— Не стоит переживать по этому поводу, — успокоил меня Страчан. — Тут редко случаются захватывающие события. Не то чтобы они нам нужны. Последнее происшествие с летальным исходом было, когда старый фермер пошел ночью домой, перепив виски. Потерялся и замерз. А тут совсем другое. Страчан сделал паузу, предоставляя мне возможность дать комментарий. Я промолчал, и он продолжил: — Что произошло? Несчастный случай? — Извините, мне не положено об этом рассказывать. — Ах да, разумеется, — извиняясь, улыбнулся Страчан. — Простите мое любопытство. У меня, так сказать, здоровый интерес к делу. Я вложил много денег в реконструкцию острова. Приглашал на остров подрядчиков. Страшно подумать, что привлек вместе с ними проблемы больших городов. Он казался искренне взволнованным, но я не повелся. — У вас акцент не как у местных жителей, — сказал я. — И он меня выдает, да? — улыбнулся Страчан. — Мои предки шотландцы, однако я вырос в Йоханнесбурге. Мы с женой переехали на Руну пять лет назад. — Далековато от Южной Африки. Страчан потрепал собаку за уши. — Верно. Мы много путешествовали, и настало время пустить корни. Мне понравилась отдаленность этого места. Как и в краях, где я вырос. Тогда тут был полный упадок. Никакого производства, население убывало. Еще пару лет, и остров повторил бы участь Сент-Килды. Я как-то смотрел документальный фильм про Сент-Килду, один из Гебридских островов, заброшенный в тридцатые годы и пустующий с тех пор. Он превратился в остров-призрак, где кружат морские птицы и бывают только исследователи. — И вы помогли поставить Руну на ноги? Страчан смутился: — Здесь еще много надо сделать, и я не хочу приписывать себе все заслуги. Однако Руна теперь — наш дом. Грейс, моя жена, работает в школе, мы влились в здешнюю жизнь. Эй, Оскар, что такое? Золотистый ретривер с ожиданием смотрел на дверь. Я не слышал приближения человека, но вскоре распахнулась входная дверь. Пес восторженно залаял, хвост застучал по полу. — Не знаю, как у него получается, но он всегда чует, — сказал Страчан, качая головой. «Что чует?» — подумал я, и тут в бар вошла женщина. Жена Страчана не нуждалась в представлении. И не только потому, что была очень красивая. Белая куртка «Прада» резко контрастировала с густыми волосами цвета воронова крыла, обрамлявшими лицо с безупречной кожей и пухлыми губами. Глаз не отвести. Дело не только во внешности. Она излучала энергию, чисто физическую притягательность, которая заливала светом всю комнату. Вспомнились завистливые слова Фрейзера: «Жена — сногсшибательная красотка». Он прав. Едва заметная улыбка стала шире при виде Страчана. — Поймала тебя! Так вот где ты бываешь, когда идешь «по делам»? У нее был тот же легкий южноафриканский акцепт. Страчан поднялся и поцеловал ее. — Виноват. Как ты догадалась, что я здесь? — Пошла в магазин, он оказался закрыт, — сказала она, снимая перчатки из черной кожи с меховой каемкой; очевидно, дорогие. На левой руке были обыкновенное золотое обручальное кольцо и кольцо с бриллиантом, отливавшим голубоватым блеском. — В следующий раз когда захочешь тайно пропустить рюмочку, не оставляй машину у входа. — Это Оскар виноват. Он затащил меня сюда. — Оскар, негодник, как ты посмел? — Она потрепала собаку, которая начала возбужденно прыгать вокруг. — Ладно, успокойся. Затем посмотрела на меня, ожидая, чтоб нас представили. Карие глаза были столь темными, что казались черными. — Это Дэвид Хантер. Дэвид, это моя жена Грейс. Она улыбнулась и протянула мне руку: — Приятно познакомиться, Дэвид. Целуя руку, я почувствовал тонкий запах духов с мускусом. — Дэвид — эксперт судебной медицины. Он прибыл сюда с полицией, — пояснил Страчан. — Боже, какой ужас! — Грейс посерьезнела. — Надеюсь, жертва не из местных жителей. Звучит эгоистично, но… вы меня понимаете. Я понимал. Когда речь заходит о несчастьях, мы все становимся эгоистичны и начинаем молиться: «Только не я, только не со мной». Страчан поднялся. — Приятно было встретиться с вами, доктор Хантер. Может, еще пересечемся до вашего отъезда. Грейс томно потянулась. — Могу я выпить хоть бокальчик, раз уж зашла? — Угощаю, госпожа Страчан. Предложение последовало от Гутри, мужчины с увесистым животом. Создавалось впечатление, он выпил много больше других. Забытая Карен Тейт позеленела от ревности. Грейс Страчан душевно ему улыбнулась: — Спасибо, Шон, но, вижу, Майкл порывается уйти. — Извини, дорогая. Мне показалось, ты хочешь домой. Я собирался готовить мидии на ужин, но если ты не голодна… — Похоже на шантаж. — Она посмотрела на мужа с хитрецой. Страчан повернулся ко мне: — Будет время, езжайте в горы посмотреть захоронения в каменных пирамидах. Там целая группа. Из неолита. Это нечто. — Не у всех такие пристрастия, дорогой. — Грейс покачала головой с деланным раздражением. — Майкл увлекается археологией. Старые руины нравятся ему больше меня. — Это просто хобби, — уверил Страчан, смутившись. — Идем, Оскар, ленивец наш. Пора. Он помахал рукой в ответ на уважительные пожелания «спокойной ночи», провожавшие их до самых дверей. На выходе они чуть не столкнулись с Эллен. Она резко остановилась и чуть не опрокинула тарелку с тушеной бараниной. — Прости, — сказал Страчан, держа Грейс за талию. — Ничего. — Эллен вежливо улыбнулась обоим. Мне показалось, она бросила неоднозначный взгляд на красотку. — Добрый вечер, госпожа Страчан. В голосе звучала крайняя сдержанность, но Грейс вроде не заметила. — Привет, Эллен. Тебе понравился рисунок, который Анна принесла из школы? — Да, висит теперь на двери холодильника, с остальной галереей. — У девочки талант. Ты должна ею гордиться. — Я горжусь. Страчан шагнул к двери — очень уж ему хотелось уйти. — Всего доброго. С лицом, лишенным всякого выражения, словно маска, Эллен поставила передо мной тарелку. В ответ на мои благодарственные слова поверхностно улыбнулась и тотчас повернулась уходить. Видно, Броуди не единственный на Руне, кто не особо впечатлен золотой парочкой. — Сука! — раздалось эхом в тишине бара. Кипя от злости, Карен смотрела на дверь, и было непонятно, в чей адрес прозвучало оскорбление. Кинросс с суровым видом покачал указательным пальцем: — Хватит, Карен. — Так и есть. Гордячка… — Карен! Женщина замолкла, не скрывая обиды. Постепенно бар стали заполнять привычные звуки. Возобновились щелчки костяшек домино по столу, и напряжение моментально растворилось. Я приступил к тушеной баранине. Броуди оказался прав: Эллен прекрасно готовит. Во время еды я вдруг почувствовал, что на меня кто-то пристально смотрит. Подняв глаза, увидел, как Кинросс с холодной настороженностью пялится на меня из-за барной стойки. Он выдержал мой взгляд, затем медленно отвел глаза в сторону. Когда я проснулся, в номере было темно. Тусклый свет пробивался через единственное окно, завешенное шторами. Ни звука. Ветер и дождь стихли. Слышалось лишь собственное дыхание: равномерный вдох и выдох, словно они исходили от другого человека. Не знаю, когда до меня дошло, что я не один. Это было скорее постепенное осознание чьего-то присутствия, чем неожиданный шок. В полумраке у кровати сидел человек.