Шумно вдыхаю, когда его губы опускаются ниже к ключицам, а наши пальцы переплетаются. Становится практически невозможно сконцентрировать на чем-либо внимание, так как все мои мысли заняты его ароматом, который не перебил даже мой гель для душа. С каждым поцелуем в шею мне становится всё сложнее себя контролировать и сдерживать стон, что так и просится сорваться с моих приоткрытых губ. — Остановись, — всё же нахожу в себе силы и пытаюсь одёрнуть свои руки, но они плотно прижаты к столешнице рабочего стола. — Если ты оторвешь руки от стола без моего разрешения, то уже через час я увезу тебя и твою дочь в свой особняк, — шепчет мне в ухо дьявол. — Ты не сделаешь этого? — отвечаю строго, но голос срывается на стон, когда его пальцы сжимают затвердевший сосок через ткань тонкого халата. — Сделаю и с большим удовольствием, — уже не шепот, скорее, дыхание у самого уха. — Но я даю тебе выбор: хочешь уехать из этой дыры — отпусти столешницу; не хочешь — держись за неё крепче и отпускай только тогда, когда я попрошу. — Ненавижу, — беззлобно отвечаю ему и сглатываю вязкую слюну. Сжимаю крепче край стола, когда Арчи вновь прикусывает шею и одновременно сжимает сосок, заставляя издать тихий стон. — Умница, — рокочет он у самого уха, затем холодно командует. — Встань. Нехотя, делаю как было велено и встаю со стула, продолжая держаться за столешницу, из-за чего выходит весьма двусмысленная поза с моим слегка оттопыренным в сторону мужчины задом. Арчи отставляет стул в угол комнаты и я успеваю заметить, что он в одном только полотенце, обернутом вокруг его бедер. Мужчина неторопливо возвращается ко мне и кладет руки на бедра, ниже края шелкового халата. Шумно втягиваю носом воздух, когда его теплые ладони поднимаются выше прямо под подол и замирают на линии талии. — Отпусти руки, — командует он и я подчиняюсь. — Сними халат и всё что под ним. Непослушными пальцами развязываю пояс и, сняв халат, отбрасываю в сторону, следом снимаю сорочку и бросаю её в том же направлении. Всё это время руки Арчи недвижимо находятся на моей талии, слегка сжимая её. Хватаюсь за край черных кружевных трусиков, но голос мужчины останавливает меня. — Верни руки на стол, — шепчет в затылок, прижимаясь своим горячим торсом к моему. Снова выполняю его команду, стараясь унять бешенное сердцебиение и головокружение, что, казалось, усиливалось с каждым новым прикосновением к обнаженным участкам кожи. Превращаюсь в оголенный нерв, когда пальца Арчи опускаются ниже и, проникнув в трусики, уверенно накрывают клитор, слегка нажимая на него. Расставляю ноги шире, когда мужчина приникает ко мне сзади, позволяя ощутить его эрекцию через ткань полотенца. Его пальцы проникают глубже в трусики и захватывают образовавшуюся влагу, которую он размазывает по клитору, повторяя эту сладкую пытку снова и снова, от чего ноги подгибаются, а с губ срываются всё более громкие стоны. — Продолжишь уверять меня в том, что не хочешь этого? — Пошёл ты! — бросаю ему в ответ и хватаюсь крепче за край стола, когда мужчина одновременно сжимает сосок и клитор между пальцами, заставляя меня балансировать на грани сумасшествия. — Моя девочка, — усмехается он и прижимается ближе, продолжая кружить пальцами по набухшему бугорку. Схватив меня за волосы, отклоняет голову и кусает нежную кожу. Выгибаюсь дугой и прижимаюсь ягодицами к его паху, дразня и провоцируя. Слышу утробный рык и давление на мой клитор усиливается. Движения становятся резкими, дыхание рваным. Его мужской аромат врывается в моё сознание, поджигая кровь, затуманивая разум. Все мысли улетучиваются, а тело напрягается в импульсах близкой разрядки, что растекается горячим ядом по венам. Боже! Мне хватило пары минут, чтобы обмякнуть в его руках и дрожать всем телом от сладкой легкой истомы, разлившейся по всему моему телу. — Можешь отпустить руки, — шепчет мне в ухо Арчи и прикусывает мочку уха, посылая новый импульс вниз живота. — Спокойной ночи, — произносит он и покидает мою комнату не обернувшись. Глава 9 Ночью я долго не могла уснуть, мучаясь вопросами касаемо нахождения в моем доме Арчи и его возможных мотивов. Он меня нашёл. Но для чего? Почему только спустя два года он решил появиться на пороге моего дома и настойчиво просит вернуться? Что движет этим непонятным, скрытым за мощной холодной броней из высокомерия и циничности, мужчиной? Почему именно сейчас ему понадобилось моё присутствие рядом, да ещё настолько сильно, что он готов терпеть неудобство старого дивана в гостиной, который скрипит при каждом его движении? Именно благодаря этому скрипу я знала, что он тоже не спал всю ночь, ворочаясь, как и я. Но молча терпел и не пытался вновь нарушить моё личное пространство своей непробиваемой настойчивостью. Он, в кой-то веки, решил считаться с моим мнением? Получается у него, конечно, паршиво — о чем свидетельствует его нахождение в моем доме, но тем не менее сейчас Арчи кажется куда более сдержанным, чем два года ранее. Появись на пороге моего дома тот Арчи, которого я знала раньше, он бы даже интересоваться не стал, чего хочу я. Его охрана просто погрузила бы меня и мою дочь в машину и увезла в неизвестном направлении подальше от любопытных глаз. Но он этого не сделал. Дал мне возможность самой прийти к этому непростому решению? Или ему просто интересно насколько долго я смогу продержаться, испытывая его «пытки»? Чертов манипулятор! Хотя, должна признать — выходит у него это отлично. Я была готова сдаться, убрать руки со стола, чтобы получить большее. Но, в то же время, умом я понимала, что это всего лишь инстинкты, слепые чувства, желания жаждущего тела получить порцию удовлетворения, заглушая голос разума. И я поддалась… Потому что это было легко, я хотела этого и я… соскучилась по его грубым ласкам, как бы глупо это не звучало. Одним прикосновением Арчи был способен разбудить во мне холодную злобу и горячее желание — два, казалось бы, несовместимых чувства отлично уживались во мне, сводя с ума. Это не любовь… Это что-то совершенно иное. Что-то, в чем нам обоим нужно разобраться, если даже спустя два года это чувство снова вспыхнуло и не дает нам уснуть, пусть даже мы находимся в разных постелях. Что ещё более удивительно — Пося сладко спит всю ночь и даже не бежит ко мне из своей кроватки среди ночи. А ведь у неё режутся зубки и спокойный сон нам не знаком уже около месяца. Неужели близость биологического отца способна так повлиять? Или просто проблемный зуб полностью показался из десны и поэтому сегодняшней ночью её, к счастью, ничего не беспокоит? Как знать… Сколько бы я ни ворочалась и сколько мыслей бы ни гоняла в голове, уснуть мне удалось лишь под утро, измученной невысказанными вопросами и догадками. Но уже через пару часов проснулась, словно от толчка, услышав взвизг Полины и последовавший затем её же заливистый смех. Сбросив с себя одеяло, побежала в комнату к дочери и замерла у порога, увидев сидящего на корточках Арчи, а рядом с ним Посю, что вкладывала в его ладони свои игрушки. Решила пока не выдавать своего присутствия с целью понаблюдать за их поведением и прежде всего за поведением Арчи, так как мне было до сих пор не понятно признал ли он в Полине свою дочь или нет. Я выдела его в профиль, но и этого мне хватило для того, чтобы понять, что он немного растерян и не понимает как себя вести с маленьким ребенком, что столь щедр и настойчив в своём гостеприимстве. Руки мужчины уже были полны игрушками, но он продолжал принимать их ещё, складывая на коленях. Полина что-то говорила на своём языке, в котором сложно было что-либо разобрать, но Арчи усиленно пытался понять хоть слово, сводя брови у переносицы и иногда тихо переспрашивая неугомонную девчонку в сиреневой пижамке о том, что же она, всё-таки, сказала. Но та, гордая особа, не утруждала себя повторением уже сказанного, продолжая наговаривать всё новые и новые слова. Яблоко от яблони… Наконец, моё присутствие было раскрыто, когда Пося решила собрать ещё несколько разбросанных игрушек близ входа в свою комнату. — Мама, — отчеканила дочка и Арчи обратил на меня внимание, подняв любопытный взгляд на мой взъерошенный вид. В серых глазах промелькнуло осознание того, что я всё видела и, скорее всего, не довольна этим. — Доброе утро, солнышко, — подхватив дочку на руки, поцеловала её в тепленькую пухленькую щечку, которую она мне сама подставила, крепко обнимая за шею. — Пойдём завтракать и ждать бабу Бину? С Полиной на руках последовала на кухню, где посадив её за столик для кормления, приступила к приготовлению завтрака. — А со мной поздороваться не хочешь? — раздался за спиной голос Арчи с легкой хрипотцой. Повернулась к нему и медленно осмотрела мужчину, что стоял ко мне непозволительно близко в одних лишь низко посаженных джинсах. Подняла взгляд выше ремня и наткнулась на два небольших шрама, один из которых был от ножевого ранения, тогда в подвале ресторана Коновалова, а другой, вероятно, был оставлен пулей Влада в ту ночь, когда я трусливо обежала, оставив Арчи один на один со смертью. Ещё один светлый шрам находился под правой ключицей и я точно знаю, что на ноге был подобный ему. Заглянула в его серые глаза, в которых без труда можно было различить насмешку и любопытство. — А тебя здесь не должно быть, — наиграно холодно отвечаю ему и отворачиваюсь к закипающему молоку, чтобы добавить в него манную крупу и сахар. — Насколько я помню, утром от тебя должны были остаться лишь воспоминания. — Приятные, я надеюсь? — спрашивает он и прижимается к моей спине, проводя носом по шее. — Надейся, — ехидно отвечаю ему и отхожу в сторону, избегая его навязчивой близости. — Слова могут ранить, Даша, — подмечает он и присаживается за обеденный стол, подмигнув Полине. — Сомневаюсь, что такого толстокожего засранца как ты, могут ранить хоть какие-то слова, — парирую я и заговорщически подмигиваю улыбающейся дочери, что старательно доедала свой творожок. — Два года прошло, — напоминает Арчи и берет из вазы с фруктами яблоко, которое тут же надкусывает. — Многое изменилось, Даша, в том числе и я. — Ты? — усмехаюсь я, пока остужаю дочери манную кашу. — Единственное, что в тебе изменилось, так это размах плеч — теперь они стали шире, чем были два года назад, а в остальном… — на секунду запинаюсь, подбирая слова. — Ты всё тот же высокомерный эгоист. — А твоя мама — маленькая врушка, — обращается он к Посе, вызывая во мне желание, ударить его ложкой в лоб. — А тебе не пора ли куда-нибудь уехать… уже? — напоминаю ему и ставлю перед дочерью тарелку с теплой кашей. — Сначала вкусный завтрак, а потом посмотрим, — на губах Арчи играет плутовская улыбка, а в серых глазах сверкает огонёк озорства и только сейчас я понимаю насколько они с Полиной похожи. Мимика, жесты, малейшая реакция на внешний раздражитель — всё это явно досталось ей от Арчи. Она даже хмурится так же как он, вот только в силу возраста она ещё способна выдавать и положительные эмоции, не скрывая их естественную природу. — Манная каша, — констатирую я очевидное, поставив перед ним тарелку с завтраком. — Сто лет её не ел, — усмехается мужчина и перемешивает содержимое тарелки, словно гадает на манной гуще. — Ешь быстрее, пока яд не испарился, — не удерживаюсь от колкости и получаю строгий взгляд серых глаз исподлобья, после которого он демонстративно отправляют первую ложку каши в рот и довольно улыбается, разве что, не мурлыча от удовольствия. — Неплохо. — Плохо, — бурчу в ответ и удаляюсь в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок и переодеться перед работай. Выхожу из ванной комнаты и переодеваю Полину, усиленно игнорируя присутствие Арчи, что наблюдал за каждым нашим действием и передвижением. В дверь дома постучали и на пороге показалась, как и всегда, довольная собой и жизнью Альбина Борисовна в ярком платье в крупный цветок.