– До того, чтобы ещё раз связаться с русскими. Вам что-то говорит имя Илайи Штрауба? – Конечно. – А вы знаете, как он окончил свои дни? – Патрик сознательно нагнетал обстановку. – Н-нет. – Ему свернули шею. Голыми руками. И сделал это русский офицер, находящийся на тот момент уже в плену. Офицер, которого Штрауб долго искал… и, к своему – посмертному, вероятно – сожалению, нашел. И разозлил. Кстати, если вы не в курсе, Штрауб тоже был русским. Предавшим своих товарищей и, в частности, своего палача, сдавшегося в плен в набитом взрывчаткой жилете. И заявившего, что ему все равно, сдохнет один Штрауб или все присутствующие, включая его самого. А вашего почившего в бозе шефа жизнь, похоже, так ничему и не научила. Предоставив Заславскому общаться с Димой, Агата попросила Гринбаттла выделить ей небольшой локальный дисплей для вывода информации, отъехала на своем креслице в сторонку и занялась тем, что давно следовало сделать. А именно: принялась вдумчиво и не торопясь изучать файлы, скачанные с браслета господина Хо. Правду сказать, она всерьёз опасалась, что действия Гринбаттла испортили добычу (если не уничтожили её совсем). Но информация оказалась неповреждённой, а Пит, с которым девушка ещё на «Ревеле» поделилась своим беспокойством, ее попросту высмеял. Неужели милая фру Йоханссон (он по-прежнему называл девушку так, находя в этом какое-то особое удовольствие) считает его безруким неумехой, неспособным выделить нужный девайс и защитить его по полной программе? Он оскорблен! Он растоптан! Он вот прямо сейчас начнет подвывать и кусаться! Еле сдерживающая смех Агата тогда рассыпалась в извинениях, а сейчас имела возможность убедиться в том, что Питер действительно знает свое дело – все файлы были целы. Более того («Тоже мне, пароли!»), доступны для просмотра. Интерес её был самым что ни на есть меркантильным: она прикидывала, какую часть трофеев можно продать Тони Кертису. Разумеется, попробуй она сбыть данные, представляющие интерес для имперской разведки, и можно не сомневаться: командир попросту перестанет с ней разговаривать. Но не бывает же такого, чтобы не нашлось чего-то, годного на продажу! Десять миллионов экю – это неплохо, но корабль новый нужен? Нужен. Нафаршировать его нужно? Нужно. Да и компенсировать Заславскому и компании их участие в заварушке не помешает, ребята одного боезапаса до черта извели, не говоря уж об энергии. И вообще, что это за операция без прибыли? Суперкарго она, или так, погулять вышла? Разумеется, годное нашлось. И стоило ей определиться с параметрами продажи, как ее негромко окликнул Анатоль: – Агата, вы заняты? – Не слишком. А что? – Нед просит вам передать, что его старый друг остался весьма доволен предоставленной информацией. Он понимает, разумеется, что у фру Йоханссон много дел и спуститься на планету она не может. Поэтому предлагает встретиться здесь, на Манки, в любое удобное для вас время. – В любое так в любое. Назначайте встречу, Анатоль. И встреча была назначена. Тут же выяснилось, что идти на нее в таком виде Агата не может: парик она сменила, но сделанные мастером своего дела рисунки никуда не делись. А демонстрировать их Кертису девушке почему-то совсем не хотелось. Кроме того, ей следовало принять ванну и переодеться, но… вот именно но. Левая рука была от плеча и почти до пальцев затянута в сложный фиксирующий кокон, сооруженный Отто Лемке и обеспечивающий полную неподвижность плечевого сустава. Одевал Агату, кстати, тоже он. С правой дело обстояло лучше, она почти не болела под повязкой, однако для нормального функционирования такой набор конечностей годился из рук вон плохо. Во всяком случае, выбраться из одежды без посторонней помощи (а тем более самостоятельно вымыться) нечего было и думать. Стесняться Агата разучилась довольно давно, но не без оснований полагала, что попросить о помощи присутствующих мужчин означает их смутить. Будь здесь Франц… но Франца здесь не было, как не было и Платины. Пришлось обратиться за советом к Гринбаттлу. Программист, которого Макс решительно отодвинул от клавиатуры, успел немного заскучать и с готовностью подключился к решению проблемы. Не прошло и часа, как в дверях гостиной возник Фил с объемистой сумкой через плечо. Окинул коротким взглядом произошедшие в помещении изменения, сердито протараторил: – Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не знаю и знать не хочу! Идем, Фрида! – и почти уволок Агату в спальню. Дверь он прикрыл неплотно, и девушка, которой художник помогал раздеться, услышала недоуменный вопрос Макса: – Это что за фрукт? И ответ Питера: – Фил Пински. Тащить сюда посторонних баб не с руки, разболтают ещё… а Фил такой голубой, что аж синий. И уже в деле. За горничную вполне сойдёт, а поскольку разрисовывал фру Йоханссон он – ему же и отмывать. Грубоватая рекомендация, данная Гринбаттлом, художника нисколько не смутила. Он ловко и совсем безболезненно избавил Агату от комбинезона и белья, снял парик, препроводил клиентку в ванную и принялся споро освобождать ее тело от уже ненужной живописи. Ещё один флакон растворителя был оставлен про запас, до тех пор, пока не отпадёт надобность в повязках. Потом бережно, как хрустальную вазу (руки молодого человека оказались неожиданно сильными), Фил погрузил означенное тело в душистую воду и занялся приготовлением сложного масла для массажа. Сие полезное занятие золотоволосый красавец совмещал с нотациями, но получалось у него это совсем не обидно: – Ты совершенно не умеешь расслабляться, а при твоих нагрузках это необходимо. И состояние кожи мне не нравится. Когда ты последний раз мазалась по-настоящему хорошим кремом, дорогая? Сейчас-то ещё ничего, а вот через несколько лет… будь добра, сядь и нагнись вперёд! Мужские руки запорхали по затылку, шее, спине и свободной от повязок части плеч. – Ну что это, в самом деле! – теперь голос молодого человека звучал почти жалобно. – Такие мышцы, такой рисунок красивый – и столько молочной кислоты, просто ужас! Как ты вообще двигаешься? Ну нельзя же, милая моя, нельзя так с собой обращаться! Когда ты была у приличного парикмахера? Нет, не отвечай, пожалей мое бедное сердце. Я, конечно, сделаю, что смогу, но в этом я не специалист. Жаль, у нас мало времени и чужих сюда приглашать нельзя, я бы тебя с мужем познакомил – вот это мастер! Ловкие пальцы взбили на голове девушки лёгкую шапочку пены, смыли. Потом покрыли волосы чем-то воздушным и издающим такой упоительный аромат, что Агата вдруг почувствовала голод. По крайней мере, то, что так пахло, хотелось съесть немедленно. – Полежи еще, я приготовлю полотенца. Несколько минут спустя Фил вынул Агату из воды, переместил на кровать в спальне и принялся делать массаж по полной программе. Продолжая ворчать – на сей раз по поводу того, что поверхность слишком мягкая для качественной работы. Но этого задремавшая девушка уже не услышала. Глава 12. Свободу адвокату! А я, как заколдованный, пялюсь в горизонт, я никогда не видел моря… Группа «25–17» Помещение для переговоров предоставил всё тот же Гринбаттл. Похоже, на задах «Двух бурундуков» прятался если не целый город, то приличных размеров особняк – вполне. Данная конкретная комната, не слишком большая, но внушающая определённое уважение, отсылала находящихся в ней людей к позднему земному Средневековью. Панели темного дерева – настоящие, а не имитация, Анатоль не поленился подойти поближе – поднимались почти на высоту человеческого роста. Выше располагалась тисненная золотом кожа, тоже вполне натуральная. Узкие стрельчатые окна в момент прихода гостей были вызывающе черны, но Трейси быстро разобрался с настройкой. И теперь за массивными переплетами царили сумрачный день, холмистая равнина, холодная даже на вид река и осенний лес на горизонте. Под ногами мягко пружинил нарочито потертый ковёр, похоже – антикварный. Над головами нависали дубовые балки, в огромном камине стреляли искрами сучковатые поленья. Знаменитый адвокат справедливо полагал себя человеком отнюдь не бедным, но сейчас с иронией думал, что неправильно выбрал профессию: такая роскошь ему и не снилась. Поначалу Агата в этой обстановке смотрелась несколько чужеродно. Тут, пожалуй, больше подошли бы фижмы (в крайнем случае – кринолин) и вычурная прическа с буклями и локонами. На худой конец сгодилось бы платье а-ля Жозефина. Смоченное водой – уж это-то непременно. А вот выбранный Филом Пински наряд предназначался, скорее, для открытой террасы кафе приморского городка. Парик отсутствовал, короткие темные волосы словно разметал напоенный солью ветер. Розовато-бежевая длинная юбка жатого шелка удачно дополнялась белоснежной кружевной блузой с широкой, собранной на тонкий шнурок горловиной. Асимметричной, потому что правое плечо она скрывала полностью, а с левого, должно быть, спадала. Должно быть – поскольку левое плечо и рука прятались под богатой цветастой шалью с бахромой. Разумеется, повязки и фиксаторы следовало убрать с глаз долой, но простота и оригинальность решения произвели на адвоката весьма освежающее впечатление. К слову сказать, неуместная яркость почти пейзанского наряда саму Агату нисколько не беспокоила. Доктор Ставрина расположилась в стоящем во главе стола тяжёлом кресле с царственной небрежностью и теперь прихлебывала сок, который Анатоль предупредительно налил в высокий вычурный стакан. На тёмной столешнице перед ней лежал блок контроля дисплея. Чтобы с ним управиться, ограниченных сейчас возможностей девушки хватало с лихвой. Минута, другая – и повидавший разные виды адвокат вдруг понял, что эта женщина сидела здесь всегда. И когда строился дом, которому принадлежала комната. И когда он существовал только в воображении архитектора. И когда архитектор ещё не был даже мимолетным интересом к впервые встреченной красотке, вспыхнувшим в глазах его отца. А что зал не слишком подходит к выбранному наряду – так это проблемы зала, а уж никак не почтившей его своим присутствием женщины. Не прислугой, тайком сунувшей нос в хозяйские апартаменты, она была, а владелицей. Разве не может знатная дама сбежать посреди маскарада, дабы насладиться тишиной и покоем? «Спутница», одно слово. Додумать Анатолю не дали. Одна из двух створок ведущей в комнату двери распахнулась, и внутрь неторопливо вошёл Энтони Кертис. Пожилой мафиозо каким-то образом ухитрился договориться с окружающим пространством и вёл себя как дома. – Как ты себя чувствуешь, котёнок? – Мягкий, нарочито бархатистый баритон Кертиса отразился от потолка, как от свода собора. Его, впрочем, это не смутило. Агату – тоже. Как не смутил ее и оч-чень мужской взгляд собеседника, на который она ответила своим – кокетливым и лукавым. Трейси мысленно усмехнулся: ни за какие коврижки не отказался бы он пропустить предстоящий спектакль. Ради такого можно и статистом побыть. Вот только подчеркнутая фамильярность Кертиса задела его неожиданно сильно. – Прекрасно, Тони, – ответила, наконец, на заданный вопрос его клиентка, делая приглашающий жест. – И буду чувствовать ещё лучше, когда старый друг Неда Молбери материально подтвердит свое отношение к полученной информации. Выросший как из-под земли Франц Орбан помог патрону расположиться в кресле по правую руку от Агаты и замер за его спиной. Приняв тактику Спутника за руководство к действию, Анатоль повторил его маневр, переместился за спинку кресла девушки и притворился предметом обстановки. – В первую очередь – дела! – провозгласил тот, кого знакомые с его прошлым и настоящим люди называли порой «сеньор». Или даже «дон». – Номер счета, девочка! В пальцах левой руки Агаты, едва выглядывающих из-под бахромы шали, был зажат сейчас тот же браслет, с которым она летала на Дин. Безобидный локал, как нельзя лучше подходящий для проститутки, отправляющейся в гости к берегущемуся клиенту. А то, что по объему памяти он превосходил многие дорогие коммуникаторы… ну могут же у роскошного мужского «подарка» быть маленькие слабости? Внешний сеанс связи с него произвести было невозможно, однако на Манки хватало представительств самых разнообразных банков. И полученные при посредстве миссис Лауры документы позволяли открыть счет в любом из них. Девушка коснулась сенсора, соединение прошло без осечек, и несколько секунд спустя подчеркнутые яркой помадой губы изогнулись в удовлетворенной улыбке. – С тобой приятно иметь дело, Тони! – С тобой – тоже, – интонации Кертиса были ворчливо-одобрительными. – Кстати, хороший выбор банка. Из центрального сета заведения такого ранга даже я ничего не вытащу при всём желании. – Серьёзно? Не вытащишь? – Анатоль почувствовал, что клиентка напряглась. – Ну, ради десяти миллионов не стоит и… как это… ogorod gorodit'! – Бельмастый всё ещё покровительственно улыбался, но глаза стали настороженными, а раскованности в позе несколько поубавилось. – А что? – Допустим, речь идет о филиалах. Причём, на первый взгляд, не самых успешных. Не местных, кстати. И о сумме, несколько отличной от названной тобой. – У тебя есть, что предложить? – А ты как думаешь? Маски были сброшены. Красивая женщина и пожилой ловелас исчезли. За столом сидели то ли деловые партнеры, то ли противники, то ли и те, и другие разом. – Я… – Кертис выдержал короткую паузу и заговорил, явно тщательно подбирая слова: – Я не то чтобы думаю, котёнок. Трудно что-то думать о действиях человека, которого не видел пять лет и который за это время изменился почти до неузнаваемости. Просто мне интересно: сделала ли ты что-нибудь перед тем, как привести в негодность браслет нашего общего знакомого? Дисплей развернулся в сторону гостей. Что за информация была на нём, Анатоль со своего места не видел, зато реакция обоих мужчин была весьма показательной. Глава могущественной Семьи сжал губы в куриную гузку и до предела сдвинул их вправо. Его помощник подался вперёд, обычно бесстрастные глаза вспыхнули голубоватым потусторонним огнем. – Что ты за это хочешь, девочка? – на «девочке» Кертис слегка запнулся, словно голос изменил ему или же снисходительное обозначение собеседницы перестало соответствовать происходящему. Второе, с точки зрения адвоката, было вероятнее.