Дэйн торопливо попрощался и вышел из магазина. Рука его непроизвольно потянулась к пистолету, покоившемуся в кармане пальто. Он вытащил пистолет и проверил заряд. Кто-то перезарядил его — патронами, которые он хранил в кармане. Впрочем, возможно, это сделал он сам, Дэйн не помнил. Несколько секунд он изучал оживленную улицу и тротуары. Жизнь в городе была в полном разгаре. Помедлив, кузнец направился к магазину «Ножи и оружие», владельцем которого был мэр города, Микман. Каждое движение отдавалось болью в лице и теле. Дэйн толкнул гостеприимно распахнувшуюся дверь и увидел Фреда Микмана. Его лицо густо заросло черной бородой и усами. Лысая макушка блестела как зеркало. Широкие подтяжки изо всех сил старались удержать брюки там, где им полагалось быть — на выпирающем животе. Микман стоял за прилавком, на котором были выставлены револьверы. Всю стену за его спиной занимала длинная стойка с винтовками и дробовиками. Рожденный в Америке в семье немцев, Микман вполне мог считаться коренным жителем Торсмилла. Он и двое его напарников были первыми поселенцами в здешних местах, они устанавливали границы города, когда он еще представлял собой просто степь. Один из троицы, по имени Торсмилл, продавал виски; второй, Абель Трессиан, открыл главный магазин, которым теперь владела и управляла Мэри. Оба умерли несколько лет назад. Как и Дэйн, Микман принял на себя должность мэра, когда на нее не претендовал никто другой, кроме Ксавьера Энтони. Да, городские выборы имели место, но они не были закрытыми. Микман тесно сотрудничал с городским советом, состоявшим из четырех выбранных городом человек, и судя по всему, получал удовольствие от своей работы — во всяком случае, большую часть времени. Однако в настоящий момент мэр города был сильно обеспокоен — об этом говорили его большие выразительные глаза. — Гутен таг, герр инспектор. — Просто Иерихо, — сказал Дэйн, как обычно. И как обычно, седобородый оружейный мастер проигнорировал просьбу Дэйна не соблюдать формальности. — Вы получили травмы, герр инспектор, — начал Микман. Когда он нервничал или был возбужден, в его речи проступал сильный немецкий акцент. — Надеюсь, ничего серьезного? Дэйн потер саднившую шею и провел языком по опухшим губам. — Да нет, просто лошадь вчера лягнула, когда пытался ее подковать, вот и все. Микман секунду изучал Дэйна. — Вы многое делаете хорошо, герр инспектор, но из вас получается плохой лгун. — Он покачал головой в подтверждение своих слов. — Я слышал от герра Уилсона о том, что произошло с людьми Кросса. Это ужасно. Ужасно. — Да, ничего хорошего. — Да! Давайте соберем полицейский отряд и арестуем этих ужасных людей. Это была попытка убийства. Да, вот что это было. Покушение на убийство! — Заросшее бородой лицо Микмана густо покраснело. Дэйн положил руку на прилавок, разглядывая лежавшие на витрине пистолеты. — Спасибо, Фред, я очень признателен за это. Правда, признателен. Но наша юрисдикция не распространяется за пределы города. Это будет самосуд. Ничем не лучше, чем их поступок. — Он поднял глаза. — Могут погибнуть хорошие люди. — А от окружного закона не будет помощи! — Глаза Микмана сверкали. — Давайте известим рейнджеров. — Хорошая мысль. Только придется подождать, пока кто-нибудь из них доберется сюда, — Дэйн сложил руки на груди; это движение вызвало резкую боль в ушибленных ребрах. — Может быть, к нам приедет кто-нибудь вроде Джона Чекера, о котором я читал в газете Сан-Антонио? Дэйн хотел улыбнулся, но из-за сильной боли в разбитых губах смог двинуть лишь уголком рта. — Полагаю, что никто не поедет в такую даль в это время. И в ближайшее время тоже. — Кузнец посмотрел на Микмана. — А у нас назревает настоящая война. Я ожидаю ее вскоре, учитывая, что у Кросса родственник в окружном суде. Может пострадать город. — Да. Я думаю то же самое. — Микман утвердительно покивал. Нахмурившись, Дэйн сказал: — Все-таки, это была хорошая идея — назначить меня инспектором. — Он еще раз облизнул губы, чувствуя припухлость вокруг раны. — Но если со мной что-нибудь случится, в городе есть суд. Хотя судья Рикер вряд ли что-то может уладить. — В этом заявлении не было бравады — лишь простая констатация факта. — Он помог мне вчера, когда я… оказался не в форме. Он и мисс Трессиан. — Да, я знаю о вас и мисс Трессиан. — Микман улыбнулся, словно не замечая последний комментарий Дэйна. — И я знаю, как вы побили герра Стоктона. И я знаю о ковбое Кросса, которого вы арестовали за нарушение порядка. И я знаю о выстрелах, которыми вы остановили людей Кросса. Не дали им убить себя. Дэйн не был уверен, куда он клонит, но на всякий случай кивнул. — Герр Кросс — могущественный человек. — Микман потер свою внушительную бороду, затем положил руки на подтяжки и слегка оттянул их. — Он делает Торсмиллу много хорошего — и плохого. Мэр продолжил развивать тему, затронутую Дэйном, о том, что Кросс собирается взять под контроль весь округ. Когда мэр закончил свою мысль, Дэйн переменил тему и назвал причину, по которой пришел: Мусорная Тэсс. Город должен взять на себя заботу о ней, объяснил он, поскольку слабоумная женщина не может сама о себе позаботиться. Ей нужно место, где она сможет жить и спать. Дэйн добавил, что знает — Микман дал Картеру деньги на еду для Тэсс. Теперь неплохо было бы починить для нее тюремный сарай. Это не самое замечательное место, но все же лучше, чем спать на улице, или в конюшне, или еще где придется. В сарае уже есть койка. Там нужно только прибраться и принести кое-какие предметы обихода, которые с радостью пожертвуют жители города. Микман выслушал, никак не реагируя на слова Дэйна, затем спросил: — А где у нас будет тюрьма? Вполне возможно, что ковбои еще не раз наведаются в город, принося с собой проблемы. А постройка новой тюрьмы — дело небыстрое. — За моей мастерской есть большое дерево, — ответил Дэйн. — Я могу привязывать арестованных к нему. Это наверняка удержит их от дальнейших беспорядков. — А что, если пойдет дождь? Дэйн улыбнулся, точнее, попытался улыбнуться. — Что ж, тогда заключенный промокнет. Это еще сильнее отобьет у людей охоту плохо себя вести. — Мне нравится ваша мысль, герр инспектор. Мне она очень сильно нравится. — Микман взмахнул рукой и добавил, что созовет встречу городского совета и заручится его одобрением сегодня же. — Спасибо, мистер Микман, я очень признателен вам. — Герр инспектор, возможно, совет захочет взять человека… на должность инспектора на полную ставку. — Микман облокотился на прилавок и посмотрел Дэйну прямо в глаза. — Об этом уже идут разговоры. Торсмилл растет. Мы не хотим, чтобы проблемы с герром Кроссом повредили городу. — Да, и я не хочу. Меня бы устроило, если бы городской совет назначил инспектора на полную ставку. В последнее время я зарабатываю более чем достаточно в своей кузнице. — А что вы скажете, если они попросят вас работать инспектором полный день? — Я скажу — нет уж, спасибо. — Дэйн повернулся и направился к двери. — Я кузнец, а не блюститель закона. — Подождите, герр инспектор, я хочу кое-что дать вам. Не дожидаясь ответа, Микман направился к стойке у стены, снял с подставки двуствольное ружье и протянул его Дэйну. — Я хочу, чтобы вы взяли вот это, — объявил он, толкая оружие по прилавку в сторону Дэйна. — Я считаю, что инспектор должен быть хорошо вооружен. Особенно с учетом таких проблем. Вокруг нас. — Давайте я заплачу за него, Фред, — сказал Дэйн, принимая ружье. — Нет, это подарок. — Микман принес две коробки с патронами. — Вам также понадобится и это. — Он помедлил и добавил: — Думаю, ружье предотвратит появление проблем. Если эти ковбои увидят вас с ружьем, они будут… вести себя мирно. 8 Когда огонь в кузнице приобрел цвет тусклого золота, Дэйн уже закончил подковывать длинноногую гнедую лошадь. Поодаль, в нескольких футах от наковальни, в воде охлаждались четыре починенных колеса. Дружелюбная белка с удовольствием поглощала маленькие кусочки хлеба, которые кузнец принес из ресторана и положил на землю. У Дэйна болело лицо и тело, но он чувствовал, что ему нужно работать. Его голова была заполнена мыслями о Мэри: он бормотал себе под нос адресованные ей фразы и время от времени крякал, ударяя по раскалившемуся докрасна железу. Воспоминание об улыбке девушки помогало забыть о боли. Рядом на стуле стояла нетронутой вторая послеобеденная чашка кофе. Пообедав у Картера, Дэйн вместе с судьей Рикером отнес горячей еды арестованному ковбою. Дэйн сообщил парню, что его освободят завтра утром и что в конюшне его ждет лошадь Кросса, а ее пребывание там оплачено самим владельцем ранчо. Ковбой выслушал новость с видимым облегчением. Официант в ресторане сказал Дэйну, что Тэсс уже приходила и пообедала. Куда женщина направилась дальше, он не знал. Вбив пятью ударами последний гвоздь в заднюю правую подкову, Дэйн услышал стук в дверь. Он улыбнулся. Единственный человек во всем городе будет стучать, прежде чем войти. — Входите, мэр… и добро пожаловать! Однако, взглянув в лицо гостя, кузнец понял, что тот принес плохие новости. — Я уже закончил, — сказал Дэйн, отпуская ногу лошади, которую он держал, сидя на корточках, и поднялся. — У вас расстроенный вид, Фред. — Да, я расстроен. — Микман потер руки, словно пытаясь избавиться от невидимой грязи. — Даже не знаю, как и сказать… Дэйн похлопал лошадь по спине. — Мы ведь друзья. Говорите как есть. — Ну, городской совет… э-э-э… они решили взять другого инспектора, — расстроенно произнес Микман, глядя на свои ноги. Он объяснил, что, по мнению совета, драка Дэйна с людьми Кросса может принести городу проблемы. Чтобы уладить ситуацию, они уволили Дэйна и назначили на его место Ксавьера Энтони. Первым его распоряжением было отпустить арестованного ковбоя Кросса обратно на ранчо и объявить, что город крайне заинтересован сохранить хорошие отношения с Рудольфом Кроссом и его подчиненными. Совет захотел, чтобы новый инспектор встретился с окружным шерифом и удостоверился, что он тоже не в обиде на Торсмилл. Положив молоток на кузницу, Дэйн довольно долго молчал, прежде чем ответить. Этого следовало ожидать, сказал он себе. Городские советы любят мир — и отрицательно реагируют на угрозу своему благосостоянию. Но Ксавьер Энтони?.. — Разве у Ксавьера есть время, чтобы работать инспектором? — спросил он наконец, удивившись собственному спокойствию. — Учитывая его портновские дела… — Он говорит, что есть, — сказал Микман. — Сказал, что занят не больше, чем вы. Честно говоря, он был на встрече совета. Точнее, ожидал, чтобы его приняли. Встреча проходила в гостинице. — Когда он начинает работать? — Сейчас. — Микман посмотрел на Дэйна, затем снова на свои ноги. Дэйн пожал плечами. Отчасти он испытывал облегчение, избавившись от такой ответственности; с другой стороны, переживал о том, что будет дальше. Кросс воспримет этот поступок города не иначе как проявление слабости. Самой настоящей слабости. Кузнец знал, что и Кросс, и Стоктон являются постоянными клиентами портного, будучи любителями отлично сшитых костюмов. Впрочем, признался он себе, это не было справедливым замечанием; он и сам выполнял для Кросса кое-какую работу. Правда, это было очень давно. Дэйн направился к стене, где висело его пальто и другие вещи.