Он нервно откинулся на спинку кресла. — Может, вы и зарабатываете на жизнь ложью, но лгать полицейскому — значит нарушать закон. Картрайт скривился, будто проверяя языком, не застряла ли в зубах пища. — Я не лгу, детектив. — Вы знаете, почему я здесь. У вас в прихожей висит женская куртка. Вряд ли она на вас налезет… — А, классика жанра. — Картрайт посмотрел на меня из-под полуопущенных век. — Перепихнулась разок, а через неделю заявляет, что ее изнасиловали. — Почему вы так решили? — Эти девицы как из инкубатора, вечно им все неладно. Головой не думают, а на следующий день жалеют о содеянном. Она была весьма не против, если вы об этом. — Это еще надо доказать, — сказал я. — Мы серьезно относимся к подобным делам… Картрайт снисходительно улыбнулся, будто это он меня допрашивает, а не я его. — Вообще-то, доказать я как раз могу. — Пожав плечами, он выудил телефон из кармана халата и начал что-то в нем искать. Я даже удивился. Неужели он настолько глуп, что покажет мне видео? Найдя нужный файл, он улыбнулся и протянул мне телефон. На остановленном кадре была Софи. Я запустил видео, и комнату наполнили вздохи. На кровати лежала девушка, Олли навис над ней. С непередаваемым выражением лица. Он не верил своей удаче. — Выглядит очень довольной, правда? — Он плотоядно усмехнулся. Мне хотелось сбить ухмылочку с его лица. Я остановил видео, удалил его, открыл «Корзину» и стер все, что там было. Олли попытался выхватить у меня телефон, но я успел отдернуть руку. — Копии есть? — Нет, вы… — Сядьте, Олли. — Что? — Сядьте. Он, поколебавшись, сел. — Итак, главная новость на сегодня… Картрайт со скучающим видом закатил глаза. — Я не верю, что нет копий. — А мне плевать, во что вы верите. — Он разжал сложенные на груди руки. Я пристально посмотрел на него, потом провел пальцем по столешнице и показал ему следы белого порошка. — Будете утверждать, что это перхоть? Он покраснел. — Не верю, что нет копий, — повторил я. В кармане снова завибрировал телефон. — Давайте поглядим на компьютере. Удалим копии, и вы меня больше не увидите. — Я снова посмотрел на него. — А Софи больше не увидит вас. Договорились? — Да, — ответил Картрайт, не отводя взгляда. Он провел меня в кабинет, открыл файлы на компьютере. Среди всевозможных видео не обнаружилось ни одного с прошлой недели. Мой телефон снова завибрировал. Я бросил взгляд на экран. Сатти. Пришлось извиниться и уйти в соседнюю комнату. — Ты что, переехать в этот чертов дом решил? — Буду через пять… — Работа наклюнулась. Даю минуту, или ножками потопаешь. — Сатти повесил трубку, а я вернулся в кабинет. Картрайт посмотрел на меня: — Я же говорил, нет копий. Я ему не верил, но в его голосе слышался непритворный страх. — Ладно. Но если врете, то следующее порновидео придется снимать уже в тюрьме. — Я направился к двери, в коридоре взял куртку Софи. — Это я забираю. — Невелика потеря. — Легко отделались, Олли. Всего хорошего. С гулко бьющимся сердцем я вышел на улицу. Сатти стоял, прислонившись к машине, и пытался набрать эсэмэску костяшкой указательного пальца. — Ну, наконец-то, — сказал он, заметив меня. — Что случилось? — Незаконное проникновение. «Палас-отель». Я сел в машину, завел мотор. Руль снова был скользким от антисептика. — А что, патрульные не могут поехать на вызов? — Их работа денег стоит, — сказал Сатти. Потом кивнул на женскую джинсовку, которую я бросил на заднее сиденье. — Даже знать не хочу, что это. 7 «Палас-отель» — огромное викторианское здание красного кирпича на углу Оксфорд-роуд и Уитворт-стрит, напротив пабов «Гранд-Централ» и «Жаждущий ученый»; а за углом неподалеку — ресторан «Черный пес». Часовая башня отеля вздымается на двести футов ввысь, выделяясь на фоне городского пейзажа. Давным-давно бывали ночи, когда я напивался так, что не понимал, где нахожусь, и башня служила мне маяком. В то недоброе старое время я даже раз или два ночевал в этом отеле — с девушкой, которую только что подцепил, или просто потому, что было слишком поздно ехать домой. Было жаль, когда отель закрыли. Ремонт предполагал изменения, а «Палаc-отель» был архитектурным памятником, раритетом, который должен оставаться неизменным. Его двери закрылись довольно давно, и в прессе не сообщалось ничего о том, откроются ли они вновь. Даже часы, на которые я всегда полагался, теперь показывали неправильное время. Час ночи. Вход представлял собой внушительную беломраморную арку в контрастной стене красного кирпича. На улице нас ждала молодая женщина. Я сначала не понял, почему у нее изо рта выходит парок, но потом заметил синий огонек электронной сигареты. Элегантный наряд и уверенная поза женщины выглядели свежо на фоне ночного города, разомлевшего от зноя. Она смотрела куда-то перед собой, выдыхала искусственный дым и не сразу нас заметила. — Полиция? — спросила она, убирая сигарету в сумочку. — Детектив-констебль Уэйтс и детектив-инспектор Сатклифф. — Мы слышали, у вас непрошеный гость, миссис… — заговорил Сатти. — Мисс, — поправила она. — Ладно, из уважения к политкорректности выразимся нейтрально… — улыбнулся Сатти. — Госпожа… — Аниса Хан. — Какое вы имеете отношение к «Палас-отелю», госпожа Хан? — Я работаю в адвокатской конторе Энтони Блика. Мы ведем переговоры о продаже отеля. — Не знал, что он продается, — заметил Сатти. — А то сделал бы вам выгодное предложение… Она едва заметно улыбнулась — будто тень на лицо набежала. — Не вышло бы, инспектор. Официально отель закрыт на ремонт, настоящая причина не афишируется. — И какова она? — Супруги-владельцы со скандалом разводятся и делят имущество. — Отель пустует? — По идее, да. — Она пожала плечами. — Пойдемте узнаем, что случилось. Свет исходил только от стойки администратора в дальнем конце огромного вестибюля. В это впечатляющих размеров помещение почему-то не проникала уличная жара. Многие элементы декора сохранились со времен постройки отеля в начале девятнадцатого века. Когда-то в нем располагалась старейшая страховая компания, а само здание отличалось изысканностью стиля, не присущей современной архитектуре. Уходящий ввысь купол потолка с цветными витражами. Полы из гладкого блестящего мрамора, по периметру зала — огромные колонны. В мире тесных помещений и запруженных людьми улиц огромное пустое пространство даже в час ночи казалось чем-то невероятным.