– Если поделить всех взрослых Лакотов на четыре части, – ответил метис, – то голоса трёх таких частей будут иметь силу. Индейцы помнят, что прошлая бумага говорила так… 2 Большие переговоры решили проводить на берегу Белой Реки, что между агентствами Крапчатого Хвоста и Красного Облака. Равнины, как вспоминали позже члены комиссии, на многие мили вокруг были покрыты индейскими палатками и огромными табунами пасущихся лошадей. Прибыли Лакоты, Шайены, Арапахи, собрав краснокожих от реки Миссури до окрестностей реки Большой Рог. Комиссионеры говорили впоследствии, что дикарей на совет прибыло, должно быть, не менее двадцати тысяч человек. Бак, протолкавшись к столу, который стоял под большим брезентовым навесом возле одинокого тополя посреди холмистой прерии, увидел много знакомых лиц. Сотня кавалеристов из форта Робинзон тщедушной шеренгой выстроилась напротив многотысячной толпы дикарей, через которую ехал в фургоне Крапчатый Хвост. Красное Облако не пришёл на переговоры. Пыль медленно оседала. – Юноши Белого Отца хотят унести золото из наших земель, чтобы заполнить им свои дома, – заговорил один из вождей. – Им нравится то, что в земле. Нам нравится вся земля. Мы любим всё, что создано Великим Духом, и не желаем, чтобы кто-то портил наш край. Мы не хотим, чтобы ваш народ мешал жить нашему. Мы не ломали и не поджигали ваши города, так почему же ваши солдаты приходят топтать наши жилища? Разве у вас нет других дел? Два Медведя угрюмо поправил покрывало на плечах. – Вы много забрали у нас, но не дали ничего взамен. Мы не требовали этого раньше, но нынче осталась последняя земля. Что будет, когда вы отберёте её? Что ещё потребуете вы? Наши жизни… – Великий Белый Отец объяснил через своих посланников, что в Чёрных Холмах много золота и других металлов, которые нужны белым людям, – выступил вперёд Волчье Ожерелье. – Белые люди желают выкопать из земли её содержимое, потому что оно нужно им. Но как же земля станет существовать без того, что дано ей Великим Творцом? Эта земля нравится Бледнолицым, но она принадлежит нам. Мы любим этот край и не портим его. Белый Отец желает пользоваться нашей страной, но мы хотим здесь просто жить. Разве у нас нет такого права? Я никогда не хотел покидать этот край. Все мои родичи лежат в здешней земле, и, если я погибну, я хотел бы погибнуть здесь. Вы, пришельцы, были нищими, когда появились среди нас. Мы могли вас убить. Но мы накормили вас и разрешили жить тут. Теперь вы делаете нищими краснокожих. Вы отобрали у нас всё: нашу дичь, нашу землю и наших богов. Неужели вы не дадите Лакотам умереть, где они хотят? Окинув тяжёлым взглядом комиссию, Воронье Перо повёл речь скорбным голосом. – Мои друзья и братья, мы долгие годы жили в этой стране. Мы никогда не старались проникнуть в страну Белого Отца. Но его народ вторгся в наши края, наводнил его, как вышедшая из берегов река. Белые люди беспокоят нас и часто поступают дурно. Они учат дурному наших детей, предлагая им огненную воду, от которой все сходят с ума. Весь образ жизни белого человека ведёт в могилу. Лакоты, лучшее из того, что мы имеем, это Чёрные Холмы. Я вырос в этом краю, он принадлежит моему сердцу. Мои предки жили и умерли там, и я хочу там остаться! – Вы изгнали нашу дичь из нашей страны! – горячо заговорил Белый Дух. – У нас остались лишь эти горы, ничего больше. Мы не отступимся, мы будем драться… Неожиданно над гребнем одного из холмов закипело облако пыли, и галопом появился отряд Оглалов, одетых и раскрашенных для битвы. Они проскакали вокруг навеса, стреляя и крича, и стали позади кавалеристов. Следом появился ещё один отряд, за ним другой. Многие пели песни храбрых. Огромный круг воинов сомкнулся вокруг растерянных солдат. Сенатор Аллисон поднялся, теребя пуговицы сюртука, и сбивчиво принялся объяснять, что правительство вовсе не намерено отбирать эту территорию у индейцев навсегда, но так как регион представляет для белых интерес с точки зрения различных ценных минералов, президент желает получить Чёрные Холмы на время, чтобы там проводить горные работы. – Если вожди согласятся (за справедливое и обоснованное вознаграждение) предоставить этот край на какой-то срок, то правительство заключит договор с Лакотами о предоставлении такого права. Когда золото и другие ценные породы будут извлечены, земля вновь вернётся к вам и вы станете опять её хозяевами и сможете располагать ею, как вам заблагорассудится… Едва переводчик смолк, послышался громкий смех. Бак вытянул шею и увидел, что Крапчатый Хвост запрокинул голову и трясся от неудержимого хохота. Из-под сползающего тёмного одеяла на его плечах показалась белая рубашка. Индейцы в недоумении переглянулись. – Белый вождь хорошо пошутил, – сказал Крапчатый Хвост после некоторого времени. – Мне по сердцу добрый юмор. Думаю, мы каждый день будем улыбаться, вспоминая эти забавные слова. – Это не шутка, – возразил переводчик. – Разве? Выходит, белый человек принимает нас за дураков. Он хочет одолжить у Лакотов землю, выкопать оттуда всё, что делает этот край ценным и нужным, и вернуть его нам, когда земля умрёт. Но согласится ли кто из Больших Ножей предоставить мне упряжку хороших мулов на время, чтобы я загнал их до смерти и съел после этого, а затем вернул останки их владельцу? Что получит белый человек обратно? Не знаю, почему Великий Отец думает, что мы глупы. Подобные речи продолжались три дня. 23 сентября на переговорах появился Красное Облако. Увидев приближающихся в сопровождении усиленного отряда кавалерии членов комиссии, он с возмущением заговорил об армии. – Солдат с каждым днём больше. Зачем? Это наша земля, мы не в крепости белых людей. Длинные Ножи должны немедленно вернуться к себе за деревянный забор… Он не успел проговорить больше ни слова и застыл с поднятой рукой. Среди Лакотов произошло внезапное волнение. Вниз по склону холма рысью скакали около трёх сотен Плохих Лиц из лагеря Неистовой Лошади. Они мчались, стреляя в небо из винтовок, и пели на родном языке, что не отдадут милую сердцу страну Чёрных Холмов, что всякий чужак, ступивший на эту землю, услышит голоса их ружей и пение тугой тетивы. Высокий широкоплечий воин, обнажённый для боя, вырвался вперёд и погнал коня сквозь ряды индейцев вокруг навеса. Бак узнал в нём Маленького Большого Человека. На груди индейца была размазана краска и свежая кровь, текущая из свежей раны на груди. За поясом торчали два револьвера. В одной руке воин держал новый «винчестер», другой сжимал полностью набитый патронташ. Гарцуя перед членами комиссии, Маленький Большой Человек кричал надрывно, чередуя слова с боевым кличем. – Я убью первого же вождя, который выскажется за продажу Чёрных Холмов! – На фоне низких сизых облаков он казался дьяволом, украшенным торчащими на затылке перьями, длинноволосым и обозленным. Откуда-то возникла группа Лакотов, впереди которых ехал с ружьём Молодой-Человек-Который-Боится-Лошадей. Он добровольно возложил на себя обязанности полицейского и окружил воинами опасного Лакота из клана Плохих Лиц. Он оттеснил его потихоньку, что-то нашёптывая ему на ухо. Племенные связи ещё работали. Нервно кричал что-то генерал Терри, но слова его пропадали в шквале копыт и голосов. – Я убью каждого! – доносился крик Маленького Большого Человека. – Мистер Аллисон! – колотил по столу генерал. – Нужно немедленно возвращаться в форт. Мои люди не смогут сдержать эту лавину варваров! Посмотрите на них, они готовы оторвать нам всем головы и сожрать нас живьём, чёрт возьми! К генералу протолкнулся бледный офицер и, запинаясь, сообщил, что солдаты окружены плотным кольцом Лакотов. Ситуация складывалась самым отвратительным образом. – Похоже, что здесь скоро разгорится настоящий адов огонь! – воскликнул переводчик, тараща глаза. – Индейцы взбешены, и когда они начнут стрелять, нам достанется в первую очередь. Переговоры прервались и больше не возобновлялись. Если бы не присутствие Молодого-Человека-Который-Боится-Лошадей, вполне возможно, что никто из членов комиссии не дожил бы до следующего дня. Стоило бы одному дикарю не сдержать свои эмоции, как смертоносный ураган разразился бы в одно мгновение, а индейцы не умеют оставаться в стороне, когда пахнет кровью. Они подобны диким зверям… Но молодой вождь приложил всё своё ораторское искусство, чтобы успокоить соплеменников. Несколькими днями позже Бак видел в форте Робинзон десяток вождей, которых комиссионеры, знающие своё дело, пытались всё-таки склонить к продаже земель, но их попытки не увенчались успехом. Лакоты не отдали Чёрные Холмы. – В таком случае, господа, – ухмыльнулся узколицый офицер, провожая глазами удалявшихся индейцев, – готовьтесь к большому бою. Наверняка вскоре придут соответствующие распоряжения. Распоряжения не заставили себя ждать. Уже в ноябре специальный инспектор Бюро по делам индейцев отправил в столицу сообщение, где указывал, что дикие племена хорошо вооружены и совершенно бесконтрольны в своих действиях. Они оказывали отвратительное влияние на мирных индейцев и тем самым губили на корню всю систему государственных резерваций. Инспектор Ваткинс потребовал срочных действий со стороны армии. Через месяц комиссионер по делам индейцев Эдвард Смит повелел агентам срочно уведомить всех индейцев, находившихся за пределами резерваций, немедленно прибыть на территорию агентств к 31 января 1876 года. В противном случае, указывал Смит, регулярная армия будет считать их враждебно настроенными племенами. Это было самое странное заявление, которое Лакотам приходилось слышать за долгий период отношений с европейцами. Ведь они находились на земле, не купленной белыми людьми, то есть на своей территории, и требование добровольно уйти с неё в загон резервации по нелепой прихоти агента было просто глупостью. Министр внутренних дел, проявляя прыткость истинного государственного деятеля, в первый день февраля поспешил объявить, что срок истёк, и ровно через неделю зазвенело оружие, заготавливаемое для карательных экспедиций. 3 – Помнишь, я говорил, что Хвататель уйдёт к Бледнолицым навсегда? Я знал, что он приведёт солдат к нашим типи, – проговорил тихим голосом Пёс, обращаясь к Баку. Вокруг возбуждённо шумели индейцы, фыркали лошади. – Он не мог не привести солдат, его сердце наполнено ложью и трусостью. – Пусть наши братья и сёстры удобнее располагаются в наших жилищах, теперь нам долго жить вместе, – громко сказал Неистовая Лошадь, окидывая взглядом прибывших Шайенов. – Что произошло? – подбежала к Баку Вода-На-Камнях. Эллисон объяснил, что армия полностью разорила лагерь Шайенов, где старшим был Две Луны. Солдат привёл Франк Гроард по прозвищу Хвататель. То ли он выслуживался перед белыми за прошлые грехи, то ли мстил за недавнюю ссору с Сидящим Быком. Он намеревался выдать белым Неистовую Лошадь – главного военного лидера и вдохновителя Лакотов, но ошибся стойбищем. Солдаты напали на лагерь Шайенов, с которыми стояли лишь несколько типи Оглалов. То были палатки воинов, которых привёл в гости Пёс. – Солдаты ворвались в деревню, но нашим людям удалось скрыться. Из-за гряды камней мы сумели обстрелять Больших Ножей и отогнать их. Солдаты, правда, захватили весь табун, но мужчины сумели ночью увести почти всех пони обратно. Весь лагерь сгорел, не осталось ни вещей, ни запасов мяса, – рассказывал Две Луны. – Издали мы видели, как уничтожали наше селение. Солдат пришло много, но они оказались плохими воинами. [24] Они справились только с нашими вещами, но не с нами. Впрочем, не все смогли уйти от Длинных Ножей. Несколько наших людей остались лежать между горящими палатками. – Я рад, что вы пришли к нам, – произнёс Неистовая Лошадь, – теперь нас станет больше. Надеюсь, брат мой, что Бледнолицые окончательно сломали твою веру в их дружелюбие. Жалко, что цена такого прозрения слишком велика. – Да, я готов сражаться. Я сражался с ними и прежде, но затем я решил ступить на мирный путь. Я брал от них подарки. Но теперь мои люди убиты. Вероломный Хвататель, в котором течёт настоящая кровь белого человека, привёл к моим домам убийц. Во мне не осталось дружбы, я снова иду в бой. СХВАТКА (1876) 1 Запах свежей травы поднимался над склонами долины, и Майкл жадно вдыхал его жёлтые волны. Он ехал верхом, нахлёстывая кобылу. – Мистер Мичел! – кричал обеспокоенно облачённый в длиннополую замшевую куртку проводник Харрис. – Надо поворачивать обратно! Лиза Мичел сияющими голубыми глазами оглядывала поросшие лесом склоны и вздымающиеся вдалеке стены гор. – Неужели здесь кто-то может прятаться, мистер Харрис? – Её нежный голосок заставил тёмного от загара охотника ещё больше нахмуриться. – Отсюда всё видно на много миль. Харрис тяжело вздохнул, явно измученный беззаботным поведением своей спутницы. – Боюсь, миссис Мичел, вы смутно представляете, что являют собой краснокожие бестии. Вы можете никого не видеть, но, клянусь Мадонной, это вовсе не означает, что в двух шагах от вас не распластался в траве размалёванный дикарь. Здесь никто не держит в руках вывесок с предупреждением об опасности, чтобы привлекать внимание. Я готов отдать последнюю щепоть табаку, что мы через минуту-другую увидим где-нибудь вблизи раскосые морды краснокожих. Он озабоченно оглянулся и опять крикнул мужу Лизы, что пора возвращаться к обозу. – Давайте поедем за ним, мистер Харрис. – Девушка занесла было руку с хлыстом, но охотник удержал её, схватив за запястье, покрытое длинной бежевой перчаткой в тон коричневой амазонке. – Я предпочел бы не отъезжать дальше, миссис, я и без того здорово сглупил, забравшись с вами сюда. Возможно, вашу прелестную головку Сю не тронут, в чём я, впрочем, сомневаюсь, но мою кочерыжку они точно снимут с её законного места. – Почему вы так уверены, что индейцы нападут на нас? – Лиза не выпускала из поля зрения мужа, который находился уже на гребне очередного холма и что-то кричал, размахивая руками, но слова не долетали до Лизы. – Знаете, миссис, смерть в этих краях никогда не бывает сыта. Это такой зверь, в брюхе которого хватит места всем, особенно теперь, когда армейские щёголи выдвинулись из фортов, увесившись оружием. Нет, милая леди, я предпочитаю осмотреться лишний раз, чтобы не ступить прямо в раскрытую пасть какой-нибудь твари… Смотрите-ка, кажется, он удирает! – Харрис поднялся в стременах, вглядываясь в быстро скачущего Майкла Мичела, который пришпоривал и нахлестывал свою рыжую кобылу, хоть она уже полностью отдалась стремительному бегу. В следующее мгновение на холме, где только что стоял Майкл, выросли шесть всадников, показавшиеся на ядовито-голубом небосводе настоящими чёрными бесятами. Их лошадки задорно топтались на месте. Если бы не внезапный страх, охвативший Лизу, она бы весело засмеялась, так нелепо смотрелись на большом расстоянии многочисленные перья на головах и телах этих всадников. Индейцы задержались на гребне считанные секунды, затем подняли над собой ружья и пустили низкорослых лошадок вскачь. – Это для меня было ясно как божий день! – воскликнул охотник, хватая «винчестер». – Гоните, откуда мы приехали, миссис, и не стройте жалобное личико, чёрт возьми! Сухо треснули, словно сломанная ветка под ногой, выстрелы впереди, и сердце девушки сжалось. В голове промелькнула стремительная вереница сожалений и раскаяний в собственном легкомыслии.