— Вот семейка, — усмехнулся Дэн. — Окольцовывай её уже. А то какой-нибудь знойный молодчик угонит её у тебя из-под носа. — Не себя ли ты имеешь ввиду? — уточнил Артур, помогая мне вернуться в сидячее положение. — Я что, бессмертный, что ли? — возмущенно спросил Дэн. — Не знаю, что вы мнетесь? Живете вместе, спите тоже вместе и очень громко иногда, — подмигнул парень в зеркало заднего вида, поймав мой смущенный взгляд. — Общий ребенок есть. Женатей уже и не придумаешь. Осталось только колечко на палец и штампик в паспорт. — Не учи ученого. Без тебя разберемся, — плутовская улыбка, играющая на губах Артура, говорила о том, что он уже обдумывал эту мысль. — До вечера, малышка. Сегодня постараюсь освободиться пораньше. — До вечера, — произнесла я шепотом, когда его горячие губы коснулись моих для нового головокружительного поцелуя. Артур сопроводил наш внедорожник до самого гипермаркета, и только убедившись в том, что мы трое вошли в здание, поехал на работу. Около десяти минут блуждали между рядами, набирая корзину, в которой были в основном продукты, заказанные Жориком, чей внушительный список держал в руке Игорь. Когда все позиции из этого списка были в собраны, парень пошёл на кассу рассчитываться за покупки и загружать их в багажник авто — процедура, ставшая для меня привычной. В отделе гигиенических средств Дэн пыхтел и делал вид, что меня не знает, когда мимо проходили миловидные девушки, игриво хихикая. Его можно понять: подкатывать к девушкам среди полок с прокладками — не самая лучшая локация. — Я отойду на пять сек? — спросил парень, провожая взглядом короткую юбку. — Даже не знаю, Дэн. Смогу ли я без тебя выбрать прокладки. — Ты будешь в зоне моей видимости, — заверил меня парень. — Если что, маши крылышками. Или что там у вас? — Иди уже, — шуточно толкнула его в плечо, и он поспешил нагнать белокурую девушку, обольстительно ей при этом улыбаясь. Павлин. Лениво разглядывала ряды, иногда оборачиваясь на громко смеющуюся девушку, которая то и дело касалась обтянутого черной футболкой торса Дэна. Типичный женский приемчик. Ничего нового она мне не показала. Даже как-то грустно. — Простите, — робкий женский голос заставил меня обернуться. — Вы не могли бы пройти в комнату охраны и показать содержимое рюкзака? — Я вам и здесь могу всё показать, — нахмурила я брови. — Какие-то сомнения касаемо моей порядочности? — Охрана просит… Прошу, — девушка в униформе гипермаркета казалась напуганной. Видимо, первый рабочий день и нагло обвинять человека в воровстве ещё не научилась. — Хорошо, только я не одна, — ответила ей и махнула рукой Дэну, чтобы следовал за мной и девушкой. Парень увидел мой жест и коротко кивнул. Блондинка что-то записывала у него на руке — судя по всему, номер телефона — а Дэн поторапливал её другой рукой. В это время мы уже успели прилично отдалиться от парочки и подойти к двери запасного выхода. — Это ведь не комната охраны, — напряглась я и сделала шаг назад. В этот момент девушка, что привела меня сюда, заглянула мне за спину и, втянув голову в плечи, прижалась к стене. — Шевелись, сука! — сильная рука до боли схватила меня за волосы и поволокла на выход. Сопротивляясь, царапала мужскую руку и не глядя пинала его, иногда попадая по ногам. — Отпусти! — кричала её, что есть силы. — Дэн! — Стой, пидор! — услышала я крик Дэна, и через несколько секунд последовал оглушительный выстрел. Прежде, чем меня бросили на заднее сиденье небольшой иномарки, я успела увидеть, как Дэн держится за раненную ногу, а свободной рукой направляет пистолет в сторону моего похитителя. — Гони! — прокричал мужчина, севший рядом со мной. Снова выстрелил через разбитое окно. — Быстрее, блять! Со свистом машина сорвалась с места, унося меня прочь от гипермаркета и личной охраны. Приподняла голову и увидела профиль водителя и того мужчины, что до сих пор держал меня за волосы, прижимая к сиденью. Их лиц я не увидела, так как они оба были в балаклавах. Услышала новые выстрелы. Только в этот раз стреляли по нам, так как заднее стекло осколками обрушилось на меня и похитителя, сидящего рядом. — Гони быстрее, иначе всех нас положат! — Выстави эту суку в окно, чтобы не стреляли! — крикнул в ответ водитель. Мужская рука грубо дернула меня вверх, заставляя сесть и развернуться лицом к едущему за нами внедорожнику, за рулем которого был разъяренный Дэн. Парень держал в руке оружие, в то время как Игорь целился через открытое окно в сторону иномарки. К виску приставили дуло пистолета и рывком руки заставили смотреть прямо на преследующих нас парней. — Скажи им, чтобы отцепились, — прошипел мне в ухо мужчина. Сглотнула ком из слез и боли, но продолжила молчать. Поняв, что я ничего не собираюсь говорить, он дополнил свои слова едкой угрозой. — Говори! Иначе, следующей, до кого мы доберемся, станет твоя мелкая дочурка. Полина. кажется. Да? Объятая яростью, стиснув зубы, жестом показала парням, чтобы перестали ехать за нами. Для большей убедительности мужчина снова дернул меня за волосы, демонстрируя парням свой серьёзный настрой и, что угрозы не являются шуточными. Меня пристрелят и глазом не моргнут. Внедорожник начал от нас отставать, а Дэн гневно бил рукой с пистолетом по рулю, в то время как Игорь уже кому-то звонил. Глава 25 бонус В очередной раз ОН перемотал запись с видеорегистратора на то место, где из разбитого заднего окна иномарки показалась ОНА. В очередной раз он сжал челюсти почти до хруста зубов. Кулаки давно сжаты добела. ОНА снова не показывает страха. В её теплых карих глазах плещется ненависть. Та самая ненависть, которая два года назад заставила ЕГО почувствовать себя ничтожеством. Ничтожеством рядом с той, которая искренне его презирала и не пыталась угодить. Не пыталась понравиться и действовать в угоду его самым мерзким и низменным желаниям. С самого начала не приняла правила той грязной игры, которые принимала каждая, оказавшаяся в ЕГО власти девушка. И, как правило, такие особи уже через неделю оказывались выброшенными из его особняка и памяти, словно их и не было вовсе. Но не ОНА. ОНА сломила привычный ход его игры, заставив ненавидеть самого себя. Каждую ночь, приходя к ней в комнату, ОН искал подвох. Ждал, что в какой-то момент ОНА устанет изображать бедную, но очень гордую овечку и встанет перед ним на колени. Как это делали все до неё. Все, но не ОНА. Каждую ночь ОН наблюдал за ней и видел маленькую хрупкую девушку, свернутую беззащитным комочком на краю постели. Тоненькими пальчиками ОНА неизменно сжимала край одеяла, прижимая его к груди, словно щит. Словно преграду между ней и тем чудовищем, который считает, что вправе распоряжаться судьбами и жизнями тех, кто хоть на долю секунды покажется ему слабым. Да, она была слаба. В разы слабее его, но это слабость была лишь физической. Та мощь и тот стержень, что она содержала в себе, не поддавались никакому сравнению. Хотя, изначально он был уверен, что она такая же несостоявшаяся соплячка, что и её братец. Так же гонится за легкими деньгами, играя и манипулируя. Но ОН ошибся. Впервые в жизни он ошибся. Каждую ночь, возвращаясь в свой особняк, который он ненавидел со смерти матери, он знал, что там, наверху, запертая в четырех стенах скрыта девушка, что таит в себе простое человеческое тепло. Но единственное, что он может себе позволить — это наблюдать со стороны. Он не имеет права согреваться тем теплом. Холодная тьма, что царила в нем долгие годы, могла погасить тот огонёк, что девушка гордо несла внутри себя, не позволяя кому-либо его задуть. Испытав столько боли, что выпало на её участь, только за два месяца проживание в его особняке, ОНА осталась собой. Он был готов уничтожить Влада голыми руками. Она смилостивилась — он поддался. ОН хотел стереть в порошок её братца, когда увидел слёзы ненависти в янтарных глазах, на берегу того озера, на котором не появлялся почти двадцать лет. Он позволил ей бить себя столько, сколько ей будет нужно, только лишь бы она хоть немного выплеснула всю ту боль, что скрывалась в ней не только потому что она попала в его мир. Там на парковке ресторана, когда единственный родной человек плеснул ей в лицо грязь своих мыслей, он осознал с каким дерьмом она боролась ежедневно ещё до встречи с ним. Там на берегу озера ОН хотел стать её щитом. В ту ночь ему казалось, что если он уснёт, то, то тепло, что она таит в себе, исчезнет. Вдыхая аромат её волос, он пытался понять её. Впитать в свою память именно такой: хрупкой, нежной, в его руках. В ту ночь вместо привычного одеяла, она прижимала к груди его ладонь. ОНА позволила ему стать её щитом, а ОН впервые испугался не оправдать её ожидания. А потом он её возненавидел. Очнувшись в палате после ранения и клинической смерти, первая, о ком ОН подумал, была ОНА. Но её не оказалось рядом, ни тогда, ни позже. Он понимал, что сам приказал ей бежать как можно дальше и не возвращаться, но не мог перестать злиться на неё за то, что она впервые его послушала. Он был уверен, что она сделает всё наоборот. Как делала всегда. Непокорность — его любимый аромат, который принадлежал только ей. Игнорируя его грозность и пылающую ярость, она маленькими пальчиками, не боясь обжечься, гасила всё то черное пламя, из которого состояла его дьявольская сущность.