Кавалер, который, вероятно, стоял за дверью, тотчас вошел. — Рошфор, — сказал кардинал, — перед вами господин д'Артаньян. Я принимаю его в число моих друзей, а потому поцелуйтесь оба и ведите себя благоразумно, если хотите сберечь ваши головы. Рошфор и д'Артаньян, едва прикасаясь губами, поцеловались; кардинал стоял тут же и не спускал с них бдительных глаз. Они вместе вышли из комнаты. — Мы еще увидимся, не так ли, милостивый государь? — Когда вам будет угодно, — подтвердил д'Артаньян. — Случай не замедлит представиться, — ответил Рошфор. — Что такое? — спросил Ришелье, открывая дверь. Молодые люди тотчас улыбнулись друг другу, обменялись рукопожатиями и поклонились его высокопреосвященству. — Мы уже стали терять терпение, — сказал Атос. — Вот и я, друзья мои! — ответил д'Артаньян. — Я не только свободен, но и попал в милость. — Вы нам расскажете все? — Сегодня же вечером. Действительно, в тот же вечер д'Артаньян отправился к Атосу и застал его за бутылкой испанского вина — занятие, которому Атос неукоснительно предавался каждый день. Д'Артаньян рассказал ему все, что произошло между ним и кардиналом, и, вынув из кармана грамоту, сказал: — Возьмите, любезный Атос, она принадлежит вам по праву. Атос улыбнулся своей ласковой и очаровательной улыбкой. — Друг мой, для Атоса это слишком много, для графа де Ла Фер, — слишком мало, — ответил он. — Оставьте себе эту грамоту, она ваша. Вы купили ее, увы, дорогой ценой! Д'Артаньян вышел от Атоса и вошел в комнату Портоса. Он застал его перед зеркалом; облачившись в великолепный, богато расшитый камзол, Портос любовался собой. — А, это вы, любезный друг! — приветствовал он д'Артаньяна. — Как вы находите, к лицу мне это платье? — Как нельзя лучше, — ответил д'Артаньян. — Но я пришел предложить вам другое платье, которое будет вам еще больше к лицу. — Какое же это? — Мундир лейтенанта мушкетеров. Д'Артаньян рассказал Портосу о своем свидании с кардиналом и, вынув из кармана грамоту, сказал: — Возьмите, любезный друг, впишите ваше имя и будьте мне хорошим начальником. Портос взглянул на грамоту и, к великому удивлению д'Артаньяна, отдал ее обратно. — Да, это было бы для меня очень лестно, — сказал он, — но мне недолго пришлось бы пользоваться этой милостью. Во время нашей поездки в Бетюн скончался супруг моей герцогини, а потому сундук покойного просится ко мне в руки, и я, любезный друг, женюсь на вдове. Вот видите, я примерял мой свадебный наряд. Оставьте чин лейтенанта себе, друг мой, оставьте! И он возвратил грамоту д'Артаньяну. Юноша пошел к Арамису. Он застал его перед аналоем; Арамис стоял на коленях, низко склонив голову над раскрытым молитвенником. Д'Артаньян рассказал ему о своем свидании с кардиналом и, в третий раз вынув из кармана грамоту, проговорил: — Вы наш друг, наш светоч, наш незримый покровитель! Примите эту грамоту. Вы, как никто другой, заслужили ее вашей мудростью и вашими советами, неизменно приводившими нас к удаче. — Увы, любезный друг! — вздохнул Арамис. — Наши последние похождения окончательно отвратили меня от мирской жизни и от военного звания. На этот раз я принял бесповоротное решение: по окончании осады я вступаю в братство лазаристов[106]. Оставьте себе эту грамоту, д'Артаньян: военная служба как нельзя более подходит вам. Вы будете храбрым и предприимчивым военачальником. Д'Артаньян, со слезами признательности на глазах и с радостью во взоре, вернулся к Атосу и по-прежнему застал его за столом; Атос рассматривал на свет лампы последний стакан малаги. — Ну вот, и они тоже отказались! — сказал д'Артаньян. — Да потому, милый друг, что никто не заслуживает этого больше вас. Он взял перо, вписал имя д'Артаньяна и подал ему грамоту. — Итак, у меня не будет больше друзей, — сказал юноша, — и, увы, не останется ничего, кроме горестных воспоминаний! Он поник головой, и две крупные слезы скатились по его щекам. — Вы молоды, — ответил Атос, — и ваши горестные воспоминания еще успеют смениться отрадными. ЭПИЛОГ Ла-Рошель, не получая помощи английского флота и войск, обещанных Бекингэмом, сдалась после годичной осады. 28 октября 1628 года была подписана капитуляция. Король совершил свой въезд в Париж 23 декабря того же года. Ему устроили торжественную встречу, точно он возвращался после победы над врагом, а не над французами. Он въехал через увитую цветами и зеленью аркаду, сооруженную в предместье Сен-Жак. Д'Артаньян принял пожалованный ему чин лейтенанта. Портос оставил службу и женился в следующем году на г-же Кокнар: в вожделенном сундуке оказалось восемьсот тысяч ливров. Мушкетон стал щеголять в великолепной ливрее и достиг величайшего удовлетворения, о каком он мечтал всю жизнь: начал ездить на запятках раззолоченной кареты. Арамис, совершив поездку в Лотарингию, внезапно исчез и перестал писать своим друзьям. Впоследствии стало известно через г-жу де Шеврез, рассказавшую об этом двум-трем своим любовникам, что он принял монашество в одном из монастырей Нанси. Базен стал послушником. Атос служил мушкетером под начальством д'Артаньяна до 1631 года, когда, после поездки в Турепь, он тоже оставил службу под тем предлогом, что получил небольшое наследство в Русильоне. Гримо последовал за Атосом. Д'Артаньян три раза дрался на дуэли с Рошфором и все три раза его ранил. — В четвертый раз я, вероятно, убью вас, — сказал он, протягивая Рошфору руку, чтобы помочь ему встать. — В таком случае будет лучше для вас и для меня, если мы на этом покончим, — ответил раненый. — Черт побери, я к вам больше расположен, чем вы думаете! Ведь еще после нашей первой встречи я бы мог добиться того, чтобы вам отрубили голову: мне стоило только сказать слово кардиналу. Они поцеловались, но на этот раз уже от чистого сердца и без всяких задних мыслей. Планше получил при содействии Рошфора чин сержанта гвардии. Господин Бонасье жил очень спокойно, ничего не ведая о том, что сталось с его женой, и нимало о ней не тревожась. Однажды он имел неосторожность напомнить о себе кардиналу; кардинал велел ему ответить, что он позаботится о том, чтобы отныне г-н Бонасье никогда ни в чем не нуждался. Действительно, г-н Бонасье, выйдя на следующий день в семь часов вечера из дому с намерением отправиться в Лувр, больше уже не вернулся на улицу Могильщиков; по мнению людей, по-видимому хорошо осведомленных, он получил стол и квартиру в одном из королевских замков от щедрот его высокопреосвященства. * * * notes Примечания 1