— Не говорите глупостей, сеньор алькальд, — ответил молодой человек. — Ну, знаете… Вы предложили испанскому офицеру помочь ему захватить дона Хосе Морено и дона Энкарнасиона Ортиса. Признаюсь, это не вызывает во мне доверия, которого вы требуете. Молодой человек разразился хохотом без всякого уважения к своим почтенным хозяевам. — Ну что ж! — сказал он. — Я вижу, мне придется показать пример откровенности. — Посмотрим! — ответил алькальд, делая незаметный знак священнику. — Смотрите! — С этими словами молодой человек сбросил одновременно шляпу и парик, доходивший ему почти до глаз. Лицо молодого человека мгновенно изменилось. Это было настоящее театральное превращение. — Энкарнасион Ортис! — В крике алькальда и священника удивление смешивалось с ужасом. — Я самый, сеньоры! — ответил молодой человек, продолжая смеяться. — Но, пожалуйста, говорите тише. Положение мое сейчас небезопасно. — Несчастный! — вскричал священник, горестно всплеснув руками. — Бог мой, какая неосторожность! Что, если вас узнают? — Меня повесят! — беспечно ответил Ортис. — Но дело не в этом. Что ж, вы и теперь откажетесь мне отвечать? — Конечно, нет. Мы будем так же откровенны, как вы, — ответил алькальд. — Я за народ. — А я за бога и мою страну, — сказал священник. — Я это знал, сеньоры, — сказал молодой человек, снова надевая парик и шляпу. — Вот почему я и не побоялся прийти к вам. Но прежде всего, дорогой дон Рамон, дайте приказ, чтобы все спиртные напитки, какие только можно найти в деревне, были отправлены на Главную площадь! Раздайте тамариндос и мескаль, и рефиньо. Я объясню вам потом, для чего это нужно. — Согласен. Я займусь этим немедленно, дорогой дон Энкарнасион. Мое доверие к вам так велико, что я даже не пытаюсь угадать ваши намерения. — Вы можете быть спокойны: я борюсь за справедливое дело. Возвращайтесь поскорее — времени мало, а нам надо принять важные решения. Когда вы вернетесь, я открою вам мой план. Я надеюсь, сеньоры, что вы его одобрите. — Мне нужно четверть часа — это не много? — Нет, ступайте, я жду вас здесь. Во время вашего отсутствия мы побеседуем с падре. Алькальд торопливо ушел — ему хотелось поскорей вернуться. — Сейчас мы одни, — сказал молодой человек, пристально глядя на священника. — Вы ведь знаете, что, кроме интересов родины, которые привели меня сюда, есть еще одна причина, заставившая меня пробраться в эту крепость. — Я понимаю, о чем вы говорите, дон Энкарнасион. Свое обещание я честно выполнил. — Значит, донья Линда и ее отец… — Находятся в безопасности. С момента появления испанцев я и дон Рамон укрыли их в верном месте. Оно было приготовлено заранее и о нем знаем только мы. — Можете ли вы поклясться, что они не рискуют быть обнаруженными в этом месте? — Клянусь вам моим вечным спасением, сеньор! — ответил священник твердым голосом. — Я вам верю, так как знаю, что вы преданы им. Вам известно, что этот капитан Бальбоа и его шайка — вовсе не испанские солдаты, а просто бандиты последнего сорта? — Я так и думал, видя, что они творят в нашей несчастной деревне! Но что делать? — Терпение. Я знаю, что привело сюда этого Бальбоа. — Страсть к грабежу? — Да, но и страсть к донье Линде! — Он небо! Возможно ли это? — с ужасом вскричал священник. — Успокойтесь. Если бог привел меня сюда, значит, он не хочет, чтобы замыслы этого бандита осуществились. Могу я увидеть дона Хосе Морено и его очаровательную дочь? — Это было бы неосторожно, сеньор дон Энкарнасион. Поймите, этот негодяй Бальбоа будет неустанно следить за вами. Если случай откроет ему ваше имя, все будет кончено и для них и для вас. — Что мне смерть! — с горечью воскликнул молодой человек. — Да, сеньор дон Энкарнасион Ортис, — ответил священник с такой торжественностью, которая подействовала отрезвляюще на пылкого молодого человека, —да, смерть — ничто, когда она приходит в свой час, когда дело, которому человек посвятил свою жизнь, выполнено и он может без страха предстать перед судом господним! — Вы правы, я подожду, раз это нужно, — ответил молодой человек, внезапно успокоенный суровой отповедью. — Но тотчас же, как только наше дело будет закончено, клянусь богом!.. — Тогда вы поступите так, как вам будет угодно. Я даю вам слово, что не буду удерживать вас, а, наоборот, буду помогать вам во всех ваших делах по мере возможности. — Я рассчитываю на ваше слово, сеньор падре. — Я всегда буду готов выполнить его. — Спасибо! Теперь будем думать только о нашем святом деле. — Увы… — печально сказал священник. Дверь открылась, вошел алькальд. — Уже вернулись! — радостно вскричал молодой человек. — Вы видите, я не терял времени, дон Энкарнасион. — Нет, напротив, вы проявили удивительную быстроту. Но скажите мне: достойные тамариндос получили достаточное количество вина? — Я велел отправить на Главную площадь столько водки, что можно допьяна напоить целый полк тамариндос! — Отлично, дон Рамон! Чем больше они выпьют, тем лучше. — Я не совсем вас понимаю, сеньор Ортис. — Пусть это вас не беспокоит. Вскоре вы меня поймете, я вам это обещаю. А что, солдаты очень пьяны? — О да! Они были достаточно пьяны уже до моего прихода, как вы сами убедились в этом. Думаю, что водка, посланная мною сейчас, окончательно свалит их с ног. — Прекрасно! Теперь выслушайте меня оба и запомните мои слова, так как время идет и я не успею их повторить. Я решил этой же ночью уничтожить эскадрон капитана Бальбоа. Слишком уж долго этот проклятый гачупин разоряет и грабит провинцию! Пора положить этому конец! Я получил приказ конгресса покончить с ним немедля. Отступление невозможно, нужно действовать любым способом. — Это очень трудно. — Не так трудно, как вы полагаете. Мною приняты все меры, но для выполнения моего плана я нуждаюсь в вашей помощи. — Она вам обеспечена безоговорочно, но что нужно делать? — ответил с некоторым сомнением алькальд. — Почти ничего. Сегодня вечером все тамариндос, очевидно, будут пьяны. Что может быть легче, чем захватить их лошадей и оружие? — Я не согласен с вами. Да, многие будут пьяны, это верно, но найдутся среди них и другие солдаты — вооруженные и хорошо дисциплинированные, и они, под командой офицеров, легко возьмут верх над нашими бедными индейцами. — Вот об этом я и хотел поговорить, дон Рамон. Скажите, все ли заставы в деревне закрыты? — Все. Более того, они охраняются сильными отрядами испанцев. — Однако мне помнится, что существует ров, через который можно проникнуть в деревню, не будучи замеченным. — Это верно. — И он не охраняется? — Конечно! Испанцы не знают о нем. — В таком случае поставьте в этом месте верного человека, и ровно в десять часов вечера отряд из ста пятидесяти всадников, во главе которого будем я и дон Педро Морено, проникнет через этот ров и окажет вам помощь. — Значит, ваша квадрилья действительно находится в окрестностях деревни? — Конечно. Лучшая дипломатия — это правда. Поэтому я сказал капитану Бальбоа именно правду. Только не он захватит врасплох нас, а мы его! — Ах! Хвала богу! — вскричал алькальд. — Это будет великолепно! — Не правда ли? И хорошо придумано! — Безусловно, но я вижу серьезное препятствие к выполнению этого замысла. — Какое? — Ведь именно вы должны служить проводником тамариндос в их экспедиции. — О! Не беспокойтесь! Это я беру на себя. А теперь, когда мы обо всем договорились, до свиданья, сеньоры!