– Я говорю лишь тогда, когда мне есть что сказать, – ответила я и взяла карандаш, чтобы сделать пару заметок до того, как закончится лекция. Но теперь за меня принялась подруга Аспена: – Все хорошо, Кая? – Что ты имеешь в виду? – Ты выглядишь очень уставшей. Мой переезд, мамина смерть, работа, Ной, Леда Стивенсон, моя смерть, – мысленно перечислила я, но вслух сказала: – Все хорошо. Кстати, на каком факультете учится Леда Стивенсон? Она не с медицинского? – Нет. – Аспен отрицательно покачал головой, роясь в рюкзаке. Затем отыскал тетрадку и швырнул на стол, сказав: – Вообще-то меня здесь не должно быть… Я глянула на Сьюзен: – Может, ты знаешь, с какого она факультета? – Изучает химию, – ответила девушка, бросив взгляд в сторону Леды. Я не смотрела. – Но раньше она училась со мной в школе актерского мастерства. Вот как? – А почему ты не спрашиваешь, с какого факультета я? – пробурчал Аспен. Я подняла брови, но спросила: – С какого ты факультета? – Я с криминалистики. – Он выразительно поиграл бровями. – Удивлена ведь, да? Ну да? – Нет. – Злюка. Я посмотрела на часы: скорее бы закончилась лекция. – Ты действительно в порядке? – шепотом спросила Сьюзен. – У меня есть булочка, может быть, ты голодна? Я очень удивилась и вновь почувствовала, будто знакома со Сьюзен много лет. Почему она проявляет заботу, ведь она обо мне ничего не знает. – Спасибо, все в порядке. На фоне остальных студентов она ведет себя словно ангел милосердия, и от этого мне не по себе. Должно быть потому, что в ней я вижу те качества, которых мне сильно недостает. Я прогнала эти странные мысли и продолжила допрос: – Ты хорошо знаешь Леду? Сьюзен опустила сумку на колени и медленно помотала головой: – На самом деле нет. Она не очень общительная, понимаешь, действительно замкнутая в себе… – Хуже тебя даже, – влез Аспен. Сьюзен закатила глаза и улыбнулась извиняющейся улыбкой: – Не обращай на него внимания, Кая. – Она уже не обращает. – Леда всегда была такой тихой, – продолжила Сьюзен, – а после смерти отца еще сильнее… замкнулась в себе. Стала такой отстраненной… даже иногда не здоровается. – Что значит почти всегда, – опять вмешался Аспен. Сьюзен шлепнула его по руке, а я посмотрела в свою тетрадь. Схватив карандаш, я попыталась сосредоточиться на лекции и отогнать от себя болезненные воспоминания, но Леда Стивенсон будто говорила на ухо: «Теперь ты лучше понимаешь меня? Может, представляешь себя на моем месте? Теперь мы с тобой сироты, Кая». Да, я могла легко представить себе, что она чувствует. Когда я не могла ни позвонить, ни написать отцу, я потихоньку умирала каждый день. Я разрушалась изнутри, когда не могла ничего рассказать маме. Она сама едва справлялась. Сейчас и я с трудом держусь, стою на пороге той страшной комнаты, в которой жила после папиной смерти. В этот раз еще страшнее – вдруг не справлюсь, ведь человека, ради которого я должна притворяться живой, больше нет в живых. Я совершенно одна и чувствую, что если остановлюсь на мгновение и на секунду задумаюсь о случившемся, то превращусь в Леду Стивенсон и захочу сделать то же, что она – убить себя. Когда лекция закончилась, я резко вскочила, обрывая историю Аспена о том, как он однажды попал в аварию и сделал на месте жуткого шрама татуировку дракона, как у якудзы. Он поднялся следом, в упор глядя в мои глаза, будто ожидая какой-то реакции. – Фантастика, – сказала я. Сьюзен усмехнулась, а Аспен скорчил мину: – Фантастика, что ты знаешь о сарказме, Злая девчонка. Признайся уже, что я тебе нравлюсь! – Мы знакомы всего два часа. Сьюзен вновь рассмеялась, будто я шутила. Мы вышли в коридор, и она на мгновение остановилась, обтекаемая студентами со всех сторон. Я едва не врезалась в нее. – Вот, возьми. – Она порылась в сумочке, затем протянула другу небольшую пудреницу. Он с недоумением принял ее, бросив на меня взгляд. Сьюзен пояснила: – Посмотрись в зеркальце и пойми, наконец, какую несешь ерунду. – Ты иногда бываешь просто невыносимой! – Он обнял ее и потащил по коридору. Закинув на плечо сумку с дожидающимся своего часа ежедневником, я пошла следом, глядя в громадное окно, протянувшееся вдоль коридора на добрых пять метров. Погода совсем испортилась: небо было черным, вдали, над лесом, мелькали вспышки молнии. Живот скрутило от дурного предчувствия. – Эй! Я удивленно обернулась, обнаружив позади Аспена и Сьюзен. Задумавшись, я не заметила, как они и еще пара студентов остановились у стальных дверей лифта. Аспен перестал обнимать Сьюзен и шагнул ко мне: – Почему не едешь на лифте? – Держу себя в форме, – ответила я, отворачиваясь и идя к лестнице. Я с шестнадцати лет не входила в эту коробку и больше, наверное, никогда не войду. – Я заметил! – крикнул он мне вслед. Минуту спустя, когда я вышла через дверь на лестничную клетку и сделала пару шагов вниз, услышала: – У тебя хорошее тело! Через секунду Аспен уже стоял на одной ступени со мной, а за его плечом маячила Сьюзен. Она схватила его за воротник рубашки, пробурчав: – Ты можешь прекратить говорить двусмысленно? Или тебе вновь показать твое отражение? Я ускорила шаг, почувствовав себя словно в клетке. Лестница, казалось, не закончится никогда, и Аспен со Сьюзен обступили меня с обеих сторон, не давая броситься бегом. Я подергала пропуск в Первый медицинский павильон, висящий на шее. Он натирал кожу, словно петля. – Почему вы здесь? – спросила я, глядя под ноги. Аспен закинул руку мне на плечо, и мое сердце заколотилось. – Мы же друзья, а друзья всегда вместе. Я скинула его руку, но он будто не заметил. – Сьюз, у тебя драматическое искусство? – Ага. Их бодрые голоса гулко раздавались в коридоре. Я была раздосадована, что эти двое решили прогуляться вместе со мной, и в то же время была рада, что больше никто не был таким активным. – А у тебя что? Кая? – Обход боль… – СТОЙ! – Аспен схватил меня за руку и потянул на себя. Сьюзен вскрикнула, когда двое парней спешно скатились по лестнице. – Извините! – крикнул один из них. Аспен отпустил меня, нахмурившись: – Да что с тобой, хочешь убиться? Аспен прав: если бы он вовремя не схватил меня, я бы свернула шею. Нужно перестать отвлекаться на разные глупости. Я прочистила горло и, поправив на плече сумку, сказала: – Спасибо. Его лицо разгладилось, а голос утратил резкие нотки: – Пожалуйста. – Сьюзен сжала его плечо. – Если не умрешь до выпуска, будешь хорошим врачом с хорошим телом. И, как мне кажется, такое желание стать врачом не может возникнуть из ниоткуда, я прав? – Нет, – солгала я, спускаясь. – Это мечта всей моей жизни. Аспен вновь что-то сказал, но я уже не расслышала – в голове пронзительно зашумела кровь. «Лгунья», — прокатился шепот. Я вздрогнула и вновь услышала наши шаги. Секундное помутнение исчезло, Аспен и Сьюзен прекратили болтать о моей профессии и переключились на обсуждение планов на выходные. Точнее, обсуждала Сьюзен, предлагая всевозможное варианты, а Аспен лишь что-то невнятно бурчал. – Кая Айрленд! Я снова остановилась, услышав свое имя за спиной, и обернулась. На лестничной площадке второго этажа стояла незнакомка в ярко-желтой юбке и белой блузке. – Я иду за тобой из самой аудитории, неужели ты не слышала? – Балансируя на высоких каблуках, она медленно спустилась вниз, глядя то под ноги, то мне в лицо. – Я сидела справа! – Она закатила глаза и исправилась: – Ну, вообще-то я сидела позади, пока меня не оттеснил Крэйг… Ты что, не видела меня? – Она никого не видит, так что не удивляйся, – вставил Аспен, и Сьюзен тут же зашипела на него: – Прекрати! Что тут происходит? Я удивилась и растерянно пожала протянутую руку.