* * * Леда Стивенсон никого не видела, но чувствовала, что за ней пристально кто-то наблюдает. Как и в прошлый раз, когда она переходила дорогу, ведущую к Криттонскому парку, ее внутренний голос оглушительно завопил: «Беги!» И она побежала к своему дому, черепичная крыша которого виднелась за перекрестком. «Беги быстрее!» Выбиваясь из сил, Леда помчалась что есть мочи. И хоть дыхание сбилось, свитер казался тяжелым, а юбка постоянно заплеталась в ногах, она быстро пересекла лужайку, перепрыгнула ступени, ведущие в дом, и, оказавшись внутри и в безопасности, тяжко вздохнула. Сердце продолжало бешено колотиться, ноги тряслись, а по спине стекла струйка пота. Леда прислонилась к двери и пыталась успокоить дыхание, но ей это не удалось. – Мне ничего не угрожает, – сообщила она встретившей ее тишине, но чтобы окончательно убедиться в этом, на цыпочках подошла к окну и выглянула во двор через прозрачную занавеску. Улица была пустынна. Поднявшийся ветер загнал соседей напротив, сидящих на веранде, назад в дом. Миссис Томпкинсон, как и Леда, выглянула наружу, чтобы проследить за своими соседями и решить, стоит ли паниковать. Шторка на мгновение приоткрылась и тут же вернулась на место. Леда обвела встревоженным взглядом угольно-черное небо, которое выглядело особенно угрожающим над деревьями в парке, и отстранилась от окна. Зазвонил телефон, и она лишь на мгновение замешкалась, но затем все-таки решила ответить. – Леда! – Конечно же, звонила миссис Томпкинсон. – Ты видела, что творится на улице? Уверяю тебя, эта гроза превратится в самый настоящий шторм! Где Лаура, девочка? – Здравствуйте. Она в больнице. Леда снова выглянула на улицу, решив, что в словах миссис Томпкинсон есть доля правды и будет ужасный шторм. – О! – Женщина на том конце растерянно вздохнула. – Ну что ж, видимо, домой она сегодня не попадет. Если тебе станет страшно, мы с Дэннисом тебя ждем, имей в виду! – Спасибо, миссис Томпкинсон, – вежливо ответила Леда. Женщина отключилась, и девушка, полностью расслабившись и забыв о преследователе, направилась на кухню. Поставив закипать чайник, она поднялась в свою спальню, в мгновение ока переоделась в домашнюю одежду и сбежала вниз по лестнице. Перед входной дверью она замерла как вкопанная. Затем, отругав себя за глупость, заперла ее на оба замка, после чего проверила окна. На душе вновь стало неспокойно. В прошлый раз тот человек без проблем проник в дом, так что помешает ему сделать это сейчас, когда Леда совершенно одна? Приготовив себе обед и заварив чай, Леда присела на краешек стула, нервно бросив взгляд себе за спину. Небо над лесом вспорола молния, и в ту же секунду прогрохотал гром такой силы, что задребезжали стекла. Леда принялась за обед, чутко прислушиваясь к тому, что происходит в доме и снаружи. Поэтому ей не удалось насладиться едой и одиночеством – ей казалось, что она не одна. Этот дождь вновь начался так не вовремя, будто нарочно испытывая нервы Леды на прочность. Ведь сейчас, когда туманный Эттон-Крик скрыт ото всех за пеленой дождя, может случиться что-нибудь плохое. И оно случится, – думала она с уверенностью. Чтобы заглушить поток страшных мыслей и расслабиться, Леда Стивенсон включила кухонный телевизор и подошла к окну. Вдоль дороги уже зажглись газовые фонари, но из-за дождя их свет был тусклым. – Да, час назад в полицию пришло анонимное сообщение. – Внезапно Леда услышала голос детектива Дина и резко обернулась, едва не свернув себе шею. Его молодое лицо было хладнокровным, несмотря на камеры и микрофоны. – У нас есть основания думать, что преступник совершит новое нападение. Мы просим жителей Эттон-Крик сохранять спокойствие и не покидать своих домов. Ни в коем случае никто не должен оставаться один. Полиция в это время будет патрулировать улицы. Леда отшатнулась от окна и закрыла уши руками, но голос детектива Дина все равно настойчиво продолжал звучать где-то в подсознании. Кто-то прислал в полицию письмо, чтобы объявить о новом убийстве. Этот кто-то и есть преступник. И этот кто-то следил за ней несколько дней подряд. Потому что она – его следующая жертва. Новая вспышка молнии вспорола небо. * * * – Примите, пожалуйста, заказ! Я направилась к столику номер три, записала жареные стейки, три какао и один кофе со сливками. – Как дела? – спросила Сьюзен, отвлекшись от болтовни с помощником повара, когда я вошла на кухню. – Шляпка все время съезжает, – ответила я, отдавая помощнику список заказов. Он кивнул мне и исчез из виду, а Сьюзен порылась в карманах фартука и достала две шпильки. – Сейчас мы исправим это дело, – заявила она и виртуозно закрепила шляпку шпильками. – Ну вот. Странно, что даже сегодня в «Шерри» полно народу, ведь все должны сидеть по домам и прятаться от дождя, а не мучить нас. Я не могла отвести от нее восхищенного взгляда. Сьюзен не просто притворялась жизнерадостной, она на самом деле была такой. Ни дождь, ни толпы посетителей не могли испортить ей настроение. Сьюзен запросто могла быть одной из тех, кто, несмотря на непогоду, пришел за чашечкой горячего шоколада. Она улыбалась даже дочери Стефании. Я же, увидев эту нескладную школьницу, которая все время была чем-то недовольна, уверилась в том, что ни за что не стану натаскивать ее для поступления в Первый медицинский павильон. – О господи, ты можешь стоять в другом месте? – проворчала она, споткнувшись. Я подхватила ее за локоть, пока она не грохнулась на пол вместе с подносом, но в ответ получила яростный взгляд и колкий вопрос: – Разве твой перерыв не закончился? – Да он и не начался еще, – ответила Сьюзен за меня, вновь падая на лавочку. Дочь Стефании в ответ закатила глаза и исчезла на кухне. Я посмотрела ей вслед, а когда отвернулась, заметила, каким взглядом смотрит на меня Сьюзен. – Тебе действительно стоит отдохнуть, – произнесла она, глядя на меня. Эта забота вновь поразила меня, но я повела плечом, подражая привычке Ноя Харрингтона, и ответила: – Нет, спасибо, – и зачем-то добавила: – Я пропустила утреннюю пробежку. Зачем я вообще это говорю? Аспен заразил меня вирусом болтливости? – Ты бегаешь по утрам? – восхитилась Сьюзен, поднимаясь и надевая шляпку. Она заколола ее точно такими же шпильками, как мою минуту назад. – Не сегодня, – ответила я. Не сегодня, потому что провела утро в маминой квартире в поисках ответов, а получила лишь больше вопросов. – Это здорово! Я завидую! Аспен однажды пытался меня заставить, но я забаррикадировалась в комнате. Мм… она шутит? – Наверное, у тебя просто нет мотивации, – пробормотала я неуверенно. – Ты права, у меня есть мотивация проспать на несколько часов дольше. А у тебя? От необходимости отвечать на этот вопрос меня освободил звоночек с кухни, оповещающий о том, что готов заказ. Я отнесла его группе девушек, которые сидели в самом центре зала и подпевали песне, доносящейся из динамиков. Сначала я решила, что они не заметили меня, но затем одна из них мне улыбнулась: – Я очень люблю эту песню! В ответ я кивнула, пожелала приятного аппетита и вернулась на кухню. Так продолжалось еще два часа. Когда я устроилась в официантской со стаканом минеральной, ко мне подошла Сьюзен: – Видела новости? Я покачала головой. – Эмма Гриффит, репортер с нашего местного телеканала, заявила, что в редакцию поступило письмо о новом убийстве. – ЧТО?! – Я уставилась на Сьюзен, а она на меня, удивившись, что я удивилась. – Она так сказала? – Да, она прямо так и сказала. Детектив Дин говорит, что теперь полиция будет патрулировать город. Если так продолжится и дальше, тогда, я думаю, в Эттон-Крик введут комендантский час. Ох, работа… Девушка упорхнула в зал, а я вспомнила слова Аспена о том, что Сьюзен похожа на Майю. После этого мысли закрутились так стремительно, что я на мгновение растерялась. Аспен был очень странным и вчера, и сегодня. Теперь в полицию пришло это письмо. Аспен, конечно, не стал бы причинять вред своей подруге. Я разбираюсь в людях. «Неужели? Как насчет того, что ты не знала собственную мать?» На кухню заглянула Сьюзен: – Идем, Кая. Осталось лишь два часа рабского труда, после чего мы наконец-то расслабимся в ванне с пенкой. Ее голова в шляпке исчезла, а на моих губах застыла фальшивая улыбка. * * * Остаток вечерней смены прошел как в тумане. Я не думала ни о супе с клецками, ни о салате с киви и мясом, ни о тушеной рыбе… Все мысли были о маньяке, который объявился в Эттон-Крик, и о подозрениях Аспена. Слова Сьюзен о том, что ему кажется, будто она похожа на Майю, беспрестанно крутились в мозгу, поэтому я не выдержала, поймала девушку, когда та несла на кухню заказ, и прямо спросила: – Почему Аспен решил, что тебе грозит опасность? Глаза Сьюзен изумленно раскрылись: – Кая, только не говори, что ты все еще думаешь о той ерунде! Да, я думаю о той ерунде, потому что меня допрашивали в полиции, и да, я думаю о той ерунде, потому что где-то рядом орудует убийца. Но вслух я произнесла лишь «да». – Кая… – Сьюзен вздохнула и попыталась объяснить: – Аспен не всегда говорит понятные вещи, понимаешь? – Он принимает наркотики? – Что?! – ужаснулась она. – Нет! Конечно же, нет, просто он… ну, иногда он ведет себя странно и говорит странно… Уж такой у него характер… – Он лжец? – Нет, Кая! – Сьюзен обиженно надулась. – Аспен не лжец, и давай уже покончим с этим! Понимаю, ты обеспокоена, ведь в Эттон-Крик больше не безопасно, но это не повод меня пытать. – Прости. – Я почувствовала, что голос прозвучал неискренне, поэтому, чуть подумав, добавила: – Иногда я говорю много лишнего. Тут девушка рассмеялась: