– Не думаю, что здесь вообще есть какая-либо связь. От властей Королевства пока не поступало никаких определённых заявлений. Пока даже непонятно, была ли это на самом деле террористическая атака. Скорее всего, эти события – следствие общего для всего региона напряжения, которое, к сожалению, иногда принимает такие вот чудовищные формы. Но это уже вопрос более к политику, нежели к археологу. Мне ничего здесь сказать. – Господин секретарь, ещё один вопрос! – Благодарю вас, господа, на сегодня достаточно вопросов! Официальное заявление уже размещено на сайте комитета. Вы можете с ним ознакомиться и задать свои вопросы непосредственно нашей пресс-службе он-лайн. Прошу меня извинить, сейчас я должен быть на месте проведения работ. Заид сошёл с трибуны, на ходу поправляя свою шляпу. Счастливую шляпу. Это был его талисман, счастливый амулет, приносящий удачу. Как сигара у Черчилля, она была тем неизменным атрибутом, по которому его безошибочно узнавали во всём мире. Он старался никогда не появляться на публике без этой счастливой шляпы и очень ею дорожил. Больше ни у кого в мире не было такой же шляпы, приносящей удачу. Были, конечно же, её многочисленные копии. Ежегодно таких копий продавалось почти на двадцать тысяч долларов. Деньги он отдавал на благотворительность, они его нисколько не интересовали. Одну такую сувенирную шляпу он лично подарил президенту Америки, когда устраивал ему экскурсию у пирамид. Помнится, она пришлась ему впору. Но любая копия всегда будет хуже оригинала, уж это он знал наверняка как историк и археолог. Вот почему свою подлинную шляпу он не продал бы даже за миллионы. Нет ничего ценнее оригинала. Но скоро у него будет много, очень много оригинальных находок, никаких копий… Главную сенсацию он отложил на несколько дней. Ещё несколько формальностей – и он станет полновластным хозяином Гизы. Тогда уже можно будет говорить безо всяких извинений и недомолвок. Он уже собирался выходить, но тут в его кабинете раздался телефонный звонок. С нескрываемой досадой и раздражением он взял трубку. Опять, наверное, очередное информационное агентство с просьбой об интервью. – Господин Секретарь? – Прошу меня извинить, я чрезвычайно занят. Я дам вам номер нашей пресс-службы, там ответят на все ваши вопросы. – Боюсь, что только вы можете дать ответ на мой вопрос. Один наш общий знакомый, некто Джон, рекомендовал вас как весьма компетентного и знающего человека… – Что? Что вы сказали? Какой ещё Джон? – Не лукавьте, Господин Секретарь, вы прекрасно знаете, о ком я сейчас говорю. Тот самый Джон, с которым вы не так давно пришли к соглашению по одному весьма деликатному дельцу. И, кстати, нарушили вашу договорённость. Это было очень не по-джентельменски с вашей стороны… Голос в трубке продолжал говорить, но Заид его уже почти не слышал. Он понимал, что всем его надеждам конец. Таинственный собеседник не оставлял ему выбора. Недалеко от плато Гиза, всего в каких-то сотнях метров от величественных пирамид, в одном из роскошных номеров знаменитого отеля «Мена Хаус», человек, лица которого не было видно в сумраке затенённой комнаты, продолжал говорить в телефон. Он говорил чётко, уверенно, и каждое его слово, как острый нож, ранило душу Заида: – Я нанял мистера Джона для того, чтобы он раздобыл для меня одну весьма занятную вещицу. В это дело были инвестированы очень крупные суммы. Я приложил много усилий для оснащения этой затратной и дорогостоящей экспедиции. А теперь, благодаря вашему неуместному вмешательству, у меня нет ни денег, ни результата. Господин Секретарь, вы не находите, что вы мне оказались должны, и причём довольно серьезно? – Что вы от меня хотите? Сколько я вам должен? – Мне не нужны деньги. Я не из тех людей, кого интересует немедленный финансовый результат. Я инвестирую в долгосрочные проекты. Проекты, которым уже сотни, а то и тысячи лет. Меня привлекают только необычные, невероятные предложения. Совсем недавно я купил ключ от одной двери, которую всё равно никогда не смогу открыть. Но теперь этот ключ у меня, он в моих руках! От вас же я хочу всего лишь одну услугу… Вы скажете всем этим чиновникам и журналистам, что произошла ошибка. Некомпетентные сотрудники… в темноте туннеля… приняли какие-то обломки камней за фрагменты кладки. Ошиблись, такое бывает. Собственно, вы можете сказать им всё что угодно. Но вы должны дать им понять, что в туннеле что-то есть. И это что-то невозможно достать без специализированного оборудования и первоклассных инженеров. Затем ненавязчиво предложите мою помощь… Вам придётся каким-то образом договориться с властями и убедить их предоставить моим структурам монопольный доступ ко всему, что будет найдено в туннеле. Мотивируйте это соображениями безопасности, сохранности… Моя промышленная группа работает по всему миру, здесь даже не возникнет никаких подозрений. Специфика работ вполне подходит. Ну не мне вас учить – в этих делах вы большой специалист, к вашему мнению обязательно прислушаются. Вы сами подготовите для меня концессию на раскопки. Я потерял одно, но – как знать? – возможно найду другое. Итак, Господин Секретарь, считаю, что мы договорились. Я первым войду в туннель… Заид медленно положил трубку на аппарат и снял шляпу. Удача отвернулась от него. Он обречённо подошел к окну своего кабинета и посмотрел на плато, которое теперь уже никогда не будет принадлежать ему. Ему одному. Место, где ещё несколько дней назад непрерывно сновали автобусы, подвозившие туристов, сейчас было тщательно огорожено по периметру. Солдаты с автоматами плотным кольцом окружали место раскопок. Никто из посторонних даже и близко не мог подойти к вертикальной шахте, стремительно уходящей вниз к пересечению с туннелем. Уже было пройдено несколько метров с поверхности; поднятый грунт переносили на площадку неподалёку, где его должны были тщательно исследовать сотрудники комитета. Ни одна песчинка, ни один камень не должны были остаться без внимания. Над шахтой спешно возводили защитный купол и монтировали подъёмник. Всевозможная техника и люди в комбинезонах могли бы создать впечатление строительной площадки, если бы не вооружённое оцепление и повышенные меры безопасности. Работы не прекращались ни на минуту. Последние группы туристов в сопровождении гидов и туристической полиции всё ещё бродили по плато между двух других пирамид и у Сфинкса, но все их передвижения теперь были строго ограничены. Гиды наперебой рассказывали леденящие душу подробности о недавних событиях на плато, с каждым разом сгущая и без того мрачные краски. С особым акцентом они останавливались на возможном закрытии территории и возросшей в связи с этим стоимостью всего, что только можно, от фотографий до сувениров. «Господа! Вероятно, вам выпала уникальная возможность быть в числе последних туристов, своими глазами созерцающих всё величие Пирамид и Сфинкса! Говорят, что уже завтра власти навсегда закроют плато Гиза для посещений, и более никто не приблизится к подножию Пирамид… Спешите же сделать прощальный снимок на фоне их вершин!» Среди этой суеты один только Сфинкс невозмутимо смотрел на происходящее своим каменным взглядом. Он видел многое. Столетия пронеслись перед его глазами, пока он охранял покой этого места. Он видел много раз, как люди что-то искали вокруг, ковырялись в песке, разбивали камни. Упрямые создания. Вечно суетятся и нарушают его покой. А эти трое, похоже, никуда не спешат… Семейная пара с девочкой лет девяти немного отстала от своей группы; уставший ребёнок со скучающим видом понуро плёлся за родителями. Жара и долгая пешая прогулка могли бы утомить даже взрослого человека, ну а маленькой девочке и подавно были в тягость. Да и рассказы о династиях и фараонах ничуть не занимали ребёнка, ещё не понимающего в таком возрасте, в каком удивительном месте ей довелось оказаться. Аквапарк или аттракционы были бы сейчас куда интереснее, чем эти кучи камней и здоровенный лев с отломанным носом. В поисках хоть каких-то развлечений девочка поднимала с дороги камушки и складывала их в ладошку. Это были обычные камни с дороги, но она представляла себе, что это украшения сказочной принцессы, потерянные ею при возвращении с бала. Как вдруг среди щебня и песка, только что выброшенных рабочими из носилок, её внимание привлёк какой-то камушек, ярко блеснувший на солнце. Она быстро подбежала к нему и незаметно для всех крепко сжала его в ладони. Никто даже не обратил внимания на шалость ребёнка. Когда девочка вернулась к родителям, и тихонько, чтобы никто не увидел, разжала ладонь, то восторгу её не было предела – она нашла настоящий бриллиант, настоящее кольцо настоящей принцессы, которого не было и быть не могло ни у кого из её подруг! Камень глубокого красного цвета неожиданно наполнил её ладонь холодными мерцающими лучами, от которых даже полуденная жара показалась вдруг зимней стужей, а сам камень в этот момент как будто бы стал тяжелее. Возникший внутри камня свет тут же погас, но и этого было достаточно, чтобы понять – это настоящее заколдованное кольцо! – Мама, мама! Посмотри, что я нашла! Это кольцо принцессы! Этот камень такой красивый! Можно я его оставлю? – Ты только посмотри, что нашла наша маленькая дочь! Это же настоящий бриллиант! Какая прелесть! Отец с сомнением посмотрел на находку: – Ну что за глупости ты говоришь? Сама подумай – ну какой здесь может быть бриллиант? Да ещё и красного цвета! Таких камней попросту не существует. Это, наверное, обронили продавцы сувениров. Здесь полно таких безделушек на каждом шагу. Так и норовят тебе втиснуть какую-нибудь стекляшку под видом драгоценности… Конечно, Анна, оставь его себе. В школе будешь всем говорить, что нашла кольцо фараона! Вечность Имя будет забыто. А пирамиды будут стоять вечно. Тени от Пирамид и Сфинкса слились в одной точке. Поверхность песка дрогнула, края опустились, и струйка времени исчезла в водовороте. Этот день был учтён и принят. Тень двинулась дальше, но никто из людей не заметил. А если бы даже и видел, то ничего бы не понял. Отряд готовился выступить к реке. Но Абдаллах Аль-Мамун не спешил. Он стоял среди развалин и задумчиво смотрел на пирамиды. На северной грани самой большой из них, как рана, зиял вход в проделанный им туннель. Он испытывал чувство вины, как будто эта боль была причинена живому. Что, если его старания окажутся напрасны? Что, если его имя будет забыто? Он ещё не знал ответа на этот вопрос. Ветер, поначалу бывший лёгким возмущением неподвижного воздуха, с каждым мгновением усиливался; в полуденной дымке уже не было видно источающего зной солнца; вдали, на западной линии горизонта, зарождались первые признаки летящей со стороны пустыни бури. Сколько таких бурь пронеслось над этим местом за тысячи лет, стачивая камни и шлифуя плиты? Не только мягкий известняк, но и твёрдый, как железо, гранит, не могли устоять под их безудержным напором. Год за годом миллиарды мелких песчинок, подхваченные ветром, налетали и ударялись об острые грани пирамиды, медленно и незаметно отбирая у неё по частице. Сколько их ещё будет впереди? Если не завтра, то через сотню лет пески занесут здесь всё наполовину, если не больше. А потом камень уступит, начнёт разрушаться. Но, взирая снизу на массивные каменные глыбы, в это трудно было поверить. Казалось, что ни песок, ни ветер, ни любая другая сила не могли бы справиться с этим совершенством. Только человек, который их построил, наделён был силой и властью, чтобы их и разрушить. Караван готов был двинуться в путь, а горячий ветер пустыни готов был занести его следы. Аль-Мамун повернулся к советнику и приказал: – Ступайте к реке! Я останусь здесь ещё ненадолго… Когда отряд отошёл достаточно далеко, халиф решился сделать то, что, по его мнению, сделать было необходимо. Он снял с пальца кольцо и заглянул в холодную бездну алмаза. С трепетным желанием и надеждой он стремился увидеть там ответ на последний мучавший его вопрос. Но камень ему не ответил. Бездна оставалась столь же холодна и молчалива, как и в тот самый день, когда он впервые взял камень в руки. Безупречные грани алмаза только подчёркивали своим совершенством всю законченность совершённого им дела. Камень исполнил своё назначение, и более ничто не могло заставить его вновь наполнить ладонь холодным мерцающим светом. Может быть, в другое время, другой хозяин сможет открыть для себя его тайны, а сейчас он должен будет исчезнуть. Он не станет его прятать. Халиф был уверен, что для такого кольца не нужен тайник. Он просто бросит его среди камней, и налетевшая буря уже через несколько часов надёжно укроет его песками. А ещё через день даже тот, кто бросил кольцо, не в силах будет его найти. И те, кто придут сюда следом, также будут в тщетных попытках рыть землю, ломать камни и просеивать песок. В этом и заключается невероятное противоречие этого места. Здесь все ищут то, чего нет, и не замечают того, что всегда перед ними – истинную ценность, заключённую в трёх простых вершинах, устремлённых к небу. Древние сокровища и тайные знания ушедших поколений просто взирают на вас с изящных граней пирамиды, лежат на виду у всех среди развалин. Люди будут снова и снова искать здесь что-то, и вновь находить вовсе не то, что должны были найти на самом деле. Он обернулся в последний раз. Непонятное предчувствие того, что он вступает на последний путь своей жизни, вдруг наполнило его сердце. Ему оставалось совсем немного, он уже чувствовал это. Но главное было сделано. Его имя не будет забыто. Он прикоснулся к Вечности. И что важнее – Камень или Вечность? Это был вопрос, ответ на который он теперь уже знал. И перед тем, как первые, самые яростные порывы надвигающейся бури достигли наконец поверхности плато, солнце на мгновение показалось из густого полуденного зноя. Его лучи упали на землю, вновь разделили предметы на границе света и тени, и погасли, теперь уже надолго. Но в наступающей со всех сторон темноте, среди бушующих столбов пыли, ещё долго продолжала светиться на земле маленькая красная точка. Свет жил внутри алмаза. Но вскоре погас и он. Исчезло всё. Через несколько часов буря улеглась, солнце клонилось к закату. Время снова вернулось, приняв тот вид, какой оно имело в День, когда Всевышний сотворил небо и землю. Всё вокруг обновилось; древние камни, умытые песком, как будто помолодели на какую-то сотню лет – и что для них время? Всё вернулось к состоянию покоя и безмятежности, готовясь к наступлению ночи. Тень от Сфинкса дошла до края земли и продолжала стремиться в бесконечность. День ушёл, и наступившая ночь обещала перемены. И только пирамидам не суждено было испытать перемен. А разве могло быть иначе? И если через тысячи лет на месте песков Аль-Магриба будут течь полноводные реки, замёрзнут моря и океаны, и Луна расколется надвое – они неизменно будут стоять здесь как символы Вечности. Ибо всё на Земле боится времени, а время боится пирамид. * * * notes Примечания 1 Примерно соответствует периоду с февраля по март 832 года нашей эры. Летоисчисление в исламе ведется на основе лунного календаря со своим особым временным циклом. Мусульманский год состоит из 12 оборотов луны, что на 11 дней короче обычного солнечного года. За период в 100 лет расхождение между календарями составляет почти три года. 2 Копты – коренные жители Египта, потомки древних египтян. Называть их прямыми потомками можно лишь условно, так как за два тысячелетия они во многом ассимилировались с многочисленными завоевателями: греками, персами, арабами. 3 Кааба – главная святыня всех мусульман. Строение в форме куба, расположенное в центре Запретной Мечети в Мекке, куда ежегодно совершают паломничество мусульмане со всего мира. По преданию, Кааба была построена ангелами ещё до сотворения человека и с древних времен была местом поклонения арабских племён. При совершении молитвы мусульмане, где бы они ни находились, всегда поворачиваются лицом в направлении Каабы.