С водительского места моментально выпрыгнул еще один «ниндзя», спешивший к остановленной им автомашине. Здесь стоит отдать должное Игорю. Он оказался достаточно опытным отличным водителем, и хоть его и потряхивало от страха, смог все же завести снова двигатель, заглохший от непредвиденной остановки, резко дал газу назад и, полицейским разворотом, вывел транспортное средство на обратное направление. Японцу ничего не оставалось, как вернутся за руль своего автотранспорта и, развернув его, продолжить становящееся трудным преследование. Его ошибочные действия привели лишь к тому, что он позволил убегающим заговорщикам увеличить между ним расстояние. Однако, двигатель «Мазды» много сильней, чем у «Волги», и разрыв вновь стал стремительно сокращаться. Вдруг, сидевшая сзади Елизавета всплеснула руками, и обращаясь к бандиту спросила: – «Малой», а ведь тебе надо в больницу. Не так ли? – Да, – подтвердил тот, – изначально вы так мне и сказали. В этот момент они, как раз, подъезжали к тому повороту, что следовал прямо на поликлинику. Там не было скорой помощи, но что делать с израненным человеком, там все равно бы определили. – Поворачивай на больничку, – жестко распорядилась Елизавета. Борщов, не понимавший еще, что задумала его любимая девушка, не стал с нею спорить, а подчинился беспрекословно. Он уже видел сегодня, на что способна эта отважная молодая красавица, и следует отдать ей определенное должное, но один раз уже спасла дорогие им «шкуры», поэтому он и мысли не допускал, что она может придумать что-то провальное. Лиза в это время менялась уже местами с бандитом, перелезая через него, чтобы оказаться у задней правой боковой двери. Как только они свернули за поворот и неприятельская машина пропала из виду, Кедровой пришлось высказать еще одну фразу, полностью озадачившую водителя: – Сейчас стой. Вези больного в больницу, а я пока отстану, впоследствии вас догоню. Все это она говорила, пока машина резко замедляла ход и тормозила. Выпрыгнув из салона, девушка крикнула: – А теперь вперед – полным ходом! Она только успела ступить на тротуар, придавая себе вид простой обывательницы, спокойно шагающей по ночному прекрасному городу, а «такси» свернуло на территорию поликлиники, благо, располагающуюся в двадцати метрах, от их резкого съезда, как в повороте показалась преследующая их черная «Мазда». Водитель замедлил ход, явно обескураженный исчезновением своих пытавшихся скрыться врагов. Впереди виднелось не менее километра, но нужного транспортного средства там не было видно. Кедровой удалось усыпить его бдительность, и он проследовал мимо. Это означало только одно: она никак не привлекла на себя вниманье бандита. Лично Кедрову он не знал, а так мало ли кто может «шляться» по городу? Двигаясь дальше, японец миновал въезд на территорию местной больницы, но удалившись метров на двадцать внезапно остановился. Очевидно, он понял, куда могла подеваться «уходящая» от него автомашина, и стал сдавать задним ходом. Именно на такие его действия и надеялась молодая смелая девушка. Чуть проехав нужный ему поворот, он резко затормозил, собираясь свернуть здесь направо. В этот момент к «Мазде» по тротуару приблизилась Лиза. Она была абсолютно уверена, что внутри находится только один «камикадзе», иначе, когда останавливалось авто, из него выскочили бы все находившиеся в нем «япошки», но вышел только единственный, причем это был сам водитель. Как уже было сказано, Кедрова двигалась таким образом, чтобы в то время, когда неприятель совершит остановку, оказаться возле его автотранспорта. Она поравнялась с передней дверью, расположенной у пассажирского места. Пистолет уже находился в руке. Резким движением она разбила дулом стекло. Японец, понял, что попал в ловко расставленную ловушку, и с ужасом посмотрел на эту беспощадную в гневе прекрасную девушку, но сделать уже ничего не успел. Четыре пули вонзились в его черепную коробку, прекратив существование еще одного члена «Якудзы». Борщов, в этот миг, перед входом в учреждение выгружал из салона «такси» раненого «Малого». На прощанье он ему пожелал: – Не держи на нас зла. Не мы к тебе с бедою пришли. А, как ты поступишь дальше – это решать только тебе. Завершив прощальную речь, он вернулся к автомашине, и отправился навстречу к своей милой подруге, которая, судя по выстрелам, расправилась и со вторым беспощадным преследователем. Игорь тоже был не дурак и понимал, что в «Мазде» находился только один «камикадзе». На выезде с территории поликлиники его уже ожидала любимая. Едва машина притормозила, она заскочила на переднее сиденье – возле Борщова. Водитель сразу же «утопил» в пол педаль газа и вывел автомобиль на проезжую часть, направляя его прямиком в сторону Шереметьевского аэропорта. До вылета оставалось полтора часа с небольшим и необходимо было поторопиться, чтобы успеть спрятать деньги и оформить все необходимые для вылета документы. У девушки наконец-то появилась возможность замотать свою рану. Для этого она использовала нижнюю часть своей белоснежной футболки, разорвав ее на тонкие ленты. Во время дороги Лизонька рассказала, как совершенно просто уничтожила второго бандита. В ходе повествования Игорь, не выдержав мучившего его любопытства, напряженно спросил: – А откуда у тебя, вообще, оказалось оружие? Я раньше никогда у тебя его определенно не замечал. И то странно, ведь даже у меня – охранника ресторана преступного «Бати», где одни-только бандиты, не было ничего похоже-подобного, только кастеты, да бейсбольные биты. – Тебе интересно, почему у меня пистолет? – Да, именно так. – Ну, во-первых: ты не знал о нем, потому что такими предметами хвастаться просто не принято. Во-вторых: оружие у меня это давно, ведь я работаю в баре, где всякой публики хватает навалом, и хрупкой девушке очень тяжело сберечь свою честь. Кроме того, домой хожу я одна и, тем более, по ночам. Поэтому этих немногих причин оказалось достаточно, чтобы обезопасить себя чем-то подобным. Мне кажется это естественным, а самое главное удивительным, что ты об этом с претензией спрашиваешь. Сам должен был догадаться. Так в принципе всегда у представительниц прекрасного пола: мужчины сами обо всем должны дознаваться, и если в определенных случаях у них это не получается, то они тут же становятся виноватыми, и доказывать свою правоту в подобных интригующих ситуациях всегда бесполезно, абсолютно напрасно, даже небезопасно. Именно по этой причине Борщов ничего не стал возражать милой возлюбленной, не желая, вдруг, вызвать «взрыв» ее недовольства. «Ну, должен был догадаться, значит должен, но вот почему-то не смог», – рассудил про себя молодой человек и продолжил целенаправленно двигаться к аэропорту. Когда, в определенный момент, они проезжали мусорные баки-контейнеры, Елизавета потребовала остановиться, вытерла найденной в бардачке засаленной тряпкой ненужный уже пистолет, вылезла из машины и выбросила в мусор оружие. Когда она вернулась обратна, то объяснила этот поступок любопытному другу: – Патронов у меня все равно не осталось, и еще, если я, конечно, не ошибаюсь, то за границу с оружием не пускают, поэтому необходимости в том, чтобы таскать его за собой, я определенно не вижу. Так за разговорами они постепенно достигли аэропорта, где у них не возникло никаких затруднений, и они совершено спокойно осуществили посадку на самолет, следующий на Варшаву. Перед тем, как покинуть «такси», парень с девушкой протерли в машине все, что только можно, чтобы исключить из нее отпечатки своих пальцев и другие потожировые следы. Полет прошел без каких-либо происшествий, и они благополучно прибыли в столицу польской республики. Там они, пользуясь преимуществом шенгенской визы, купили билеты на ближайший рейс, следующий до Парижа, и остались в аэропорту ожидать его вылета, планируемого на шесть утра тех же суток. Одним словом, и во Франции они оказались без каких-либо проволочек, где сразу отправились по указанному Мэдсоном адресу. Глава XXIV. Безжалостная бойня При наступлении утра в оставленной сообщниками России, в тот самый момент, когда летательный аппарат с Борщовым и Кедровой, на борту, поднимался в воздух в Варшавском воздушном пространстве, глава «Якудзы» облачившись в черный костюм, и сделавшись похожим на своих остальных приспешников, собрал всех в своем главном офисе. Японец был одет, как и все «ниндзя», единственное, что отличало от остальных главаря – это красная повязка, украшавшая его лоб. Если осуществлять подсчет оставшихся у него боеспособных людей, то следует обязательно вспомнить начало повествования, из которого станет ясно, что при встрече первых наркокурьеров шестнадцать человек находились в зале, двое встречали прибывших у лифта, и теперь с учетом того, что пятеро погибло у «папы Коли», четверых уничтожили Мэдсон со своею командой, получается, что изо всей его приближенной мафии, в наличии оставалось только девять «бойцов». Именно в таком составе, он планировал дать отпор русским бандитам, так жестоко обманувшим его, подсунув «некачественный» «Кокаин». Они могли, конечно, нагрянуть внезапно, но тогда это подорвало бы сложившийся веками «авторитет» и устой, когда Боссы различных преступных сообществ должны сначала сразиться первыми, а потом уже вступают в бой все остальные. Чтобы не отступать от сложившихся веками традиций, главный «Якудза» по имени: Дзиторе, позвонил главарю русских бандитов. Говоря грубыми «рубленными» фразами, он немедленно назначил общую встречу: – Павел Аркадьевич, нужно увидеться лично. Через час я буду у тебя в офисе со всеми своим. – А, в чем, собственно, дело? – попробовал поинтересоваться первый Босс российской преступности. – Все на месте! – бросил в мобильник Дзиторе и отключился. Не оставалось никаких абсолютно сомнений, что это была назначена «стрелка», хотя сделано это было совсем необычно, не общепринятым способом, когда члены бандитских группировок, для выяснения возникшего недопонимания, встречаются где-нибудь на пустынном заброшенном месте. В этот раз, было вполне очевидно, что япошки сильно разгневаны, что даже не могут соблюсти все общепринятые нормы, устоявшиеся в криминальных сообществах. Время было шесть часов наступившего утра. Павел Аркадьевич вставал, как раз в это самое время, но к делам переходил часам к восьми, а бывало и к девяти. В этот день случай был исключительный, поэтому он, набросив халат, и закрыв лицо обыкновенной маской, какого-то там зверушки, проследовал в комнату, где находились призванные охранять его личность охранники. Там он разбудил преданного ему бандита, растолкав его небрежно за плечи: – «Верзила» вставай. Собирай всех наших кого-только сможешь, и как можно быстрее. К семи часам здесь должно быть полно народу и пусть вооружатся, как следует. Чувствую – нам «предъяву» едут кидать. Преступник сразу же узнал «гробовой» голос своего предводителя и бросился исполнять приказание. Он обзвонил всех членов банды, подтвердит серьезность создавшейся ситуации. Без пятнадцати минут семь двадцать восемь «вооруженных до зубов» преступников находились в приемном помещении главного Босса. Среди них, конечно же, был и «Карат», так-как общий сбор касался всех, кто мог исправно держать оружие, даже русско-американских гангстеров. Ровно без пяти семь, Босс номер один появился в обычном своем черном обличии с закрытым лицом, как у «ниндзя», только на этот раз сзади у него имелся оригинальный самурайский острозаточенный меч. Пунктуальные, словно немцы, в семь часов явились японцы. Возле лифта их встретили двое вооруженных автоматами «Калашникова» бандитов, представлявших русскую мафию. Они проводили всех десятерых членов «Якудзы» до офиса, где, возле своего главного Босса, собрались остальные преступники. Оказавшись в комнате, Дзиторе вышел вперед, и встал напротив Павла Аркадьевича, находившегося с той стороны своего большого стола. Остальные девять верных ему «ниндзя» выстроились сзади в цепь, на не большом расстоянии друг от друга, благо, вместительность помещения позволяла. Русские мафиози расположились кучкой с одной стороны, предполагая, что если придется стрелять, то делать это так, чтобы пули летели в одну только сторону, не задевая при этом своих. Как только все принятые в таких случаях мероприятия были исполнены, и формальности соблюдены, главный японский гангстер высказал свою прямую претензию: – Вчера, Вы, – тут он указал пальцем на главу русского синдиката, что считалось у бандитов верхом неуважения и являлось прямым оскорблением, уладить которое «без кровно» уже никак бы не получилось, – продали мне, за шесть с половинной миллионов долларов, «Кокаин», наполовину состоящий из соды, что является делом совершенно недопустимым. – Не может этого быть, – своим страшным гробовым голосом произнес Павел Аркадьевич, – «товар» приобретался через проверенных неоднократно людей, и качество его было оценено по достоинству. – То есть, – еле сдержавшись, чтобы продолжать разговор, сквозь зубы, произнес разъяренный Дзиторе, – кто-то здесь, уже оскорбив меня тем, что «развел» с «наркотой», еще и хочет сказать, что я говорю полную чушь? – А это легко проверить, – «сверкнул» глазами Босс русской мафии, – сейчас мы вызовем сюда нашего «мусора» и все у него разузнаем. – Никого вызывать не надо, а также не стоит делать из меня идиота, – «рубленными» фразами, как можно стараясь их сократить, «рычал» в неописуемом гневе японец, – ваш «мент» уже поплатился, – и снова указывая пальцем, на первое лицо российского преступного мира, резко «бросил», – а сейчас и ты мне ответишь. Это было сказано так, как будто произнесена команда к активному действию. Павел Аркадьевич, обнажая меч, перепрыгнул через свой стол и оказался лицом к лицу со своим недавним дружеским компаньоном, а теперь смертельным врагом. Они молчали примерно с минуту, с ненавистью, смотрели друг другу в глаза, и так и не увидев ни в ком ни страха, не сожаления, одновременно бросились в бой. Зазвенели мечи, а противники «закружились» возле своих подчиненных. Их приспешники молча стояли, ожидая пока между первыми лицами преступных сообществ, закончится этот безжалостный поединок. У обоих была прекрасная фехтовальная подготовка, и все их удачные выпады заканчивались лишь легкими ранами и небольшими царапинами. Они бились уже полчаса, но никому из них так и не было нанесено какого-либо серьезного поражения. Все кругом, в напряжении, молча стояли, готовые немедленно броситься в битву, лишь только закончится этот отчаянный бой. Наконец, оба сражающихся начали уставать, и Дзиторе решил, что пора применить его излюбленный хитрый прием, который всегда срабатывал и, еще ни разу в его насыщенной жизни, не был проведен в «холостую». Присев, после очередного выпада, как оказалось, бывшего в арсенале у Павла Аркадьевича также обманным, для проведения, в дальнейшем, его коронного номера, главный «Якудза» резко выпрямился во весь рост, и повернувшись вокруг своей оси отсек мечом голову своего опытного противника. В то же мгновение в его грудь, в области сердца, вонзался меч неприятеля. Таким образом два Главных Босса и японский и русский, одновременно, уничтожали друг друга. Как только это случилось, японцы, ожидавшие конца поединка с обнаженными стальными мечами, впрочем, как и их недруги с приведенным в боевую готовность огнестрельным оружием, бросились в ряды неприятеля и «растворились» в них, орудуя направо и, тут же, налево своими смертоносными саблями. Прекрасно натренированные, для ведения боя в ограниченном «ближнем» пространстве, они чувствовали себя в этой ситуации превосходно, отлично справляясь с поставленной им задачей, беспощадно поражая врагов. Русские бандиты, столь стремительным нападением, были приведены в замешательство и открыли огонь, одновременно из всех стволов, поражая одновременно и своих, и чужих. Это сражение было недолгим и заняло не более пяти недолгих минут, но к его окончанию, на полу приемной валялись двадцать восемь трупов русскоязычного мафиозного клана, во главе со своим главным Боссом Павлом Аркадьевичем, и восемь мертвых японских «ниндзя», так же если брать без учета их предводителя. Девятый, имеющий многочисленные ранения, но все еще, продолжавший оставаться живым, и способный, хоть и с трудом, но все же передвигаться, убедился, что никто из лежавших на полу не смог выжить. Его взору предстало страшное зрелище. Весь пол был залит человеческой кровью. Всюду, в беспорядке, валялись человеческие останки, частично с отрубленными конечностями, а в некоторых случаях обезглавленные. Тела японцев были изрешечены пулями, но, при том, сохранили в целости свои туловища. Отдав дань памяти, и поклонившись своим уничтоженным «братьям», «ниндзя», превозмогая боль, что после длительных тренировок было ему не очень-то трудно, направился сразу на улицу, чтобы скорее скрыться с этого ужасного места. Оказавшись внизу, он, будучи весь окровавленный, сразу же привлек к себе внимание находившегося внизу персонала. Не обращая ни на кого своего вниманья, раненый японский преступник в спешке покидал здание и, сев в одну из прибывших на место машину, тут же надавил на педаль акселератора, выжимая из двигателя все, на что он был только способен. В то же самое время, как он выходил из здания бандитского офиса, в него заходил «Малой», получивший необходимую медицинскую помощь, и теперь чувствовавший себя гораздо более лучше. Ему было назначено длительное стационарное лечение, но зная, что в мафии уважительной причиной не выполнения поставленного задания является только смерть, он решил явиться к своему Боссу и попытаться выторговать себе жизнь, сославшись, как и был ему дан совет Мэдсоном, на безумных японцев. Дрожа всем своим телом, в предвкушении предстоящей тяжелой беседы, бандит поднялся наверх, и проследовал прямо в приемную. Зайдя внутрь, его взору предстала ужасающая картина, описание которой приведено уже ранее. Внимательно все осмотрев, он убедился, что живых людей здесь не значилось. Тут ему пришла в голову удивительная идея. Вместо того, чтобы побыстрее «свалить» из этого «стремного» места, он, вдруг, почему-то решил узнать, кто же все это время ими распоряжался, посылая на смерть и беспощадно лишая жизней. Найдя единственную отрубленную голову, похожую на японского «ниндзя», «Малой» скинул с нее все повязки и увидел лицо – этажного уборщика. Да, этот человек был оформлен убираться на самом последнем этаже высотного здания, занимаемом полностью под офисы русской мафии. Он неоднократно его видел, одетым в грязную спецодежду, и никак не мог себе даже представить, что какой-то любитель наводить чистоту, мог так просто «вертеть», как ему только вздумается, всей российской преступностью и беспощадно распоряжаться человеческой жизнью и многими судьбами. Для «Малого», такое обстоятельство, конечно же, явилось оглушительным шоком. Однако, с точки зрения конспирации, это не лишено было определенного смысла. Все было продумано, как нельзя более лучше. Этаж был арендован на имя Когана Юрия Марковича, а главный Босс был оформлен лишь, как уборщик. В лицо его никто не знал и не видел; плата за аренду вносилась всегда своевременно; внимание особо не привлекалось; и в случае, если бы, внезапно, пришлось уходить, сделать это Главе преступного синдиката, а проще сказать русской мафии, особого бы труда не составило. Удовлетворив свое любопытство, бандит хотел было уже покинуть это жуткое место, но как оказалось, сделать это не представлялось возможным по той лишь причине, что на этаж ворвались бойцы подразделений спецназа, и ему, дабы избежать убийственной пули, пришлось «аккуратно» лечь на пол, с последующем задержанием, как принято говорить – до выяснения. Бандита сразу же повезли в штаб-квартиру Федеральной службы безопасности по городу Москве. По дороге он все время ухмылялся и удрученно твердил: – Босс – уборщик. Очевидно, это обстоятельство так сильно «въелось» в его голову, что совершенно не давало никакого морального успокоения. В данной ситуации он смотрел отнюдь не в корень проблемы. Его заботило лишь только то, что все годы «службы» на русскую мафию, он выполнял приказы и до смерти боялся, какого-то там «любителя чистоты», подобным которому на других этажах он, попросту, мог «лещей» надавать, и никто бы из них даже не вякнул. Такое положение вещей до такой степени подорвало личную самооценку и самолюбие безжалостного «Малого», что он на этом абсолютно зациклился и, выпучив «остекленевшие» глаза, был больше похож на безумного, чем на нормального. Вспоминая то, что ему пришлось пережить и вытерпеть за последнее время, было не удивительно, что все, для чего он жил и рисковал своей жизнью, оказалось нужным совершенно не «авторитетному», по его понятиям, человеку. «И как ему так долго удавалось скрываться и водить нас всех за нос? – удивлялся бывший «член-шестерка» верхушки самого сильного преступного синдиката в России, – А ведь он еще руководил множеством мелких «филиалов», главы которых подчинялись только ему, также получая от него необходимые указания. Как же они теперь? Распадутся? Или в стране начнется опять беспредел»? Вот такие бесхитростные вопросы заботили вчера еще мелкого бандита – мальчика на побегушках, а сегодня единственного выжившего среди сильнейшей организации, главенствующей над всем мировым русскоязычным преступным сообществом. Не смотря на то, что «ценный кадр» имел значительные телесные повреждения и не совсем адекватно оценивал ситуацию, его подвергли длительному допросу. Два оперативных работника, один «круче» другого, почему-то считали, что «Малому» должно быть что-то известно о том, что произошло в главном офисе российской преступности. Даже его уверения, что он провел ночь и утро в больнице никак не подействовали. В конечном итоге, так ничего из него и не «вытянув», по его виду посчитав, что он в этой схватке лишился рассудка, бандита отправили на экспертизу в закрытое психиатрическое учреждение. Осмотрев больного врачи-психиатры пришли к определенному выводу, что смышленности он не лишался, а случилось лишь временное помутненье рассудка, вызванное жесткими пытками и крахом его идеологических убеждений. За то время, что выживший участник уничтоженной банды подвергался исследованиям его психического равновесия, оперативные службы проверили его версию, насчет присутствия его утром в больнице, которая, конечно же, полностью подтвердилась, ведь, в этом случае, глупо было бы считать по другому. Получалось, что «Малой» вышел из лечебного заведения в тот самый момент, когда все остальные его «партнеры по опасному бизнесу» были уже мертвы, что подтверждалось актами судебно-медицинских исследований. Кроме того, после проверки изъятого у бандита оружия совершенно доподлинно оказалось, что из него в убитых не было выпущено ни одной пули. Таким образом, предъявить преступнику было особо нечего и, прочитав ему необширный ликбез, о моральных ценностях и сложившихся в стране нравственных устоях общественной жизни, он был выпущен на свободу, хотя ему, все же, на всякий случай, вручили не выездную подписку, которая, в принципе, ни к чему не обязывала. Глава XXV. Как украсть бриллиант