– Я тебе сейчас покажу одну вещь. Вернувшись в прихожую, я схватил узел, вытащил воздушного змея и вернулся в комнату. – Это ещё что? – спросил Але. Я держал обломки так, что он никак не мог угадать в них змея. – Если подклеить, то он снова полетит, – сказал я. – Будет парить в воздухе и блестеть на солнце. Я подумал, может, как-нибудь запустим его вместе? Хочешь? Але изумлённо кивнул. Он понял: лоскутья, что я держал в руках, были той самой штуковиной, которая так манила его, что он перебрался через горы. Але рассмеялся и сказал: – Конечно хочу. Вот о чём я хотел рассказать напоследок Стояла осень. Прошло уже больше трёх месяцев с того дня, как мы с Иммером пришли к Але и Крикке. Яблоки собрали, крапива печально поникла. Но посидеть утром на солнышке было ещё приятно, здорово было дышать свежим воздухом и слушать, как перешёптываются деревья, когда ветер перебирает листву, которая уже начинает превращаться из зелёной в красную и жёлтую. Сейчас мы с Але как раз грелись на солнышке – сидели на лавке, устроенной с подветренной стороны. Стояло славное тепло, и, если закрыть глаза, казалось, что ещё лето, хоть и ненастоящее. Спор на кухне продолжался, Иммер с Криккой шумно ссорились. Ничего странного в этом не было, они ссорились лишь изредка, если Иммеру хотелось чего-то, что Крикка ему запрещала. Однажды, например, он захотел пройтись до самой мельницы голышом; в другой раз объявил, что отныне ест только хлеб. Третья ссора вышла из-за того, что Иммер пожелал остричь себе волосы, а поскольку Крикке очень нравилось, что у него такие светлые пушистые пряди, она сказала «нет», и тогда Иммер от злости схватил ножницы и остриг бахрому на половике в прихожей. Сегодня они ссорились из-за имени. Спор начался немного раньше, за завтраком. Мы болтали, а Иммер сидел молча, задумчиво поедал простоквашу и от этой своей задумчивости не ответил Крикке, когда та спросила, что случилось. Доев простоквашу, Иммер вытер рот рукавом и объявил, что теперь его снова зовут Мортимер. Никто не знал, что на него нашло, да он и сам не имел понятия. Просто сказал, что так хочет, и всё. И Крикке, которая была не только добрая, но и справедливая, это не понравилось. Она, как и Але, знала историю наших имён и злоключений и считала, что звать в свою жизнь что-то из прошлого – это шаг назад. Через тонкое стекло до меня снова долетел её голос: – Ты же боролся за то, чтобы называться Иммером! И твой брат тоже! Зачем тебе неправильное имя? – Меня будут звать так, как я хочу! – вопил Иммер. – Тебе какое дело! Крикка что-то проворчала в ответ, и мы с Але с улыбкой переглянулись. Ворчание означало, что Крикка готова сдаться. Так оно обычно и бывало, потому что она понимала, что имеет дело с упрямством ради упрямства и спорить дальше нет смысла. Да, нам и правда неплохо жилось в красном домике, скрытом за кустами шиповника. Играли мы каждый день. Скакали на кровати у Але и Крикки, играли в прятки, строили в лесу шалаши. А змея запускали столько раз, что он нам почти надоел. Но мы не только играли. Мы ещё помогали со всякими домашними делами, потому что только так можно чему-то научиться. Мы стирали, собирали малину, пололи капустные грядки, столярничали. И поскольку у меня имелся лук, я часто ходил с Але или Криккой на охоту. Спали мы с Иммером на деревянной лавке. У каждого из нас имелась своя подушка в синюю полосочку, а толстое шерстяное одеяло было одно на двоих – под ним было так тепло и хорошо! Если кто-нибудь спросит, как мы умещались на лавке, то у меня есть ответ: лавка раскладывалась. Але смастерил её давным-давно, ещё когда они с Криккой думали, что у них будут дети. Да, дети у них появились, но уже после того, как они с Криккой перестали надеяться, – и это, как сказал Але, просто чудо, как в сказке. Как в сказке с хорошим концом. Иногда я вспоминал Индру и её хитрословие. Вспоминал, с каким злорадством она прочила, что я надоем Але. Сейчас, когда мы с ним сидели на лавочке и слушали, как ссорятся Крикка и Иммер, я вспомнил Тюру. Интересно, почему Крикка так легко сносила упрямство Иммера и отчего этого совсем не умела Тюра? Почему от нашего непослушания у неё так темнел взгляд и белело лицо? Она словно злилась и в то же время пугалась. Может быть, непослушание заставляло её спрашивать себя о том же, о чём спрашивала меня Индра: скажи мне, я – зло? Хотя вообще-то я редко думал о прошлом. Я жил здесь и сейчас и радовался, что Индра ошиблась, сказав, что я надоем Але. Я радовался, что Крикка улыбается каждый раз, как Иммер говорит что-нибудь ребяческое, как положено младшему брату. И даже если в жизни не всегда получаешь то, чего тебе хочется, я всё равно радовался тому, что у меня есть. Но что-то между мной и Иммером стало не так, как раньше. Я чувствовал: что-то меняется. Может, всё дело в том, что я взрослею? Иногда, когда мы скакали на кровати, мне вдруг начинало казаться, что пора прекратить и спрыгнуть на пол. Мне казалось, что я вырос из таких игр; и хотя у меня было чувство, что я предаю Иммера, я понимал: теперь мой лучший друг – Але. Потому что мне спокойно рядом с ним и мы похожи. Мне нравилось, что я много чему у него учусь, а ещё больше нравилось показывать Але, чему научился я. Иммер в основном вертелся рядом с Криккой, сколько бы они ни ссорились, и не замечал, что мы отдаляемся друг от друга. Так получалось само собой. Вот о чём я хотел рассказать напоследок. Але повернулся ко мне, прищурился – утреннее солнце било ему в глаза – и долго смотрел на меня. – Ты о чём-то хочешь спросить, – сказал я. – Почему ты так думаешь? – По тебе видно. Але улыбнулся: – Может, ты и прав. Может, у меня этот вопрос давно уже на душе лежит. Я его не задавал, потому что мне не хотелось, чтобы ты решил, будто я на тебя давлю. Но теперь я всё-таки задам его. – Он опустил глаза на руки, лежавшие на коленях, а потом снова взглянул на меня. – Я хотел спросить, счастлив ли ты. Раньше в тебе было что-то непрямое. Но сейчас я ничего непрямого не вижу и вот спрашиваю себя и надеюсь: может, это значит, что ты счастлив? Я ответил не сразу, потому что сначала надо было прислушаться к себе. На такие вопросы надо давать честный ответ. Подумав как следует, я сказал: – Да. Я счастлив. Правда счастлив. Але ничего не ответил, только кивнул, и я заметил, что он обрадовался. Потом мы ещё посидели молча. Я смотрел на расстилавшуюся передо мной красоту, на золотое осеннее поле, которое раскинулось рядом с нашим садиком, на берёзовую рощу. Ветер срывал листья, и они крошечными блинчиками вертелись в воздухе. Смотрел на тёмный лес, которому конца-краю не было. – Я тоже хочу спросить, – сказал я. – Так? – Индра мне кое-что сказала. Когда я сидел в старом погребе. Она сказала, что вся эта земля – страна линдвормов. Её страна… ну, она так считала. Но я хочу спросить: как эта земля называется? Иначе? Ты, Крикка, все остальные деревенские – как вы называете землю, на которой живёте? – Мы называем её Иа-рид, – ответил Але. – Старое слово. – Он приставил к глазам ладонь козырьком, чтобы не щуриться. – Иа-рид значит «земля». Хорошее название, да? Земля ведь принадлежит нам всем. Именно земля даёт нам всё, что нужно для жизни. – Да, – согласился я, – хорошее название. Але закинул ногу на ногу, сцепил пальцы на колене, вздохнул, и в его вздохе чувствовалось удовольствие. – Пойдём чуть позже рыбу удить, – сказал он. – Ага. Пойдём. Вдали, на поле, мелькнула лиса, волоча за собой пушистый хвост. Я сидел, и макушка моя касалась нагретой солнцем стены. Я улыбался, слушая последние возмущённые вопли, доносящиеся с кухни, и думал так. Иммер. Мортимер. Какое бы имя ты себе ни выбрал, ты навсегда останешься моим братишкой. Вот купол у нас над головой: когда он светлый и ясный, мы называем его «небеса», а когда обложен хмурыми тучами – «низкий свод». Имена и названия можно менять. Но пока я живу, я буду носить в себе желание делать добро. Я, Сем. Я, Самуэль. Не исключено, что вскоре я выберу себе третье имя. Потому что завтра небо будет красным. Над книгой работали Руководитель редакционной группы Полина Властовская Ответственный редактор Ирина Веселова Литературный редактор Елена Гурьева Арт-директор Елизавета Краснова Дизайн обложки Елизавета Краснова Корректоры Анна Баскаева, Светлана Липовицкая ООО «Манн, Иванов и Фербер» mann-ivanov-ferber.ru * * * notes Сноски 1 Линдворм – мифическое существо, напоминающее одноглавого дракона или змея с лапами. Прим. пер. 2