Пронзительный голос Лючии эхом пронесся над ее головой. Аманда развернулась, продолжая плыть, и улыбнулась ей. Лючия присела на корточки прямо на бортике бассейна. Взгляд у нее был сердитый, волосы спутанные. Тутти стояла сбоку, руки скрещены на плечах, губы поджаты, вид тоже рассерженный. — Мы тебя повсюду искали. Перепугались до смерти, а ты… ты… ты в это время плавала здесь как ни в чем не бывало. Гнев прямо-таки душил Тутти. — Да что на тебя нашло? Можно узнать? Аманда, стоя в воде, с невинным видом развела руками. — А что в этом плохого? Мне захотелось искупаться в одежде. В буквальном смысле окунулась в прошлое, — она глупо усмехнулась. — Ну да. Я вижу, — ответила Лючия. Поднимаясь, она с неприязнью посмотрела на кучку мокрого белья и пнула его ногой. Аманда нырнула под воду, чтобы скрыть свой страх, который, она была в этом уверена, читался на ее лице. А вдруг на белье остались следы крови? А если они о чем-нибудь догадались? Вынырнув из воды, Аманда выплюнула воду. Подруги смотрели на нее с раздражением, и не более того. — Знаете, плавать в одежде совсем неудобно, и к тому же… Почему бы вам тоже не поплавать? Вода — отличнейшая! — Даже и думать не хочу об этом! — взорвалась Тутти, негодуя.. — Прежде всего, холодно, а потом, ты полагаешь, что сейчас именно тот случай, чтобы плавать, когда у нас столько неприятностей? — Именно поэтому сделаем небольшую передышку. Я уже не могу больше думать об этих проблемах. Мы сюда приехали, чтобы развеяться, забыли? Разве нет? Ей казалось, что она читает их мысли, запрятанные за непроницаемыми масками на лицах. Вот такая она, обычная Аманда, легкомысленная и глупая, даже в неподходящих ситуациях. Она позволила убедить себя выйти из воды, которая теперь стекала по ее телу. Была прохладная ночь, и она радовалась, что причину ее дрожи можно было объяснить прохладой, а не страхом, что сжимал ее крепкими тисками. Кто из них двоих? Кто? У Аманды не хватало смелости посмотреть им в глаза, она боялась прочитать в глазах Тутти или Лючии подтверждение приговора. Достаточно будет одного взгляда, она это знала, одного многозначительного взгляда, что она знает правду, и все, тогда настанет конец. Если она до сих пор жива, так это потому, что убийце было удобнее подождать еще. Подождать, разделить их и расправиться с ними поодиночке. — Да ты же дрожишь. Ты продрогла! Тутти подошла к ней заботливо посмотрела ей в лицо. — Вы посмотрите! Эта глупышка не прихватила даже полотенце. Пойду принесу его. — И Лючия повернулась, чтобы пойти в дом. — Нет! — Крик остановил Лючию, она оглянулась и внимательно посмотрела на Аманду. Тутти тоже поглядела на нее. И Аманда поняла, что ей нужно контролировать себя, она не могла позволить себе проявлений паники. — Нет, — повторила она, взяв себя в руки. — Спасибо, мне действительно холодно. Я тоже пойду в дом, хотя нет, мы вместе пойдем в мою комнату, там я смогу высушить волосы, а вы составите мне компанию. Они должны были по возможности как можно дольше оставаться вместе. Аманда не хотела ни с одной из них оставаться наедине или ждать здесь на улице, пока одна из них принесет ей смерть. Они вошли в дом через раздвижную застекленную дверь. Аманда несла в руках мокрую одежду, оставляя за собой мокрые следы, но никому из них не было до этого никакого дела. Теперь весь дом был освещен, и Аманда, проходя по нему, видела боковым взглядом мелькающие картины, ковры, мебель… Чемоданы, стоящие на ковре. Кресло, уже потертое, но удобное для сидения. Низенький столик с пепельницей и спичками, оставленными для курящих. Несуразное нагромождение в углу разных инструментов: ножницы, огромный тесак и грабли. Но они стояли слишком далеко, чтобы кто-то мог подойти и схватить их незаметно. Она начала подниматься по лестнице, которая тоже была освещена. Подруги шли за ней следом, не отставая. Аманда двигалась, опустив голову, как старушка, рассматривая ковровую дорожку под ногами, и между тем не переставала думать. Как она могла оказаться такой глупой и по собственной воле проигнорировала все сигналы, идущие из одного и того же источника? Знание ситуации дает свободу. Или, что касается ее случая, это поможет ей выбраться из ловушки. Может, еще не слишком поздно? К тому же одна из них была невиновна, так же, как и она, но кто — Лючия или Тутти? Ей нужно было предупредить невиновную об опасности, возможно, вместе они смогут спастись. Под струями горячей воды ее мысли пульсировали, словно бьющаяся в тесной клетке птица. Аманда намылила тело, смыла пену, намылилась еще раз, потом еще. Сквозь шум воды из-за дверей в ванную доносились приглушенные, почти придушенные голоса. Она не слышала ни слова, но выключать воду ей не хотелось. Тутти и Лючия могли бы поинтересоваться, чем она там занимается так долго в ванной, и она не нашла бы подходящего ответа. Оставив включенной воду, она на цыпочках, оставляя за собой лужицы, подошла к двери и приложила к ней ухо. Тутти посмеивалась. Лючия сказала: — Да, это так, действительно, поверь мне, — и Тутти опять засмеялась. Потом спросила: — Ты так полагаешь… — Окончание фразы, сказанное шепотом, Аманда не расслышала. Она вернулась под душ. Вода стала почти обжигающей, и она простояла под ней столько, сколько смогла выдержать. Потом накинула халат и вышла к подругам. — Нам необходимо пережить эту ночь, а потом мы сможем уехать отсюда. Спать будем вместе, чтобы быть на виду друг у друга, тогда никто не сможет напасть на нас. — Она говорила рассудительным тоном, мысль сбить их с толку казалась ей правильной. Аманда понимала, что нападение было бы возможным в тот момент, когда одна из них захотела бы пойти в ванную, взять что-нибудь из комнаты или если бы одна из них просто уснула. Она была готова провести бессонную ночь, если бы другие согласились с ее планом, а почему бы им было не согласиться с ним? Поэтому Аманда оказалась совсем не готова к непредвиденной контратаке. Очевидно, подруги договорились между собой, пока она была в душе, поскольку ответили одновременно: — Даже не говори об этом! — Ты что, сумасшедшая? Я уже и так почти засыпаю. А потом, невозможно представить себе, что значит спать втроем! — Действительно, Аманда, иногда тебе удается удивить меня. — Лючия плавно спустилась с кровати и быстрым легким движением поправила одежду. Для нее разговор был закончен. Аманда повернулась к Тутти, пытаясь сдержать нотки отчаяния, прорывающиеся в голосе. — А почему нет? Мы отлично устроимся, к тому же вы что, забыли, что мы в опасности? — Ну сколько можно! Даже если это и так, мы закроемся каждая в своей комнате, и все, спокойной ночи. Правда, Аманда, мне жаль, что ты нервничаешь, но у меня очень чуткий сон, мне даже нужно затыкать уши, а потом, если я плохо высплюсь, знаешь, какие у меня завтра будут мешки под глазами? Приди в себя, детка, не впадай в истерику, прошу тебя! Я и вправду, должно быть, кажусь ненормальной, подумала Аманда, стоя с мокрыми, растрепанными волосами, в полураспахнутом халатике и безвольно опущенными руками. Лючия уже стояла в дверях. Аманде нужно было удержать ее. Она схватила ее за руку, и вдруг острая дрожь пробежала у нее по всему телу. Возможно, это рука, которая перерезала горло Дэды, рука, что вонзила нож в тело Марии-Луизы… но сейчас она не должна была об этом думать, она не могла сейчас об этом думать. «Об этом я подумаю завтра. Завтра будет новый день». Мысль пришла ей в голову так неожиданно и неуместно, что она против воли засмеялась, и слезы потекли ей прямо в открытый рот. — Аманда, да ты не в себе, — спокойно заметила Лючия, хотя в ее глазах стояла тревога. Она осторожно подвела ее к постели и заставила прилечь. Тутти погладила ее по лбу пальчиками, которые могли задушить Пьеру и сделать месиво из тела Джованны. — Мы и не представляли, что тебя это могло так потрясти. Я останусь спать с тобой, не беспокойся. — И Лючия села рядом на краешек кровати. — Нет! — Аманда резко подскочила и присела на кровати, не обращая внимания на распахнувшийся халат. — Нет, это невозможно! Тутти окажется в опасности, если останется одна. Либо все вместе, либо каждый сам по себе! — Золотце, будь благоразумной! Спать втроем в двуспальной кровати очень неудобно. К тому же мне нужно немного побыть одной. Я буду чувствовать себя в безопасности, к тому же мы несколько раз осмотрели все комнаты, пока искали тебя. Кроме нас, в доме никого нет. «В этом-то вся загвоздка, — в отчаянии подумала Аманда. — Никто нас не спасет, разве что убийца опомнится». — Вы правы, — сказала она, тяжело вздохнув. — Мне жаль. Извините меня. Каждая из нас закроется в своей комнате, и все обойдется. Я не знаю, как это я потеряла над собой контроль. Извините меня. — Ты уверена? — спросила Лючия. Теперь она могла вернуться в свою комнату, ей не нужно делить постель с полусумасшедшей. Аманда понимала, насколько Лючии стало легче. — Поспи хорошенько и увидишь, что завтра с первыми лучами солнца все будет казаться иным. Хочешь, я сделаю тебе чай из ромашки? — предложила Тутти, ставшая опять заботливой, поскольку теперь ее драгоценному сну ничего не угрожало. — Нет, спасибо, я попробую уснуть сейчас. — Ты уверена? Чтобы приготовить чай, нужно всего лишь пару минут, я тебе принесу его наверх в комнату, и еще немного печенья. — Нет, лучше не надо, спасибо. — Ладно, пойди приготовь его ей, тогда она лучше будет спать. — Нет, спасибо, правда, не надо. У меня на цветочный чай аллергия. — Аллергия на ромашку? Такого я еще не слышала, — сказала Лючия. — Да, это бывает редко, но такое возможно. А теперь идите, и кто завтра первый проснется, разбудит остальных. Аманда с трудом выпроводила их. Теперь они не хотели уходить с тем же упрямством, как вначале не желали остаться. Но ей было уже невыносимо смотреть на их лица. Кто из них? Кто из них? В голове вертелась только одна мысль, ответа не было, и она опять начинала вспоминать детали разговоров, выражения лиц, малейшие колебания и молчание. Они решили спать порознь в своих комнатах, но, может, Лючия слишком с явной готовностью решила остаться с ней, озабоченная ее психическим состоянием? А может, Тутти упорствовала, желая отстоять свое право на сон без подруг? Голова шла кругом. Нужно сосредоточиться. Амавда быстро надела удобные брюки и легкую футболку. Туфли решила не надевать, чтобы передвигаться бесшумно. В одном она была уверена: ни Лючии, ни Тутти она не откроет дверь ни при каких обстоятельствах, а возможно, не откроет, даже если услышит голоса их обеих сразу. Теперь ей нужно было решить, что лучше: остаться в комнате, запереться и сидеть, как мышь в клетке, или выйти на улицу в темноту и найти там укромное местечко.