Савва натянул одеяло до носа, вздохнул, но ничего не сказал. — Ну ладно, как хочешь, — сказал Коля. — Я ведь для тебя старался. — Дедушка сказал, что на ферме зайцев много. Хотите, говорит, я вас туда на целый день отвезу? Там тоже речка есть, поглубже, чем здесь. Поедем? — Конечно, на ферму лучше, — с готовностью сказал Коля. Сон потихоньку подкрадывался, так как оба вдруг услышали, как шумит речка. — И почему ее бабушка только на час отпускает и то со спасательным кругом? — пробормотал Савва. Коля не ответил. Последние известия закончились. Теперь из окна вылетали и растворялись в ночи слова: Вам возвращая ваш портрет, Я о любви вас не молю. В моей душе упрека нет, Я вас по-прежнему люблю… Артист (рассказ Коли Максимова) В штаны хорошая рыба, конечно, не заплывет, но поймать можно. Только дергать нужно вовремя, а не как Савва — стоит, чешется, будто рыбы ждать его будут. Вот раки — другое дело. С ними торопиться не обязательно. Они даже очередь соблюдают. Схватишь одного за панцирь — и на настил. Повернешься, а там уже другой на солнышко вылез. Вот тут к нам Пашка и подошел. Возник сзади и смотрит, как мы раков выбрасываем. — Вы приезжие? — спрашивает. — Приезжие, — говорим. Он сделал удивленное лицо, побегал вокруг: — Из самого города? — Из самого. — Вот здорово! — говорит. — А меня Пашкой зовут. Я всю жизнь здесь живу, во второй класс перешел. — А мы в третий, — говорим. Он снова побегал, побегал вокруг: — Раки — ерунда, — говорит, — я их мильон могу поймать. Лучше пойдемте, я вам крота под камнем покажу. Вообще-то мы с Саввой в тот раз в кино торопились. Билетов у нас не было, но бабушкина кума — знакомая такая — обещала нам сбоку у рядов стулья поставить. «Ладно, — думаем, — успеем», — и пошли Пашкиного крота смотреть. Там камень большой недалеко от берега, а под ним дырка. Савва в эту дырку прутик сунул, потом я попробовал. Никакого толку. Тогда мы воду попробовали туда лить — опять ничего. — Пошли, — говорю, — Савва, ничего там нет. А Пашка уселся в тени: — Есть, есть, — говорит, — наливайте побольше. Я его здесь еще в прошлом году видел. Теперь он, наверное, растолстел и застрял там. — Сам своего толстяка доставай, нам некогда, — говорю, и мы пошли. Пашка — за нами. Вернее, сначала остался, а потом догнал. — Ну его, — говорит, — крота. Он меня еще укусит. Я лучше с вами до дому пойду. Жара была, прямо пекло! Пока в гору шли, мокрые стали, будто из воды не вылазили. Сначала Пашка не отставал, рядом бежал, потом вдруг растянулся на ровном месте, схватился за ногу и как завопит: — Ой, нога! Ну, мы, конечно, остановились, ногу осмотрели — ничего не видно. Обыкновенная нога, даже синяка нет. А он орет: — Ой, не трогайте, больно! Я Савве говорю: — Притворяется, что ли? Не то, что синяка, царапины нет. Савва говорит: — А помнишь, Славка Топорик ногу сломал? Тоже ничего особенного не было, только нога покривела и все. Я думаю: «Кто его знает? Рожица у этого Пашки хитрая, но, может быть, вправду сломал?» В общем, мы Пашку кое-как до куста дотащили, сели в тень и стали думать, что делать, как быстрее до дому добраться? Пашка нас слушал-слушал, а потом как завопит: — Пить хочу! Дайте пить! Еще не легче! Где мы ему в поле пить найдем? Стали обсуждать: идти домой или сначала обратно на пруд за водой сбегать? Тут Савва повернулся и над головой сумку увидел. На ветке висела. Как мы ее раньше не заметили? Савва в сумку заглянул и говорит: — Коля, там две бутылки молока, хлеб и еще что-то в тряпке. Я на Савву смотрю, Савва на меня. А Пашка, как услышал про сумку, сразу: — Ой, как раз молока хочу! Дайте молока! Я говорю: — Савва, может, одну бутылку возьмем и Пашке дадим? — Ты что! — говорит он. — Сумка ведь не наша. Надо посмотреть, значит, здесь кто-то поблизости работает? Стали смотреть. Во все стороны посмотрели — никого, только кузнечики да бабочки. Тут Пашка вопли прекратил, говорит: — Работает, работает. Я видел, там трактор за пригорком. Сломался, наверное, поэтому и не слышно. В общем, Савва убежал за пригорок, а я с Пашкой остался. Он сразу же уселся поудобнее под кустом и как ни в чем не бывало стал меня обо всем расспрашивать: про город, про улицы, про всякие дела. Сидим, разговариваем, он спрашивает — я рассказываю. Пашка рот открыл, забылся и больную ногу под себя подвернул. Я говорю: — Пашка, тебе не больно? Он говорит: — А чего?