— Боже! Здесь тоже был пожар? — Вам не следует здесь находиться. Страчан не слушал. Круглыми глазами он смотрел на труп. — Бог мой! Вдруг он скорчился, и его вырвало. Медленно выпрямился, нащупал в кармане платок, чтобы вытереть рот. — Вы в порядке? — спросил я. Он кивнул. — Извините. Кто… кто это? Молодой констебль? — В любой момент вернутся Броуди с Фрейзером, — сказал я вместо ответа. — Будет лучше, если они вас не застанут. — Пошли они к черту! Это мой дом! Я пять лет пытаюсь поставить здесь все на ноги, а тут… — Он замолчал, взялся руками за голову. — Глазам своим не верю. Кто это делает? Я молчал. Страчан отошел от шока. Поднял лицо к небу, не замечая ветер и дождь. — В такую погоду полиция сюда не доберется. И вы не сможете утаить происходящее. Масса напуганных и рассерженных жителей потребует объяснений. Позвольте мне помочь. Они послушают скорей меня, чем вашего сержанта. Или Эндрю Броуди, если на то пошло. В точеных чертах читалась полная решимость. Соблазнительное предложение. Я по опыту знал, как могут накалиться страсти в узком кругу. Сам однажды обжегся, хотя был там не чужим. А здесь, вдали от внешнего мира, я и думать не хотел, что может произойти. Стоял вопрос, насколько мы можем доверять Страчану. В одном деле он действительно помог бы. — Нельзя ли воспользоваться вашим радио на яхте? — На яхте? — удивился он. — Да, конечно. Там у меня спутниковая связь. А что, полицейские рации не работают? Я не хотел говорить ему правду, но надо было что-то ответить. — Одна сгорела. Нужно иметь запасной вариант, если Фрейзера не окажется поблизости. Страчан, кажется, принял мое объяснение. Снова подавленный, он уставился на фургон. — Как его звали? — Дункан Маккинни. — Бедняга, — мягко произнес он и посмотрел на меня: — Обращайтесь. Сделаю что угодно. Абсолютно все. Страчан сел в машину и поехал по тропе. Как только «сааб» приблизился к дороге, из-за поворота показался полицейский «рейнджровер». На узком пространстве две машины сбавили скорость, чтобы разъехаться: словно две собаки осторожно обходили по кругу перед тем, как сцепиться. Затем «сааб» дал газу и покатил с ровным рычанием. Стоя спиной к ветру, я ждал, пока остановится «рейнджровер». Выйдя наружу, Фрейзер направился к багажнику, а Броуди подошел ко мне, посматривая на быстро исчезавшее пятнышко автомобиля Страчана. — Что ему было здесь нужно? — Приехал предложить помощь. — Обойдемся без него. — Как сказать. Я поделился своей идеей воспользоваться радио на яхте. Броуди вздохнул. — Я сам должен был догадаться. Однако яхта Страчана нам не понадобится. На любой лодке в заливе есть канал связи с берегом. Даже на пароме. — Но яхта ближе, — отметил я. Броуди нахмурился от перспективы просить одолжение у Страчана. Как бы его ни корежила идея, в ней был смысл. — Ладно. Ты прав. Подошел Фрейзер, сжимая ржавые стальные стержни арматуры, какие используются в бетонных фундаментах. — Вот остались после строительства школы, — пояснил Броуди. — Годятся. Фрейзер бросил стержни на траву. Глаза были по-прежнему красными. — Мне не хочется бросать его здесь… — Если есть другие предложения, поделись, — сказал Броуди без тени злости. Сержант кивнул с жалким видом. Пошел к «рейнджроверу» и вернулся с тяжелым молотком и рулоном ленты. Затем зашагал впереди нас к фургону напряженной, но решительной походкой. При виде Дункана, открытого всем ветрам и дождям, словно жертвоприношение, он дрогнул. — О б… — Если вам будет от этого легче, то он не чувствовал боли, — сказал я. Фрейзер метнул на меня сердитый взгляд: — Да? Откуда вы знаете? Я сделал глубокий вдох. — Потому что был уже мертв, когда загорелся фургон. Злоба испарилась с лица сержанта. Броуди встал рядом. — Ты уверен? Я посмотрел на Фрейзера. Для нас всех это очень сложно, но ему будет тяжелее всего. — Продолжайте, — грубо сказал он. Я провел их по мокрой траве к тому месту, откуда лучше видно череп. Куски черной плоти все еще держались на кости, полированные дождем. Щеки и губы сгорели, обнажив зубы в пародии на располагающую улыбку констебля. Мне самому было не по себе. Думай о расследовании, а не о человеке. Я указал на зияющую дыру в черепе. — Слева, видите? Фрейзер посмотрел и отвернулся. Голова была слегка повернута набок, отчасти лежала на щеке. При таком раскладе было сложно оценить повреждение, но ошибиться невозможно. Отверстие от теменной и височной кости слева напоминало вход в темную пещеру. Броуди прочистил горло. — Такое могло произойти от огня, как ты думал с Дженис Дональдсон? — Никоим образом. Дункана ударили куда сильней, чем Дженис. Даже отсюда видно, что осколки попали внутрь черепа. Значит, пролом нанесен снаружи, а не от внутреннего давления. Судя по положению рук, он рухнул, не пытаясь опереться. — Чем был нанесен удар? Молотком или чем-то подобным? — спросил Броуди. — Нет, не молотком. Тогда бы дыра была круглой, а не неправильной формы. Пока могу лишь предположить, что это была некая дубинка. «Или рукоятка от фонарика», — подумал я. Стальной каркас фонарика Дункана выглядывал сквозь пепел рядом с телом. Форма, размер и вес как раз подходили для подобного удара. Однако нет смысла строить догадки до приезда следственной команды. Фрейзер сжал кулаки, он не мог отвести глаз от трупа. — Он был крепкий парень. Он не сдался бы без боя. — Возможно, нет, но… — осторожно объяснил я, — похоже, он стоял спиной, когда нанесли удар. Тело лежит лицом вниз, ноги направлены к двери. Значит, Дункан отвернулся от входа и упал вперед. — А его не могли убить снаружи, а затем перенести в фургон? — спросил Броуди. — Не думаю. Во-первых, под ним стол, на который, видимо, он налетел. Вряд ли его тело могли поднять так высоко. Во-вторых, Дункана ударили сюда, сбоку головы, — сказал я и постучал себе над ухом. Значит, убийца размахивался сбоку, а не сверху, как обычно бывает. До Фрейзера пока не дошло. — И какая тут связь? — Потолок в фургоне слишком низкий для удара сверху, — ответил за меня Броуди. — Пока мы только предполагаем, но все сходится, — сказал я. — Убийца стоял сзади Дункана, между ним и дверью. Череп проломили слева — значит, он левша.