодовым замком меня не спасут. Не спасёт Тренер, и не спасёт Дубль. Предположим, что меня ищет Розовый или его крыша, или его босс. Сунусь на улицу – наткнусь на неприятности. Насколько серьёзно они настроены? Если пушку наставит тот крутой, что расспрашивал Шустрика, он выстрелит или тоже очканёт? Они хотят меня убить или расспросить про товар? Такую версию я тоже не отметал. На третий день я сказал Тренеру, что хочу выйти в город, чтобы поработать. Долго ломал голову и сомневался, но всё же решил. Выбирал из двух зол. Надеюсь, выбрал меньшее. Выйду в город. Если за мной следят они, то на время отведу подозрения. Если Розовый, буду быстро бежать и давать сдачи. Но лучше всего, чтобы это был охранник. Я продам ему пять пакетов гербухи, а заодно спрошу про ингредиенты. Где купить, кого спросить. Мужик работает с одарённым, может, чего подскажет… Интерлюдия В последнее время Медный очень плохо спал. Закрывал глаза и видел уродские лица надменных пацанов. Они смеялись ему в лицо, выкрикивали оскорбления и избивали быков. Раньше они боялись посмотреть в его сторону, сказать слово, а когда почувствовали силу, вскочили с ногами на кровать и распотрошили тумбочку. Загнали его в угол. Заставили заткнуться. Медный нащупал в кармане раскладной нож и сжал его до боли в ладони. Дайте ему волю, и он порежет каждого мелкого засранца. Но начнёт с выскочки Сайлока. Уродца, из-за которого всё началось… – Эй, босс! – бык с заячьей губой потрепал Медного за плечо. – Чего?! Медный сделал вид, что просыпается. Нельзя было показать бессонницу. Позволить думать о его слабостях. Шестёрки держались за Медного по привычке. Он плохо с ними обходился, но позволял наслаждаться властью. Он сказал, что они сильнее других. И они считали себя таковыми. Теперь ситуация поменялась. Быки просели. Смотрели на него с сомнением, поглядывали в сторону. Им ничего не стоило присоединиться к остальным. Поплюются, проглотят упрёки и примкнут к общей массе. Медный не мог этого допустить. В одиночку эту баржу не перевернуть… – Он уходит… – Понял, – прошептал Медный. – Утихни! Ночью в Аквариуме слышался лишь храп Дена. Остальные пацаны не храпели. Медный незаметно приподнял голову и оттянул одеяло. В открывшейся щёлочке увидел дверь. К ней подошёл Сайлок и скользнул в коридор. – Долго же ты решался, крысёныш, – пробурчал Медный, расплываясь в улыбке. – Чего?! – Ничего! Заткнись и спи! – Понял, – обиженно ответил бык и перевернулся. Медный достал мобильный телефон. Впервые в жизни он пользовался такой штукой. Мобильники – охренительно дорогое удовольствие. Не сами железяки, но связь. Компании сдирали по десять кредитов за минуту. Узнаешь такое и перехочется звонить. Впрочем, за этот телефон Медный не платил. Тот одарённый мужик научил его пользоваться и попросил сделать всего одну вещь. «Он вышел!» – набрал Медный сообщение и отправил. Я взял у Тренера пять пакетов гербухи и вышел за дверь с кодовым замком. Денег у Тренера по-прежнему хватало. Он благодарил меня, хоть и не говорил этого вслух. Договорились о выходе проще простого. Я попросил, он разрешил. От двери с кодовым замком наверх, на улицу вела небольшая лестница, скрытая под козырьком. Я не спешил. Присел на ступеньки. Выждал пять минут и поднялся. В конце улицы на тротуар отливал пьянчуга. Больше никого. Я перебежал на другую сторону и скользнул в переулок. Путь к клубу по привычной дороге – слишком наивно. Пройду пару кварталов переулками. Потерплю запах мочи и помоев, но перестрахуюсь. Доберусь до клуба, понаблюдаю. Интересно, Розовый обзавёлся охраной или работал в одиночку, как и раньше? Главное не спешить. Действовать тихо и осторожно. Осторожность. Вот о чём стоит думать в первую очередь. – Далеко собрался? За спиной стоял крутой. Одарённый и крутой. Как и описывал Шустрик. Плечистый, за поясом ствол, лоб – высокий и плоский. «Лоб – во!» – вспомнил я слова друга. На вид не больше тридцати. Смотрит, будто сквозь меня. Хотя нет. Глаза бегают. Он косится по сторонам, оценивая обстановку. Но выглядит спокойным, уверенным. Крутой… – Ты мне? – Пошли! – Мужик прошёл мимо и мотнул головой, приказывая следовать за ним. – Куда? – Вопросы задаю я. Ты киваешь и делаешь, что скажу. Мне такая схема отношений не понравилась. Но что оставалось? От мужика веяло силой. Я чувствовал, что он способен на многое. А материя… В груди у него пылала субстанция размером с кулак, в то время как моя не дотягивала и до грецкого ореха. Мужик пошёл по переулку, я – следом. Если окажется, что он один из них, то мне кранты. Отведёт к боссу, а там прикончат. Нет, не прикончат. Используют. Они платили слишком большие деньги в моём мире, чтобы просто так убивать. Погружаемые нужны для какой-то цели… Крутой чувствует превосходство и рассчитывает на подчинение. Идёт впереди и не оглядывается. Окей. Это мне на руку. Отпускаю его на десяток метров и сигаю в примыкающий переулок. Перебираю ногами. Не оглядываюсь. Высокий показатель восприятия помогает заранее увидеть преграды и препятствия. Перелетаю через урну, срезаю угол вблизи пожарной лестницы, огибаю лужу и теряюсь в отворотке переулка. Мои ноги – заряженные пружины, руки – шарниры поршней, глаза – радар. Мимо мелькают окна, раздолбанные машины, урны. Я вбегаю в глухой тупик. На миг охватывает тревога, но тело справляется. Вскакиваю на мусорный бак, с него на подоконник. Прыжок по движению. И я оказываюсь на крыше одноэтажной постройки. Вторичная характеристика «акробатика» повышена до 1. Общий объём материи увеличен до 2,44 относительных единиц. Кувырок по наклонному скату. Притормозить на краю. Приземлиться на обе ноги. Кувырок с группировкой. И спринт до конца переулка. Открылась ещё одна вторичная характеристика. Здорово. Впрочем, ранее прокачанные физическое состояние и ловкость и без акробатики делали немало. Я выложился на полную. Самому стало интересно. Как быстро пробегу стометровку? Преодолел половину за четыре секунды и врезался… Крутой свалился… Как снег на голову? Вроде того. Он спрыгнул с крыши. Пролетел пять этажей и приземлился прямо передо мной с оглушающим грохотом. Под ногами треснул асфальт, осколки испещрили стены. Я врезался грудью в вытянутую руку. Ноги убежали вперёд, а корпус задержался позади. Меня швырнуло по движению и закрутило. Одной единицы акробатики мало, чтобы повторить такое самостоятельно. Я сделал не меньше шести кульбитов, будто оторванная лопасть пропеллера. От удара затылком потемнело в глазах. Порвалась куртка – не выдержала трения об асфальт. Вспоминать себя в прошлом мире было непросто. И это странно. Прошло несколько недель, а я сроднился с этим телом намного больше, чем с прежним за двадцать лет жизни. Думается, дело в материи. Она будто внутренний учитель и помощник в одном лице. С ней я… Не чувствовал себя одиноко? Похоже на то. Она придавала дополнительную уверенность. Повышала самооценку. В своём мире я не отчудил бы подобное… А в этом… Вскочил и прописал мужику двоечку… Движение Крутого не вязалось с реальностью происходящего. Я бил последовательно. Двумя кулаками. Левый – живот, правый – челюсть. Он заблокировал оба удара нелепым взмахом. Будто протёр тряпкой невидимое стекло. Мои кулаки погрязли… В чём?! Не знаю. Быть может, я слишком сильно приложился головой? Забыл, как управляться с телом? Додумать не успел. Крутой толкнул меня твёрдой частью ладони в грудь. Очухался я метрах в пятнадцати. Сбилось дыхание. Грудь горела, будто на неё поставили клеймо. А спина, наоборот, замерзала. Подо мной расползалось что-то мокрое и холодное. Я приземлился прямо в лужу. – Ещё одна попытка! – надо мной склонился квадратный лоб. – И я заставлю тебя волочиться следом со сломанными ногами! Это понятно?! – Да, – выдавил я, переворачиваясь на бок. Крутой шёл впереди и не оглядывался. Один раз он показал на примере, что будет, если я попытаюсь сбежать. Желание пропало. В запасе у меня хранился ещё один фокус. Но слишком рисковый. Если что-то пойдёт не так, синяком на груди не отделаюсь. Мы прошли два квартала по переулкам, а затем вышли на проспект. Три полосы движения в каждом направлении. Между ними – разделительный газон. По тротуару и проезжей части прогуливались девушки в вызывающих нарядах. Курили, заглядывали в окна машин. Мужики – их клиенты. Прошли квартал, затем ещё один. Рядом с мостом, где движение выглядело довольно оживлённым, стояла высотка. Двадцать этажей. Как и другие многоэтажки, она выглядела наполовину заброшенной. Тем не менее автоматические двери открылись, когда Крутой поднялся на крыльцо. Стойка администратора или консьержа пустовала. На стене – рисунок. Белая бейсбольная бита на фоне грубых мазков красной краски. Рисунок выглядел диковинно на фоне строгого интерьера. Будто в офисное здание ввалились хулиганы-разбойники и оставили на стене свою метку. Звонок просигналил о прибытии лифта на первый этаж. Крутой приказал войти внутрь и нажал последнюю кнопку. Поехали. Оказавшись в замкнутом пространстве, я впервые испугался. Нет. Я и прежде чувствовал угрозу. Хрен, который спрыгнул с пятиэтажки и проломал асфальт, не выглядел дружелюбным. Но пока мы шли, у меня было время. Я мог что-то изменить, вытворить, использовать последний козырь. А сейчас всё… Я поднимался на двадцатый этаж, понимая, что приближаюсь к чему-то очень важному и опасному. Если логово принадлежит им, значит, скоро всё закончится. Открылись двери. По устеленному ковром коридору мы прошли в конец и остановились у двустворчатой деревянной двери. Крутой постучал, нас пригласили… – Ты одарённый? – спросил мужик, которого другие называли Битой. Значит, он не знал. Впрочем, с ним всё понятно. У него не было материи, но другие? Крутой и пиджачок Кумар тоже не видели материю? Интересно. Если не видели даже они, тогда почему видел я? – Простите за то, что продавал смесь у клуба… – Смесь?! – Бита искривился, будто вкусил кислое яблоко. – Кто ты такой, пацан?! Никто не называет гербуху смесью! Питон, он одарённый? – Да, – Крутой кивнул. – Однозначно.