— Правда? — Сущая правда. Ученики подняли гвалт. Но дядя Глознек взмахнул в воздухе указкой, и снова в классе настала тишина. — Зарубите себе на носу, здесь кричать не положено. Руки за спину, и все дела. Ты чего хочешь? — спросил он Янко Якубеца, тянувшего руку. — Я хочу это самое… — Чего? — Я хочу отвечать. — А чего ты хочешь отвечать? Я еще ни о чем не спрашивал, а ты уж отвечать захотел. Садись, и все дела! Ну, слушайте! — обратился он к ученикам. — Вы про пса проходили? — Про какого пса? — Ну так я вас научу. — Дядя Глознек сперва откашлялся, а потом взял высоким певучим голосом: Несся пес На овес, На лужок зеленый… — Мы это уже проходили. — Уже проходили? Ну тогда нарисуем этого пса. Достаньте бумагу и живо рисовать! УЧИТЕЛЬНИЦА Вдруг все дети поворотились к двери. Кто это? Что это? Что такое? Кто-то стоял за дверью, стряхивая с себя снег. Кто это? Что это? Куда он идет? Может, в соседний класс, где всегда вел уроки директор? Но дверь отворилась, и в класс вошла учительница. Пораженные дети затаили дыхание. — Вы пришли? — вытаращил глаза дядюшка Глознек. Он словно прочел вопрос, который застыл в ребячьих глазах. — Так вы, значит, пришли? Учительница только улыбнулась. — И пешком пришли? — Пешком. — А директор сказал, что нынче вы наверняка не придете. Учительница прошла в уголок, стала греть над печью руки. На ресницах и в волосах у нее все еще сверкали снежинки. Она смотрела на ребят своими красивыми глазами, и взгляд ее был такой, что вскоре у всех засияли лица. — А метель-то, метель! Ну и погодка! — все время причитал дядюшка Глознек. А учительница все время улыбалась. И все ребята вдруг сразу поняли, что учительница очень-очень любит их и что она, конечно, самая лучшая учительница на свете. КОГДА ПРИЛЕТАЮТ ЖАВОРОНКИ — Да, такие дела! — говорит в один прекрасный день дядюшка Яно. — Ветер завернул. Подвяжу-ка я лозу, чтоб, чего доброго, окно не побила да чтоб ветер ее из земли не выдернул. Лоза-то уж больно хороша. Жаль будет! — И дядюшка Яно выходит во двор, оглядывает виноградную лозу, не завязались ли еще маленькие лиловые почки. Под конец он выуживает из кармана шпагат и берется подвязывать лозу к ясеневому шесту. — Что вы там делаете, дядюшка Яно? — Тащите мне табуретку, потом скажу. Дети — бегом в горницу, тут же выносят табуретку. — Что это вы делаете, дядюшка Яно? — Что делаю? Обираю. — Чего обираете? — Лозу обираю, не видите разве? — А на лозе и нет ничего. — Как так нет ничего? А это «ничего» называется? — Дядюшка Яно опускает руку в карман и вынимает яблочко. — А где вы его взяли? — Где взял, там его нет. — Дядя Яно разрезает яблочко на четыре равные доли и каждому вкладывает прямо в рот. — А где вы взяли яблочко? — не унимаются дети. — В саду, под ореховым кустом, — отвечает дядя Яно. На детях — тряпочные тапочки, Бета сшила их из отцовского старого пальто. И прямо в этих тапочках они несутся по размокшему двору. Между хлевом, в котором была привязана Рысуля, и курятником тают последние ошметки снега. С курятника упала красная черепица и разбилась на каменной стежке. Ветер продувает двор, обшаривая все щели, все закоулки. Ветки абрикоса шлепают о красную крышу конюшни. — Нашли чего-нибудь? — спрашивает дядюшка Яно, когда дети воротились. — Ничего не нашли, — отвечают они грустно. — В самом деле? — И впрямь! — Дети протягивают пустые ладошки. — Так, так. Выходит, не нашли ничего. — Запустив руку за ворот, дядюшка Яно принимается почесывать заросшую шею. — Так, стало быть, вы думаете, я вас обманул? — спрашивает он. — Мы ничего не нашли, — повторяют дети. — Ну-ну. А знаете, когда прилетают жаворонки? — А когда прилетают жаворонки? — Думаете, обманывать вас собираюсь? А для чего мне обманывать? Я спрашиваю, знаете ли вы, когда жаворонки прилетают? Ну так вот, глядите! — Дядюшка Яно, подняв руку, смотрит вверх на серое небо. — Сейчас прилетают жаворонки. Видите? — указывает он пальцем. — Где, где? — А вы хорошенько вглядитесь. — Он прикладывает ладонь к самому уху, вслушивается. — Слышите?